Номер 08 (804), 03.03.2006

60-ЛЕТНИЙ ЮБИЛЕЙ ОДЕССКОГО ГРОССМЕЙСТЕРА

Владимир Борисович Тукмаков: профессия – шахматист, спортивные звания – гроссмейстер СССР, международный гроссмейстер, заслуженный тренер Украины; образование – высшее экономическое, воинское звание – майор Советской Армии.

Вице-чемпион мира среди юношей, шестикратный победитель командных студенческих чемпионатов мира.

Выиграл около пятидесяти международных турниров.

Трёхкратный серебряный призёр чемпионатов СССР.

Участник двух межзональных турниров на первенство мира.

В составе сборной СССР – трёхкратный чемпион Европы.

Победитель Всемирной шахматной Олимпиады 1984 года в составе сборной Советского Союза.

Главный тренер мужской сборной Украины, выигравшей Всемирную шахматную Олимпиаду 2004 года.

Судьба перемешивает радости и печали в только ей известном порядке. С Владимиром Борисовичем Тукмаковым мы беседовали на следующий день после похорон его первого тренера Самуила Нутовича Котлермана, который останется яркой фигурой в истории одесских шахмат.

СРАЖЕНИЯ НА ПУТИ КО ВТОРОМУ РАЗРЯДУ

— Воспоминания на тему, "Как я пришёл в шахматы" особым разнообразием не отличаются. И всё же, Владимир Борисович, как было у вас?

— С игрой меня познакомил товарищ. Правда, наши правила несколько отличались от общепринятых: сбивали всё, в том числе и королей. Было мне тогда лет семь. Потом узнал, что короля все-таки бить нельзя.

Шахматы как-то сразу увлекли меня. Через некоторое время это стало уже своего рода болезнью: приходящих в наш дом маминых знакомых, особенно если это были мужчины, я воспринимал только как возможных шахматных партнёров, совершенно не заботясь вопросом, интересно ли им играть со мной и стремясь как можно быстрее начать партию.

(Стефан Цвейг, "Шахматная новелла": "Моё новое занятие не утомляло меня; замечательная особенность шахмат состоит в том, что ум, строго ограничив поле своей деятельности, не устаёт даже при очень сильном напряжении, напротив, его энергия обостряется, он становится более живым и гибким". – Б.Ш.)

Шахматная энергия требовала выхода, а Дворец пионеров на Приморском бульваре – единственное место, где занимались с детьми, – находился далековато от моего дома, и водить меня не могли. Так я промучился до десяти лет, когда наконец смог ходить во Дворец пионеров, к Самуилу Нутовичу Котлерману.

Особых успехов у меня не было: после получения пятого разряда четвёртый разряд я выполнил с третьего раза, а третий разряд – только в седьмом турнире.

(Читатель должен помнить, что такой турнир проходит не за один-два дня, а тянется неделями – месяца полтора-два. Если очередную партию выиграл, то ждать следующего игрового воскресенья ещё как-то можно, но если проиграл, то сил от этого ожидания не остаётся никаких. Наконец прилетаешь – и... опять проигрываешь. – Б.Ш.)

— Поражения не делали вашу любовь к шахматам скучнее?

— Никто не любит проигрывать, но любовь к игре, по-видимому, значительно превышала неприятные ощущения от неудач.

Выполнение третьего разряда стало определённым этапом в моей шахматной жизни. Но двух занятий в неделю и одного турнира мне явно не хватало, и я искал возможность сыграть в турнирах, где только можно.

В клубе глухонемых (как раз недалеко от моего дома) проводил турнир Сергей Алексеевич Габис. Он, как и Самуил Нутович, ко мне очень внимательно отнёсся, включил в турнир на второй разряд. Это был круговой турнир восьми участников в два круга. Пока ко мне присматривались, я в первом круге набрал шесть с половиной очков из семи, а в результате с запасом перевыполнил норму второго разряда.

— А качество ваших партий Габис учитывал?

— Нет, результат и так был убедительный.

(Будущему гроссмейстеру повезло, или действительно он играл прилично. Многим одесским шахматистам, давно ставшим взрослыми, даже спустя десятилетия становится страшновато, когда вспоминают, как Сергей Алексеевич Габис, добрейшей души человек, строго говорил триумфатору: "Выполнил норму? Молодец, это высокий разряд. Но надо ещё качество партий посмотреть. Доставай блокнот". Сами понимаете, большим искусством партии юных соискателей не отличались, но если в них был острый дебют XIX века, если соперники рубились вовсю, то Сергей Алексеевич прощал любые ошибки. – Б.Ш.)

МАСТЕР И МАСТЕРСТВО

— Постепенно я выдвинулся в число сильнейших юных шахматистов Одессы и – не только нашего города. Путь от первого разряда до мастера спорта СССР удалось преодолеть за полгода, в 1962 году.

— Разряд кандидата в мастера тогда уже существовал?

— Да, конечно.

— В то время проводились ещё специальные матчи за звание мастера, в которой одной стороне, мастеру, со спортивной точки зрения в общем-то ничего не надо было...

— Нет, я свое звание завоевал в острейшей борьбе, в партии последнего тура чемпионата Украины. Мне нужна была только победа, и я добился её, хотя играть пришлось около девяноста ходов.

Это было событием не только для спортивной Одессы, где в то время, кроме гроссмейстера Геллера, был только один мастер – Токарев, но и для Украины и страны. Всё?таки стать мастером спорта в шестнадцать лет – это серьёзный успех. Еще я победил в юношеском чемпионате СССР (тогда был один возраст – до двадцати лет).

Меня включили в состав сборной страны на традиционный матч с Югославией (две последние доски в команде были юношеские.— Б.Ш.).

Приезжаю, а Саша Захаров, сильный кандидат в мастера, с которым мы за несколько месяцев до этого были на сборах юношей, спрашивает: "Ну что, ты уже "кандидата "выполнил?" – "Нет, – говорю, – я уже мастер". Информация тогда медленно доходила.

Были ещё некоторые удачные результаты, и... я ощутил себя великим.

Это была, конечно, большая ошибка.

— А тренеры?

— В основном я занимался самостоятельно.

Очевидно, что я переоценил свою шахматную силу, своё шахматное положение. Я тогда не понимал, что по силе игры и её пониманию, ещё не достиг уровня настоящего мастера. На несколько лет я остановился в творческом росте. И лишь постепенно моё понимание позиции стало приходить в соответствие с уровнем спортивных достижений.

(Продолжение следует.)

Фото М. РЫБАКА: Уже умудренный опытом...