Номер 29 (876), 10.08.2007

(к столетию рыцаря)

У Дон-Кихота Ламанчского была одна прекрасная дама, которой он готов был рыцарски поклоняться и служить, - Дульцинея Тобосская. Для Дон-Кихота, светлой памяти которого посвящена эта статья, Дульцинеей Тобосской была каждая женщина. Она могла быть простолюдинкой Альдонсой или интеллигенткой, уродиной или красавицей, дурой или умницей, но служил он ей верой и правдой. Звали нашего Дон-Кихота Александр Яковлевич ТУРНЕР. И был он акушер-гинеколог.

Александр Турнер родился 15 июля 1907 года в семье одесского врача Якова Турнера. Его юность пришлась на сложные двадцатые годы. Поэтому дорога к призванию прошла через разные профессии. Пришлось ему и сапожничать, и работать слесарем-сантехником (как будет видно из дальнейшего, этот опыт не пропал для Александра Турнера даром). Затем была работа медбратом, наконец в 1931 году после с окончания Одесского медицинского института Турнер получает диплом акушера-гинеколога и уезжает работать на Донбасс, а затем на Дальний Восток. Там застает его роковой 1941 год. Всю Великую Отечественную войну Турнер - начальник полевых подвижных госпиталей. Специальность, к которой он стремился, на время оставлена, зато приобретается бесценный опыт работы в общей хирургии. Общей - в широком смысле этого слова (полостная хирургия, ортопедическая, сосудистая, нейрохирургия - ведь ни пуля-дура, ни штык-молодец не очень- то выбирают, куда ударить). Впрочем, характер и кредо человека, давшего клятву Гиппократа не формально, а по зову сердца и души, даже без этого приобретенного тяжкого опыта, не позволили бы Александру Турнеру работать только в узких рамках своей основной профессии. Он всегда говорил: "Прежде всего я - лекарь".

В 1947 он снова возвращается к своему призванию, а с 1955 получает направление во 2-й роддом, старейшее родовспомогательное учреждение Одессы (основан в 1864 году к 70-летию со дня основания Одессы как "Приют для беспомощных младенцев и падших женщин"). Во 2-м роддоме Александр Яковлевич проработал почти 35 лет (большую часть времени заведующим гинекологическим отделением). Последние два года жизни, будучи прикованным к постели, он продолжал интересоваться делами в роддоме.

В 1992 году Турнер ушел из жизни. Ему было 85 лет. Но многие поколения одесситок, те, кому судьба даровала счастье материнства, или те, кого беда приводила на операционный стол, помнят высокую аскетическую фигуру Дон-Кихота, красивое аристократическое лицо с небольшой острой бородкой и аристократические же руки с длинными тонкими пальцами хирурга и акушера - они могли бы быть и пальцами виртуоза- скрипача. Эти замечательные руки творили чудеса. В те годы не было еще малотравматичной эндоскопической хирургии. Но Турнер всегда стремился минимизировать операционную травму (в том числе и из эстетических соображений - он считал, что шрамы украшают мужчин, но нежелательны на женском теле). Обожавшие его коллеги шутили, что его сечения столь малы, что вложить обратно то, что он извлек через них из брюшной полости просто невозможно.

Одного не умели его руки: за всю жизнь они не приняли от больной ни одной копейки. Наоборот, Турнер сам мог купить из своей зарплаты "приданое" для малыша матери-одиночки. Когда благодарные женщины пытались вручить ему конверт или подарок, он приходил в ярость: "Дура, тебе сейчас питание необходимо, поправляться, в себя приходить, а ты деньгами соришь!" Вообще-то выражался он не столь деликатно, я привела адаптированный текст. Многие годы каждое воскресенье совершенно бесплатно и бескорыстно, по собственной инициативе Турнер консультировал женщин со всего города и области. Досужие головы из горздрава додумались было запретить эту "частную практику". Отстояла Турнера главврач роддома Елена Федоровна Харасанджианц: " Если бы Турнер брал хоть по 30 копеек с больной, 2-й роддом отгрохал бы уже роскошные хоромы".

А так 2-й роддом в те годы занимал более чем скромное здание на Старопортофранковской, и самый "большой ремонт" этого здания приходился на 1878 год, когда оно расширялось и достраивалось архитектором Оттоном. Зато все текущие ремонты ложились на плечи Александра Яковлевича: перетаскивание и подключение баллонов с кислородом или некоторые сантехнические работы (вот где сгодился опыт юности), выбивание нового оборудования, добывание функциональных кроватей и дефицитных лекарств, необходимых тяжелой больной. Когда я читала повесть Юрия Крелина "Хирург", и теперь, когда по ТВ показывают фильм "Дни хирурга Мишкина", меня не покидало и не покидает ощущение, что образ Мишкина списан с Александра Яковлевича Турнера. Та же сумасшедшая отдача, преданность работе. За 35 лет работы во 2-м роддоме у доктора Турнера не было ни одного отпуска, ни одного выходного дня или праздника. Ежедневно, в 7 часов утра в коридоре раздавался голос Александра Яковлевича, и появлялся он сам с неизменной папироской в мундштуке. Много лет доктор Турнер прожил на ул. Вегера в коммуналке без телефона. Не раз, даже глухой ночью, в зимнюю стужу, "скорая помощь", посланная за ним по ургентному случаю, перехватывала его уже на улице, так как беспокойство за тяжелую больную гнало его к телефону-автомату или прямо в роддом.

Интереснейший человек, интеллигент и эрудит, любитель крепкого чая и, чего греха таить, крепкого словца (своим особым чаем он угощал всех), он был душой и кумиром всего персонала роддома и всех женщин, доверивших ему свою жизнь и здоровье. И еще в одном Турнер был похож на доктора Мишкина. Блестящий хирург, диагност и клиницист, он не желал тратить драгоценное время на диссертацию, предпочитая, как говорил он сам, "вылечить еще пару баб".

Да, он был рыцарем, опорой и защитником женщин, сражавшимся за них не с ветряными мельницами, не со старой пикой в руках, а у операционного стола, вооруженный скальпелем, глубочайшими знаниями анатомии (коллеги, отзываясь об операциях Турнера, говорили: "Он очень анатомичный хирург") и бесконечной любовью и жалостью ко всем своим Дульцинеям. И так же, как Дон-Кихота Ламанчского, его подводило сердце, а по статистике инфаркт чаще всего поражает хирургов-акушеров, в руках у которых находятся две жизни - матери и ребенка. А ведь есть еще операции при внематочных беременностях, есть кисты, миомы, перитониты, есть дуры, доверившие свою жизнь темным бабкам, и эту жизнь приходилось всеми силами и средствами спасать...

Александр Яковлевич Турнер перенес не один инфаркт. Но едва придя в себя, он снова погружался в работу, снова лечил, спасал, оперировал, сквернословил или развлекал коллег, а подчас и больных интереснейшими байками из своей жизни. Его аскетизм в личной жизни не мешал ему отмечать, как одеты окружавшие его женщины, давать им советы, притом довольно меткие и остроумные. Остроумие было в роду Турнеров. Его дядя, знаменитый ленинградский ортопед профессор Турнер (его именем назван Ленинградский ортопедический институт) выдал, как говорят в Одессе, бессмертную хохму, сказав о своем коллеге, тоже знаменитом профессоре Вредене: "Вреден не столько вреден, сколько бесполезен".

О том, что во 2-м роддоме преданно служил медицине легендарный врач Александр Яковлевич Турнер, сегодня может напомнить лишь его щедрый дар: он при жизни подарил роддому всю собранную им немалую библиотеку вместе со шкафами. Когда роддом отмечал свое 130-летие, совпадавшее с 200-летием Одессы, я (одна из тех, кто обязан Александру Яковлевичу жизнью, а он мне обязан одним из перенесенных инфарктов) поднимала вопрос об установлении на фасаде 2-го роддома мемориальной доски, увековечивающей имя врача и гуманиста Александра Яковлевича Турнера. Но прошло уже 140-летие роддома, а воз и ныне там. Думаю, что и сегодня найдутся те, кто обязан жизнью и здоровьем доктору Турнеру, есть и коллеги, с уважением вспоминающие этого незаурядного врача и человека, есть и вдова доктора Турнера - Зинаида Антоновна. Хотелось бы, чтобы голоса всех этих людей были услышаны теми, от кого зависит, чтобы имя Александра Яковлевича Турнера навсегда осталось связанным со 2-м роддомом, которому 35 лет он отдавал свою жизнь, пока не исчерпал ее до конца.

Елена КОЛТУНОВА.

Фото Леонида БЕНДЕРСКОГО.