Номер 32 (1564), 28.10.2021

И. Михайлов

(Окончание. Начало в №№ 8–10, 12–23, 25, 27, 29–30.)

Столицу Ливана Бауэр никогда не посещал, так получилось. Теперь у него важная миссия. Он уполномочен Ватиканом исследовать положение маронитов, в особенности Рим интересует деятельность так называемого Ливанского монашеского ордена, возглавляемого Мусой Азаром. Эта маронитская организация занимается филантропической работой: строит школы, помогает бедным и больным, отстаивает интересы маронитских общин за пределами Ливанской Республики.

Отто Бауэр познакомился с Мусой в Дамаске, когда тот приезжал в Сирию для оказания помощи местным единоверцам. Случилось это задолго до провозглашения Ливана независимым государством.

В те годы Отто был немецким католическим миссионером, тогда как Муса Азар во многом определял политику крупнейшей христианской конфессии на Ближнем Востоке.

Он долго и пристально смотрел на ватиканского служителя. Муса улавливал что-то знакомое в его облике, но вспомнить этого человека не мог. Когда Отто наконец себя назвал, Азар искренне обрадовался.

По просьбе Бауэра Муса познакомил его с видным деятелем партии "Ливанские фаланги" ("Катаиб"). Моссад был крайне заинтересован в "фалангистах", презиравших палестинских беженцев и считавших, что от этого "добра" следует как можно быстрее избавляться.

Это "фалангисты" всячески противились предоставлению беженцам каких-либо прав. Они также настаивали на запрете этим "арабским братьям" работать, учиться, достойно жить...

Бауэр встретился с одним из лидеров "фалангистов" в монастыре Святого Антония Великого (Кузхайя), расположенном в провинции Северный Ливан. В нем всегда многолюдно, поскольку он считался центром маронитского паломничества. Не исключалось, что в этой обители располагался штаб партии "Катаиб".

Бауэр узнал, что этот партийный функционер имел определенное влияние на некоторых сирийских офицеров-христиан и друзов. Однако ливанец, видимо знавший себе цену, от предложения Отто категорически отказался. Он даже пытался изобразить на своем лице обиду и недоумение.

Но Бауэр, хорошо зная Восток, вынул чековую книжку и написал в ней внушительную цифру. Затем он показал листок своему визави. Глаза ливанца, и без того большие, стали напоминать блюдца от кофейного сервиза. Он побагровел и, не говоря ни слова, потянулся за чековой книжкой. Бауэру оставалось лишь соблюсти формальности. "Фалангист" написал расписку в получении денег и затем взял подробную инструкцию.

* * *

— ...О таком фотоаппарате, — продолжал вспоминать Антуан, — мечтали многие. Он стоил дорого и считался новым словом в технике. Его купить в Бейруте было невозможно. Фотоаппарат "Никон" выпуска 1954 года пока продавался только в Японии.

Незнакомец, так и не назвавший себя, после краткого объяснения сути моей шпионской работы спросил: "Ты согласен?" — и, получив мое добро, вручил мне такой фотоаппарат.

Итак, моя деятельность заключалась в следующем: я должен был отправиться на юг Сирии якобы с целью изучения историко-археологических памятников, а также, если удастся, проведения раскопок еще не открытых артефактов вблизи сирийско-израильской границы.

В своем университете я без труда получил нужные бумаги и благословение своего профессора. Моссад интересовали прежде всего военные и гражданские объекты, стратегические укрепления, лагеря беженцев... Вот так начиналось мое сотрудничество с израильской разведкой.

После окончания Американского университета — служба в министерстве внутренних дел, а мое безупречное социальное происхождение, большие семейные связи и значительные финансы стали надежным залогом для быстрого карьерного роста.

Вскоре меня пригласили на работу в ливанские службы безопасности...

Анжио сидел не шелохнувшись, боясь пропустить хотя бы слово. Антуан заметил его состояние, но, учитывая свою необычную биографию, этому не удивился.

— Как мне известно, ты желаешь посетить юг Ливана. Что ж, идея хорошая. Ты получишь соответствующее разрешение и документы, согласно которым по югу нашей страны путешествует журналист итальянской газеты "Унита". Только не удивляйся, что тебе придется представлять это сомнительное издание. Обездоленные и слабые почитают коммунистов, а эта газетенка — орган итальянских марксистов. Ты ведь намереваешься посетить лагеря беженцев. Не так ли?

Анжио молча кивнул.

— Так вот, многие палестинские лидеры обучались в СССР и в других коммунистических странах, в том числе Китае. Они не столько штудировали Маркса и Ленина, сколько обучались убивать, саботажу, диверсиям... Можешь отправляться через несколько дней. Мои люди за тобой присмотрят.

Антуан налил колу, потом открыл небольшой ящик, стоящий на столике, вынул гаванскую сигару.

— Тебе не предлагаю, знаю, что не куришь.

Он с удовольствием затянулся. Вскоре специфический запах знаменитых кубинских изделий заполнил комнату.

Анжио, никогда не куривший, стал кашлять, хотя старался подавить эту слабость. Антуан тут же прекратил дымить и отворил окно своего кабинета.

Поздно вечером того же дня Анжио вернулся в свою гостиницу. Он сел в кресло и задумался. Передать в центр нечего. Но впереди, возможно, финал его пребывания в Стране кедра.

* * *

В этом городе многие, особенно любители античности, хотели бы побывать. Но Тир, или иначе его именуют Сур, расположен в Южном Ливане, а там неспокойно. Тысячи палестинцев, бежавших в ходе войны 1948–1949 годов из своих домов по призыву политических авантюристов, приютились в этом районе Ливана.

Их бедственным положением пользуются нечистоплотные государственные мужи, религиозные фанатики, враги мирного сосуществования с еврейским государством. Граница между Израилем и Ливаном — это несколько десятков метров ничейной территории. Весь район фактически превращен в опасный очаг напряженности, в базы для подготовки террористов, диверсантов, шпионов.

Об этом все знают, шумит мировая печать, европейские лидеры выражают озабоченность, однако ничего не решается. Беженцы живут в нищете, боевики готовят провокации, политики делают карьеру на крови.

У Моссада — противоречивая информация. Его агенты то ли по незнанию, то ли преднамеренно, будучи перезавербованными, шлют зачастую непроверенные, ложные сведения, которые усложняют работу.

Для этой неразберихи существовали вполне объяснимые причины.

Во-первых, пестрота террористических группировок, нередко между собой враждующих; во-вторых, неоднозначное отношение ливанской политической элиты к происходящим на юге страны событиям; в-третьих, безразличие мировой общественности к воинственным заявлениям лидеров палестинцев, откровенно призывающих к уничтожению Израиля.

Так что же там происходит на самом деле? Это в то время, когда Египет и Сирия готовят новую войну при явной поддержке СССР и его сателлитов.

...Документы, предоставленные Антуаном, открывали перед Анжио все двери, исключали все препятствия. По этим бумагам на юг Ливана отправляется "друг" палестинцев и "противник" Израиля, убежденный коммунист, чуть ли не сподвижник самого Пальмиро Тольятти.

Анжио без помех проехал по закрытой зоне. С ним охотно фотографировались боевики, хвастливо рассказывая "итальянскому другу" о своих операциях, делились планами на будущее.

Анжио получил шифровку. В ней сказано: "В Тире находится штаб боевиков. По нашим данным, они готовят масштабную террористическую акцию на севере Израиля. Следует уточнить".

Перед поездкой на юг Ливана Мишель снабдил Анжио литературой о достопримечательных местах этого региона. Он знал, что Тир, основанный финикийцами более 4,5 тысячи лет тому назад, неоднократно упоминается в Библии и непосредственно связан с историей еврейского народа. Брошюры еще больше расширили знания об этом уникальном городе.

Город небольшой, но уже в самом центре видны руины античного поселения с ипподромом и акведуком, сооруженными, возможно, еще до прихода на Ближний Восток римлян.

В Тире на каждом шагу можно видеть финикийское наследие. Особое впечатление оставляет некрополь с каменными саркофагами и барельефами. Невооруженным глазом видны римская дорога и огромная триумфальная арка, также легко определяется античная улица с колоннадой...

Удивительно, как эти памятники древности смогли сохраниться даже в таком полуразрушенном виде после вторжения на финикийско-иудейские земли арабских завоевателей. Полчища полудиких кочевников, как правило, не щадили античные города с их роскошными храмами и дворцами.

Теперь, в середине 50-х годов XX века, на этих бесценных для исторической науки землях стоят уродливые строения террористических банд, возвышаются обзорные посты и окруженные колючей проволокой тренировочные лагеря диверсантов.

...В Тире Анжио добился приема у одного из лидеров местных джихадистов, Их цель — беспощадная борьба с неверными и прежде всего с еврейским государством.

Он был невысокого роста, в расшитой серебряными нитями куфии, золотые кольца и браслеты сверкали на его сильных и загорелых руках. Рядом с ним сидел переводчик-ливанец, знавший французский язык.

Бандитский главарь не хвалился, говорил, что бывает не часто, искренне и открыто...

На следующий день Анжио возвратился в Бейрут. Только оказавшись в номере отеля, он пришел в себя. От волнения и пережитых впечатлений Анжио долго не мог заснуть. Он вышел на балкон: моросил дождь, куда-то спешили редкие прохожие, и мало кто из них догадывался, что всего в нескольких десятках километров от Парижа Востока, как любовно называют Бейрут его жители, зреет чудовищная ненависть, человеконенавистнический фанатизм, насаждаются средневековые порядки, восхваляются жестокие убийства...

...Приняв от Студента подробный отчет, Гольдштейн немедленно отправился к Иссеру Харелю. А еще через час подразделение спецназа ЦАГАЛа было приведено в состояние повышенной боевой готовности...

...Они достигли границы с Израилем за несколько часов до рассвета. Разрушив проволочное заграждение, боевики проникли на территорию еврейского государства.

У них был подробный план местности. Они направлялись в Метулу, в небольшой поселок на самом севере Израиля. Его население насчитывало несколько сот человек. Ничего не подозревавшие люди мирно спали. Казалось, в этой исключительно живописной местности ничего не может нарушить их покой.

У боевиков, кроме автоматов Калашникова, были гранаты, взрывчатка, быстро воспламеняющаяся жидкость. По дороге они увидели небольшую поляну, окруженную кустарниками. Стало почти светло. Было тихо, только время от времени раздавались разноголосые птичьи трели.

Главарь террористов решил сделать краткий привал, чтобы отдохнули его подчиненные и заодно перекусили. Совершили намаз. Во время трапезы, чтобы не терять времени, главарь напомнил:

— Ахмед, ты со своими людьми нападешь на подразделение ЦАГАЛа, их в палатке не более пяти человек; без шума уберешь дежурного. Окажут сопротивление — убей, но лучше захватить. Тебе, Мустафа, придется пройтись по домам поселенцев. Мужчин — застрелить, а женщин и детей...

Он вдруг осекся, лицо побледнело, потом стало багровым. На него в упор смотрело дуло автомата "Узи". Вся банда была окружена. Террорист успел только крикнуть:

— Стреляйте, нас подло предали!

Но выстрелов не последовало, ведь все с большим аппетитом трапезничали.

Главарь успел схватить нож и метнуть, ранив одного из военнослужащих, но немедленно был убит. Кто-то из боевиков попытался дотянуться до Калашникова, их тут же расстреляли. Остальные сдались...

Анжио еще не знал, что произошло ранним утром неподалеку от поселка Метула. Он, как обычно, спустился вниз, чтобы позавтракать. У входа в кафе остановился белый кадиллак, из машины вышел Антуан и проследовал в зал. Анжио не сразу заметил ливанского коллегу, поглощенный шоколадным десертом.

На лице Антуана довольная улыбка:

— Поздравляю! — Анжио все понял. — Тебе надо срочно покинуть Ливан. Я отвезу тебя в порт. Там стоит греческое пассажирское судно "Афины", которое отправляется через два часа. Анжио, поторопись. Я тебя подожду в машине. — И он тут же покинул кафе.

Через три дня утром самолет израильской авиакомпании "Эль-Аль" вылетел из столицы Греции и приземлился в Тель-Авиве. Выйдя из аэропорта, Анжио, теперь вновь Рами Бен-Ами, увидел сияющего от радости Цви Гольдштейна. Он крепко обнял своего подопечного и вместо приветственных слов сказал:

— Нас ждет Иссер.

Хареля на месте не оказалось. Его срочно вызвал Бен-Гурион. Гольдштейну и Бен-Ами пришлось ждать главу Моссада не менее двух часов. За это время они выпили по две чашки кофе и сыграли несколько партий в шахматы.

Секретарь сообщил:

— Иссер Харель в своем кабинете и просит вас еще немного подождать.

Вскоре их пригласили к директору. Иссер, маленького роста и очень подвижный, быстро подошел к Рами и только произнес одну фразу:

— Спасибо от народа Израиля. — Для него это была высшая похвала, какой удостаивался сотрудник Моссада. Потом, обращаясь к Цви Гольдштейну, уточнил: — Наш один боец легко ранен; шесть террористов убиты, четыре — ранены и находятся в госпитале, а остальными тремя занимается контрразведка (ШАБАК).

— Иссер, — обратился Рами к главе Моссада, — значит, операция "Менора" завершилась?

— Нет, Рами, операция "Менора" закончится только тогда, когда не будет угрозы существованию Израиля.

Когда Рами направился к выходу, Гольдштейн неожиданно спросил:

— Говорят, у тебя скоро свадьба? Не забудь нас пригласить.

Рами в знак согласия широко улыбнулся. А Харель добавил:

— Так улыбаться может только счастливый человек.