Номер 1 (1147), 11.01.2013

Петр ВАХОНИН

Из всех видов человеческой деятельности
власть над себе подобными,
хотя и вызывает наибольшую зависть,
наиболее разочаровывает,
ибо она не дает уму ни минуты роздыха
и требует постоянных трудов.

М. Дрюон. "Яд и корона".

(Продолжение. Начало в № № 41-49 за 2012 г.)

...Когда мы прибежали уже в бронежилетах, с оружием, командир группы захвата разбил всех на боевые двойки и определил, где кто должен находиться. Милицейский "Беркут" расположился внизу, блокируя выходы из корпуса, группа захвата из ГБР - непосредственно возле входа в захваченное помещение, я с напарником - чуть дальше по коридору, блокируя возможный прорыв к дверям корпуса, переговорщики - прямо перед дверями.

Требования преступника были стандартными: деньги, машина, вертолет. Конечно, никто не собирался их выполнять, переговорщики просто тянули время, давая возможность снайперам выбрать позицию. Через некоторое время стало ясно: из-за отсутствия обзора снайперы работать не смогут. Приняли решение - штурм.

Секунды - несколько мощных ударов тараном, тяжелая тюремная дверь срывается с петель. Не дожидаясь, пока она коснется пола, штурмовая двойка врывается в камеру. Боец впереди в качестве живого щита пробивает путь для непосредственного исполнителя захвата. Посреди комнаты - импровизированная баррикада из медицинских шкафов. Пронзительный женский крик, грохот разбрасываемой мебели, короткий вскрик преступника - ровно четыре секунды. Вбежавшим следом бойцам делать уже нечего. Капитан на полу, верхом на нем старший, надевающий на завернутые назад запястья браслеты наручников, рыдающая медичка, постанывающий от боли в поврежденной руке боец спецназа, который шел первым.

Бледный от пережитого напряжения командир группы захвата просит у меня закурить. Бойцы милицейского "Беркута" выводят, скорее, выносят Капитана...

Все, господа... Вторая часть "марлезонского балета" - наказание невиновных, награждение непричастных... Значит, полный порядок. Все как всегда!

Рассказанное выше, пожалуй, одно из самых ярких воспоминаний, связанных с санчастью. Я уже говорил о веселом психиатре, с которым столкнулся при первом посещении оперчасти. Впоследствии мне не раз приходилось с ним общаться по работе, да и просто так. Помню один забавный случай.

Провожу обычную проверку камеры, вдруг один худой, какой-то согбенный зечек кидается ко мне:

- Примите заявление, - сунул в руки какие-то мятые бумажки и растворился в глубине камеры.

В тюрьме существует форма подачи заявлений, по вечерней проверке они отдаются старшему по смене. Несмотря на явное нарушение, бумаги я принял: уж очень загадочным было выражение лица жалобщика. Придя к себе в кабинет, с трудом начал разбирать каракули:

"Гражданин, товарищ начальник от всех времен и народов. Обращается к Вам подрастрельный по всем статьям уголовного кодекса. Чем садержать миня в тюряге, луче приведи пригавор и шлепни у ближайшей стенки. А то держите и держите зачем ни панимаю. Вы человеки или Пиначеты? Скорей стреляйте, обнимаю Я".

Честно говоря, от такой наглости я обалдел. Думаю, еще и прозвище, собака, вписал, - ну, я ему... Вызываю заявителя, приходит радостный такой, веселый. Не представившись, не спрашивая разрешения, упал на стул, закинул ногу (в тапочках и дырявых носках) на ногу и спросил:

- Ну, че, начальник, скоро стрелять бушь?

- Тебе что, не терпится?

- Да я могу подождать, но недолго, пока Конфуция не дочитаю...

- Ты что, Конфуция читаешь?

- А ты че, нет? Про ту котяру наглую, что в темной хате не сцапать...

- Ну?!

- Вы и мышей не ловите, и котяру точно не поймаете, а я поймал.

Выслушав весь этот бред, я понял: заявитель не издевается, он не в себе. Сразу, не отпуская человека, позвонил доктору:

- Слушай, тут у меня клиент, по-моему, твой, а не мой.

- Давай направляй, - ответил доктор.

Мое удивление было настолько велико, что я решил сам отвести зека в санчасть. Минут пять доктор поговорил с заявителем и предложил перевести того к нему, мотивируя тем, что нужно проверить, "косит" (обманывает) он или нет.

Прошло несколько дней, в текучке и суете я успел позабыть о позабавившем меня инциденте, когда случайно в коридоре встретил доктора. Он поинтересовался:

- Ты своего собираешься забирать или нам оставляешь?

Я сразу понял, о ком идет речь, и спросил:

- Что, уже вылечился?

Доктор таинственно улыбнулся и, делая умное лицо ученого мужа, изрек:

- Да нет, он просто кошку отпустил.

Мы посмотрели друг на друга и расхохотались.

Инцидент забавный, бредовый, но бывает бред, в который люди верят, и это может привести к совсем не веселым последствиям. Так бредовые высказывания одной заключенной чуть не привели к моему увольнению...

...Тюрьма принимает любые отношения, кроме подлости и интриганства, не зря существует даже тюремная поговорка "Интриган ниже педераста", а в тюрьме "петух", педераст - низшая масть, о чем я уже рассказывал выше. Интрига способна опутать и запутать в своих сетях любого. Интрига, задуманная умным человеком, преследует хоть какую-то цель. Интрига-бред, никакой цели, кроме сопутствующей ей грязи, не несет.

Я уже проработал несколько лет, был на хорошем счету у руководства, пользовался определенным уважением у контингента, пошел на повышение, стал старшим опером. Научился некоторым тонкостям работы, поэтому, когда прямо с КПП мне передали срочный вызов к начальнику (Хозяину), я не удивился. Зашел в кабинет, доложил о прибытии, поздоровался и вдруг вместо ответного "здравствуй" услышал:

- Документы и ключи на стол. Иди к себе, пиши рапорт на увольнение.

- За что?..

- Молчать! Через час не будет рапорта - уволю по статье. Все, иди... - дальше шла непечатная лексика.

Огорошенный, я вышел из кабинета и пошел к себе, по дороге заглянул к начальнику оперчасти, он предложил подождать у него в кабинете и пошел к Хозяину. Не было старшего долго, вернулся мрачнее тучи и объяснил причину скандала.

У Хозяина был "личный шнырь" (нечто вроде денщика, прислуги) из обслуги. Несмотря на то, что Шнырь был конченый наркоман, Хозяин ему верил и защищал. У меня отношения со Шнырем не сложились сразу. Я вообще не люблю нахалов, поэтому несколько раз жестко ставил его на место. Шнырь, как писал Зощенко, "затаил хамство". Там же, в хозобслуге, работала и его любовница, страшная, как возможная атомная война, беззубая, с некрасивой пористой кожей, не дура выпить, - про себя я окрестил ее Красавицей. Красавица подвизалась при хлебопекарке и имела доступ к сахару и дрожжам, что, как известно, основные составляющие самогона. Вечерком Красавица, устав от "трудов праведных", присела с подругой, рядом с которой она действительно казалась красавицей, продегустировать новую порцию первача. Как водится, разговор пошел "за мужчин".

(Продолжение следует.)

Литературная обработка
Валентина РОЕВА.