Номера 1-2 (1533-1534), 18.02.2021

Аркадий РЫБАК

Темным зимним вечером к неказистой бетонной коробке неясными тенями стекались группки людей. Сырой пронизывающий ветер с моря толкал кого в спину, кого в бок, а кому бросал в лицо пригоршни мелкого колючего снега. Не зря говорят, что в такую погоду собаку на улицу не выгонишь. К слову, эту публику никто никуда не выгонял. Сами напросились. В тусклом мерцании раскачивающихся фонарей на лица падали причудливые тени. Распознавали знакомых по голосам. На ходу определялись с прибывшими и ждали опоздавших, костеря их про себя нехорошими словами.

На тропинке показалась одинокая фигура с огромной сумкой на плече. Свет фонаря зайчиком отскочил от непокрытой лысины и прошелся по растрепанной ветром бороде.

— Наконец-то! — встретили прибывшего нетерпеливым возгласом. — Где тебя вечно носит?

Бородач виновато развел руки в стороны и по-детски захлопал глазами за стеклами очков.

— Кузя, ты вообще в норме? — придирчиво спросили лысого. — Не пил сегодня?

Человек с огромной сумкой снова молча развел руками и решительно замотал головой, так и не произнеся ни слова. Всем уже надоело ждать, и народ просочился в бетонную коробку. Спустились вниз по ступенькам и дружно потопали по гулкому пустому коридору, в котором приглушенные голоса отражались эхом. Всю компанию уже ждали. Разбили публику на пятерки, определили очередность, предложили снять верхнюю одежду и приступать.

Процесс пошел. Люди мостились на жестких ковриках, напряженно вглядывались в самый конец ярко освещенного подвала. Загремели беспорядочные выстрелы. Народ очень сосредоточенно перезаряжал свои мелкашки и снова палил по мишеням. Очередная пятерка забирала свои мишени и клала на судейский столик. За спиной арбитров маячили люди в офицерской форме. От майора до целого полковника. Казалось, рваные дырочки на черных полях стали для них важнее всего. Офицеры переговаривались полушепотом, который в замкнутом пространстве усиливался до навязчивого гула.

— Гражданских мы точно перестреляем! — без тени сомнения пророчил крепкий мужичок с двумя большими звездами на погонах.

— Мы должны забрать тут все призы, — подхватил другой.

— Даже сомневаться нечего, — заметил третий.

— У нас же регулярная физподготовка в программе. Мы всю эту спартакиаду на раз выиграем, — браво подытожил самый молодой из воинов.

...Тем временем на огневом рубеже неуклюже ворочался рыжий, кудлатый, сугубо гражданский увалень, чье появление в тире само по себе выглядело комично. Он задумчиво пересчитал патроны, покряхтел и стал по одному вгонять пули поближе к десятке.

Всегда опаздывающего Кузю руководитель стрельб вообще не хотел пускать на огневой рубеж, учуяв стойкий запах перегара. За бородача вступились коллеги. Сам он стиснул зубы и старался дышать в себя, чтоб не смущать окружающих кисловатым амбре. Лицо его слегка раскраснелось, стекла очков в тепле запотели. Даже друзья подумали, что не стоит искать приключений.

— Может, ну его? — спросили Кузю. — Без тебя обойдемся. А то еще пальнешь не туда...

Бородач скорчил рожу обиженного ребенка и снова безмолвно зажестикулировал: "Мол, как вы можете такое говорить? Я вас не подведу".

Пока длилась немая сцена, пришло время последней группы, в которую нехотя включили Кузю.

Он приподнял край свитера крупной вязки и протер стекла очков. Потом соскользнул на пол и уверенно зарядил винтовку. Стрелял он быстро, почти не целясь. Перезаряжал неспешно замедленными движениями изрядно выпившего человека. Все уже нетерпеливо толпились вблизи выхода, ожидая подведения итогов и желая поскорее рвануть по своим делам. Кому-то предстояла поздняя встреча, кого-то заждались дома, кто-то планировал заскочить в гости или успеть еще поиграть в картишки. Рабочий день давно закончился, и это коллективное развлечение явно затянулось...

Первые слова, которые Кузя произнес этим вечером, были:

— Я же говорил, что не подведу...

Друзья и знакомые похлопывали его по крепкому плечу и уважительно рассматривали героя дня. Кузя победил с отличным результатом. За ним, на удивление всем, пристроился рыжий кудлатый увалень, заглянувший сюда как бы случайно. Офицерская братия угрюмо и недоверчиво рассматривала мишени призеров, сравнивала со своими и недоумевала.

— Наши соболезнования! — объявил военным кто-то из остряков.

— Еще не вечер, — хмуро отозвались неудачники.

— Это правда. Скоро ночь. До утра вас не разжалуют...

— С какой стати? — взвился полковник.

— Если вы доложите, что проиграли стрельбу нетрезвым гражданским, точно разжалуют.

— Нет такого правила, — вступился за своих майор.

— Может, просто еще не было прецедента?

— Когда следующие соревнования? — поинтересовался молодой офицерик.

— Через неделю в бассейне.

— Вот там мы отыграемся...

При этих словах Кузя почему-то громко засмеялся. Все решили, что это нервная реакция счастливого чемпиона, готового принять еще порцию за громкий успех...

* * *

Не знаю, как провели ту неделю кадровые офицеры из газеты военного округа, но было понятно, что кто-то дал им жесткий нагоняй за тирову неудачу. В бассейн они прибыли большой монолитной группой и вызвались плыть первыми, заняв все дорожки. Решили, что будут гнаться друг за другом, а значит — за наивысшим результатом. В обнаженном виде офицера от гражданского не отличишь. Но у этих все же остались с лета едва заметные на шее линии загара на границе с плотно примыкавшими воротничками форменных рубашек. Почти голое воинство шумно плюхнулось в хлорированную воду и погнало волну. Неважно, кто каким стилем плыл. Все молотили руками отчаянно и мечтали первыми коснуться стенки бассейна. Получалось у них по-разному. Но в целом впечатляюще. После заплыва офицеры не спешили праздновать победу, но фигуры соперников разглядывали критически. Инстинкт подсказывал им, что следует ждать подвоха.

С Кузей опять приключилась та же история. Сначала его ждали, потом не хотели пускать на воду. Он привычно молчал, разводил руками и мотал головой. На стартовой тумбочке стоял без очков и выглядел по-детски беззащитно, несмотря на свою растрепанную бороду. Но стоило ему погрузиться в воду, как все переменилось. Кузя попер такими мощными гребками, что все, кто плыл рядом с ним, сразу остались в хвосте. От такой лихости сердца офицеров забились чаще в предчувствии очередного поражения. Наш бородач выиграл и тут с заметным преимуществом. Но сюрпризом это стало только для непосвященных. Мы-то на него как раз рассчитывали, зная своего коллегу много лет.

Он был из поколения родившихся незадолго до войны, старше многих из нас. Отец его служил на западных границах и в начале войны оказался в Ленинграде. Кузя находился в блокадном городе все те жуткие годы. Мальчонка пережил лишения и голод, рано начал заниматься спортом и старшеклассником выигрывал первенства Ленинграда в плавании стилем баттерфляй. Такие навыки остаются на всю жизнь. Вот почему он легко одолел военных коллег, хотя шел ему в ту пору пятый десяток...

* * *

Сама идея провести спартакиаду журналистов нашего города родилась в головах парочки энтузиастов и подогревалась скрытым честолюбием каждой из местных газет, решивших таким необычным способом доказать свое превосходство. Наметили программу, определили условия. Кому-то все это было в новинку, а двум давно дружившим изданиям показалось просто продолжением привычных занятий. Молодежная и вечерняя газеты не только время от времени обменивались кадрами, но и давно уже вместе проводили досуг. Бескомпромиссно сражались на игровых площадках, в обеденный перерыв выходили на крошечный стадиончик ближайшей школы и гоняли в футбол. На слегка вздыбленном асфальте умудрялись в баскетбол играть. И так в себя поверили, что даже команду сколотили и на областной турнир заявились. Играли против больших заводских коллективов и часто побеждали отнюдь не числом. Бывало, что на скамейке запасных у нас сидели всего-то два-три человека. И те — на всякий случай.

На журналистской спартакиаде пришлось сражаться за свои редакции, то есть друг против друга. Шишки и синяки дополняли результаты таких встреч. Но самым большим раздражителем оставалась офицерская команда. Они всегда приходили многочисленным пешим строем и по приказу начальства боролись только за победу. Проиграв очередной турнир в бассейне или на беговых дорожках, в тире или на игровой площадке, уходили задумчивыми и решительно настроенными на будущие победы. Среди гражданских разгильдяев оказались мастера разных видов спорта, уверенно побеждавшие в привычных дисциплинах. Когда в программе спартакиады оставался всего один пункт, военные все еще не испытали радости чемпионства и на заключительный турнир просто не пришли. Нам бы вроде стоило порадоваться капитуляции, а мы нелогично взгрустнули. Без упертых соперников даже скучно стало. Такая она, физкультурная жизнь...