Номер 48 (1243), 12.12.2014

Один из самых необычных симфонических концертов сезона дал слушателям немало пищи для размышлений - ведь программная музыка, предполагающая определенные сюжеты, тем более прозвучавшая впервые в Украине, всегда представляет особый интерес. Старинная польская легенда, воплощенная сперва в живописи, а потом и в музыке, заинтриговала одесскую публику.

Павел Пшитоцкий, известный дирижер из Польши, прибыл в Одессу, чтобы выступить с Национальным Одесским филармоническим оркестром. Это уже второе выступление маэстро на нашей сцене, первые гастроли были со скрипачкой Мартой Лелек. Тогда музыканты развеяли легенду о плохой акустике зала Одесской филармонии, им все чрезвычайно понравилось, к тому же бывший педагог Пшитоцкого Ежи Катлевич, оказывается, тоже однажды выступал в Одессе. Оставив руководство Краковской филармонией, Пшитоцкий сейчас ведет дирижерский класс в музыкальной академии Кракова и два-три раза в месяц дирижирует концертами в Польше и за ее пределами. Пропагандируя музыку своей страны, он, как и три года назад, предложил одесским слушателям произведение своего любимого композитора Мечислава Карловича (1876-1909). Трагически погибший в горах во время схода снежной лавины, Мечислав Карлович был одним из пионеров лыжного спорта, автором семи симфонических поэм, скрипичного концерта, ряда оркестровых и камерных сочинений, а также публикаций о Фредерике Шопене, русских и зарубежных композиторах, старых польских скрипачах. Мечислав Карлович был композитором группы "Молодая Польша", пропагандировавшей национальный мелос, искавшей музыкальные истоки в фольклоре поляков, белорусов, литовцев.

- Для нынешнего концерта мы с руководителем одесского оркестра Хобартом Эрлом обсуждали репертуар, и я был приятно поражен, когда Хобарт мне отвечал: "Лютославский? Шимановский? Мы уже играли!", - признался дирижер. - В Польше не исполняют Людомира Ружицкого - а в Одессе его музыка звучала, приезжал английский пианист... Это очень приятно было узнать. И я, как и в прошлый раз, предложил музыку Мечислава Карловича, на этот раз - симфоническую поэму "Станислав и Анна Осьвецимы". Для меня Карлович - это самый интересный композитор рубежа XIX-XX веков, это славянский Рихард Штраус! Думаю, произведения Карловича на Украине исполнялись только в Одессе, во время моих гастролей. Карлович учился в Берлине, у него была немецкая школа, его музыка родилась от германских традиций, но это, безусловно, вершина польского симфонизма.

Дирижер не устает предлагать к исполнению жемчужины польской музыкальной культуры, которые в силу обстоятельств еще не были оценены по достоинству.

- Есть масса сохранившихся нотных рукописей интересных композиторов Польши, современников Гайдна и Моцарта, - говорит музыкант. - Есть Добжанский, ровесник Шопена, автор многих опер, которые были, к сожалению, утеряны, и краковянин Франтишек Мирецкий, ученик Гайдна и Керубини, живший в Италии, автор опер, исполнявшихся в лучших театрах Европы, а также балетов, симфоний, месс, большинство партитур которых, увы, не сохранилось.

Симфоническую поэму Карловича "Станислав и Анна Осьвецимы", которая будет представлена в Одессе, исследователи называют версией "польских Ромео и Джульетты", но, по уверениям пана Пшитоцкого, легенда выросла из обычных сплетен, досужих наговоров:

- О, для меня это очень личная история! Я родом из Кросно, а семья Осьвецимов там была очень известна. Карлович писал музыку, вдохновившись картиной Станислава Бергманна, ученика классика польской живописи Яна Матейко (сейчас полотно находится в Кракове). Станислав Осьвецим был важной персоной при королевском дворе, был очень привязан к своей сестре Анне, а молва обвинила его в том, что он якобы ездил в Ватикан, дабы получить разрешение на брак с ней! И когда разрешение не было получено, Анна умерла от горя. Все это ложь, не были они влюбленными, а в Ватикан он ездил по государственным делам, не по частным, и не в то время, когда умерла сестра. По смерти Анны он построил склеп в местном костеле, где и сам упокоен. Для меня важно прояснить эту истину - не были они влюбленными, но трагическая легенда заставила художника написать экспрессивное полотно, а Карлович, когда увидел его на выставке, зафиксировал в памяти как одну из самых красивых картин польских художников, и спустя время, в 1907 году написал симфоническую поэму о любви, судьбе и все завершающей смерти. Вот эту польскую романтику нам показалось уместным соединить в одной программе с испанской, "Молитвой тореро" Хоакина Турины (для меня этот композитор олицетворяет испанский импрессионизм), и со скрипичным концертом Сергея Прокофьева, где солирует Андрей Мурза. Я подумал, что два колоритных славянских произведения и одно испанское отлично прозвучат в моей программе.

Именно так, то есть отлично, все и прозвучало, а симфоническая поэма Карловича оказалась чрезвычайно красивой, чувственной, обволакивающей, услышав ее, не захочешь, а поверишь в правдивость легенды о сокрушительно прекрасной польской панне, внушившей любовь родному брату и угаснувшей от нереализованной страсти. На картине Станислава Бергманна коленопреклоненный брат у гроба с сестрой; кругом скорбящие участники печальной церемонии... Оставив сюжетные нагромождения молвы, получим прекрасную эпитафию замечательным людям своей эпохи, которые, безусловно, ощущали радость жизни, силу чувств, вызывали неизбежную зависть современников (что и проявилось в наговорах), но в свой срок оставили этот мир. Завершается симфоническая поэма мрачным похоронным маршем, поглощающим прелесть земной красоты, биения горячей крови в жилах участников этой истории. Впрочем, Станислав и Анна обрели бессмертие, в отличие от очернивших их людей, чьи имена сегодня никто не вспомнит...

Мария ГУДЫМА.