Номер 49 (1489), 26.12.2019
До начала 1920-х на углу Екатерининской и Дерибасовской продавали цветы. Наши писатели-классики не обошли это вниманием, о чем свидетельствует подборка, подготовленная литературоведом Аленой ЯВОРСКОЙ.
"На углу, где горел трехрукий фонарь, вдоль тротуара стояли экипажи. Цветочницы продавали розы. Кучера переговаривались с цветочницами... Большие розы, как лебеди, медленно плавали в мисках, полных горьковатой воды и листьев"...
Знакомые с детства строки...
Город трех Толстяков, конечно, выдуман Юрием Олешей, но автор был поразительно точен — в невыдуманной Одессе именно на углу Екатерининской и Дерибасовской чуть ли не сто лет из двухсотлетней жизни города продавали цветы.
Именно об этом знаменитом угле написал Владимир Жаботинский в повести "Пятеро": "Не просто угол двух улиц, а микрокосм и символ демократии — мешанина деловитости и праздношатания, рвани и моды, степенства и босячества..."
Одним из первых написал о цветочницах Исаак Бабель в сценарии фильма "Беня Крик": "Группа цветочниц на углу Дерибасовской и Екатерининской. Игривые бабы с цветами на фоне витрин лучшего магазина в Одессе — магазина Вагнера".
Именно здесь покупает цветы для Ирэн Заря-Заряницкой влюбленный прапорщик Петя Бачей ("Зимний ветер" Валентина Катаева): "Возле большого углового дома Вагнера испокон веков шла уличная торговля цветами.
Это был один из красивейших уголков города, где прямо на тротуаре под платанами стояли зеленые рундуки и табуретки, заваленные цветами.
В синих эмалированных мисках плавали розы. Из ведер торчали снопы гладиолусов, белых и красных лилий, флоксов, желтофиолей, тубероз. В плоских тростниковых корзинах густо синели тесно наставленные букетики пармских фиалок, нежно и влажно пахнувших на всю улицу. Пахло сыростью резеды, левкоями, гелиотропом.
Но сейчас уже был октябрь.
Время цветов миновало. Зеленые столы и табуретки цветочниц наполовину опустели.
Но зато был в полном разгаре сезон хризантем. Зеленовато-белые, желто-коричневые, лиловые, кремовые, лимонные, канареечные, с туго закрученными к центру цветка узкими, как лапша, жирными лепестками, они лежали прямо на тротуарах целыми грудами, распространяя в холодном октябрьском воздухе свой особый, ни на что не похожий, не цветочный, а какой-то другой, острый, раздражающий аромат японских духов.
Покупателей совсем не было, и толстая старуха в теплых перчатках с отрезанными пальцами не без удивления посмотрела на щеголеватого не по времени офицерика, который быстро выбрал десятка два самых крупных хризантем и прижал их к груди так, что они заскрипели, как свежие кочаны капусты.
Затем Петя увидел в ведре целый сноп последних осенних махровых гвоздик, громадных, карминно-красных, покрытых холодным, серебряным туманом.
Их продавала, по-видимому, солдатка в стеганом армейском ватнике, со злым, измученным лицом.
Петя, не торгуясь, купил у нее сразу все гвоздики, присоединил к ним хризантемы и в таком виде, почти весь закрытый цветами, пошел по Дерибасовской, отыскивая рассыльного".
Лев Славин, очерк "Итак, я жил тогда в Одессе": "Продавщицы цветов на углу Дерибасовской и Екатерининской, такие же нарядные и красочные, как их тюльпаны и розы, качавшиеся в ведрах с водой".
Константин Паустовский, очерк "Южная Пальмира": "Вот угол Екатерининской и Дерибасовской. Здесь всегда по вечерам стояли цветочницы. В тазах с холодной водой лежали груды роз, пионов, сирени. На ветвях деревьев, над цветами висели горящие фонари. Рядом сверкало электричество, но старая традиция сохранилась, — цветочницы приносили с собой фонари, зажигали их, и мягкий свет смешивался с запахом цветов".
Цветочниц описал и Владимир Галицкий: "Особенно хороши были Дерибасовская и Екатерининская... В летнее время угол скрещения этих улиц становился царством цветов. Пышнотелые мещанки с Бугаевки, в туго накрахмаленных белых платках и передниках поверх ярких ситцевых кофт, сидели на скамеечках прямо у обочины тротуара. Перед ними — в ведрах, тазах — бастионы цветов всех сортов и оттенков. Покупать у них цветы считалось особенным шиком, вокруг всегда толпилась зажиточная публика".