Номер 46 (842), 24.11.2006

Или ПОЧЕМУ СВИДЕТЕЛИ В ПОГОНАХ БОЯТСЯ СУДА

В областном суде под председательством В. Балана третий месяц продолжается слушание уголовного дела по обвинению Александра Артюшенко, которому только что исполнилось 29 лет, в убийстве. А на днях будет два года, как Артюшенко находится за решёткой. Вероятней всего – по ложному обвинению и сфальсифицированным доказательствам.

Да, 64-летняя Валина Алексеевна Разводовская действительно была зверски убита в декабре 2004 года в своей квартире по улице Троицкой, 36 (официально ее труп был обнаружен 21 декабря). Но имеет ли к этому какое-либо отношение Артюшенко? Большие сомнения в этом наша газета выражала в декабре прошлого-январе нынешнего года, освещая судебный процесс над Артюшенко, который так и тянет назвать судилищем.

У специалистов, к коим, бесспорно, относится и судебная коллегия под председательством профессионального судьи Сенатора, было иное мнение, выразившееся в приговоре: 13 лет лишения свободы.

Однако, по счастью, в нашей стране существует институт обжалования судебных решений, и в мае 2006 года Верховный Суд Украины отменил приговор, посчитав его незаконным и необоснованным. (Высокая судебная инстанция не решилась, правда, изменить Артюшенко меру пресечения, что было бы, учитывая тяжесть обвинения, просто героическим поступком.)

О том, как проходит нынешний судебный процесс, рассказывает Галина Алексеевна АРТЮШЕНКО, которая вместе с адвокатом Н. Демчук ведёт в суде защиту своего сына:

— Два года мой сын находится в заключении, поверьте, это очень тяжело. И особенно тяжело оттого, что и Саша, и я знаем, что он ни в чём не виноват. Не убивал он женщину. И ни единого доказательства этому нет, и не было. Человека за тысячу километров привезли из Ковеля, чтобы назначить убийцей! После пыток в милиции его заставили написать явку с повинной, которую они даже правдоподобно составить не смогли. Самая настоящая чушь.

Если Саша виновен, то зачем, скажите, прокурорское следствие создало множество фальсификаций? Причём – на любой вкус: есть тут и тонко составленные, есть и грубая работа, рассчитанная на то, что, мол, и так сойдет. И сходило! Прошлому составу суда всё сходило. Если во время решающих прений судьи позволяли себе нагло читать посторонние газеты и журналы, а прокурор изучал гороскопы, не ясно ли, что приговор Саше был уже предопределен? Что мы там говорили, какие доказательства приводили ни суд, ни государственного обвинителя совершенно не интересовало. Им надо было просто придать всей этой мерзости законный вид в виде обвинительного приговора. Кто нас слушал?!

Конечно, я как мать и официальный защитник своего сына надеюсь на справедливый приговор, на полное оправдание моего сына. Не знаю, хватит ли у сегодняшнего состава суда решимости для этого, хотя и очень надеюсь. Но судьи пытаются по-настоящему разобраться, и это даёт нам надежду, что сможем доказать свою правоту. Ведь правда на нашей стороне. Недаром несколько дней назад государственный обвинитель, молодая женщина, сославшись на болезнь, вышла из процесса. Очевидно, она убедилась, что обвинение построено на таких, как говорят у вас в Одессе, "левых" доказательствах, что поддерживать его стало невозможным. А если откажешься от обвинения в суде, как того требует в таких случаях от государственного обвинителя закон, то могут быть очень крупные неприятности по службе...

Раньше никакого отношения к юриспруденции я не имела. Жизнь заставила стать прилежной ученицей в этой области. Поэтому считаю себя вправе задать несколько вопросов профессиональным юристам.

Как могло получиться, что ни при тщательнейших осмотрах маленькой кухни, ни при воспроизведении обстоятельств совершения преступления, записанного на видеопленку, ножа, которым Артюшенко якобы зарезал женщину, на кухонном столе нет, зато на следующий день нож, вернее, два ножа или даже три, чудесным образом появляются?

Могла ли несчастная женщина после нескольких ударов молотком по голове угрожать преступнику разоблачением и прочими карами, если у нее была проломлена в нескольких местах голова и сломана челюсть?

Почему все отпечатки пальцев, которые изымались с места преступления, делались порошком бурого цвета при выявлении, а единственный отпечаток пальца Артюшенко – порошком черного цвета? Отвечу сама: когда фальсифицировали Сашин отпечаток, не было у них бурого порошка!

Кто протирал влажной тряпкой мебель незадолго до обнаружения трупа, хотя по данным следствия, за девять дней, прошедших после убийства, никто в квартиру не заходил?

С кем перед смертью пила Разводовская, откуда у нее средняя степень опьянения?

Есть и другие вопросы, которые досудебное следствие пыталось игнорировать. Но мы ставили их и еще будем ставить в ходе дальнейшего судебного разбирательства.

Уже длительное время многие свидетели – действующие и уволенные сотрудники милиции и прокуратуры – уклоняются от явки в суд для дачи показаний. Требование суда о принудительном приводе милиция не выполняет! Дошло до того, что судебная коллегия была вынуждена обратиться к министру внутренних дел, чтобы он воздействовал на своих подчиненных и обязал их выполнять законные указания суда. Подобное письмо должно пойти и в адрес Генерального прокурора Украины.

Чего же боятся эти свидетели, так называемые служители закона – бывшие и нынешние? Того, что очень быстро могут из свидетелей превратиться в обвиняемых. Я верю, что это время скоро наступит.

И еще. Я человек религиозный, пусть и не слишком. Но знаю, что Он там всё видит, и кое-кто из преступников при власти, приложивших руку к тому, что мой сын безвинно два года находится за решеткой, уже ощутил это на себе.