Номер 38 (1382), 13.10.2017
Новый концертный сезон открыл Камерный оркестр Одесской филармонии. "Глуховатый" и мало подходящий для камерной музыки большой зал нашего прекрасного с виду филармонического здания собрал в этот не по-сентябрьски прохладный вечер не очень большую группу ценителей музыкального искусства.
Устроители концерта погрузили зал и сцену в густой полумрак (то ли ради экономии электроэнергии, то ли в соответствии с неким артистическим замыслом), что отнюдь не способствовало созданию праздничного настроения. Удивительно, ведь все-таки это был первый концерт нового годичного цикла.
Впрочем, стоило оркестру начать, и настроение улучшилось.
Первый "Кончерто гроссо" голландца Виллема де Феша - вещь непритязательная. Вслушиваться практически не во что. Можно было расслабиться и услаждать слух стереотипными звуковыми каскадами и узорами.
Второй исполненный "Кончерто гроссо" (ор. 3, № 1), написанный также голландским композитором Питером Хеллендалом, - произведение гораздо более примечательное. В нем гармонично сочетаются умеренный пафос бароккального стиля, эмоциональная открытость и разумная уравновешенность манеры старых итальянских мастеров скрипичной музыки и сердечная отзывчивость юного сентиментализма.
Музыканты оркестра, уверенно ведомые заслуженным артистом Украины Игорем Шавруком, свободно справились с технически несложной, но художественно ответственной партитурой. Они проявили хорошую культуру звука и ансамблевого взаимодействия. Разве что для достижения более внятной фразировки и четкости рельефно-фоновых соотношений голосов (очень важных качеств оркестровой музыки данного стиля) было бы желательно привести к более прочному единству артикуляционное взаимодействие в унисонах.
Следующее произведение программы - "Эклога" для фортепиано и струнного оркестра Джеральда Финци. Это произведение в Украине исполнялось впервые. Оно, как и все творчество названого английского композитора, известно у нас лишь широко информированным узким знатокам европейской музыки. Поэтому слушатели должны быть благодарны И. Шавруку и музыкантам за возможность знакомства с творчеством весьма интересной личности, как представляется - типичным британским "аристократом духа" первой половины прошлого века. Композитора выделяет незаурядное мастерство полифонической техники, оригинальная эклектика музыкального языка, эмоциональная сдержанность и вместе с тем определенность образного строя, близкая "эстетике аффектов" бароккальной музыки.
Сольную партию в "Эклоге" на фортепиано исполнила лауреат международных конкурсов, старший преподаватель Одесской национальной музыкальной академии имени А. В. Неждановой Татьяна Кравченко. Певучий и тонко нюансированный звук рояля, выразительная фразировка, ясность звуковой ткани произвели самое благоприятное впечатление. Но, как показалось (возможно, это очень субъективное наблюдение), партия солиста выиграла бы от более сдержанного интонирования. Прежде всего - за счет темпово-ритмической ровности, исключающей малые колебания в скорости размеренного движения. Размеренный ритм пьесы вызывает ассоциации с образами печальных шествий из пассионов и хоральных прелюдий И. С. Баха. По контрасту с доминирующим ровным движением ярче и трогательнее могут прозвучать выверенные композитором кульминационные "всплески эмоций". Думается, пьеса Финци - не пастушеская идиллия (хотя и названа эклогой), и не эмоционально открытое лирическое излияние, а более всего - тонко стилизованная "под полифоническую старину" духовная медитация. Отмечу, что оркестр придерживался принципа строгой размеренности движения, звучал мягко, выразительно, где нужно - сочно и плотно.
С особым волнением пришедшие на концерт ожидали премьерных исполнений двух новых произведений Яна Фрейдлина - в прошлом (до 1990 года) одесского, а нынче израильского композитора. Несмотря на многие бури, случившиеся за прошедшие годы на поверхности жизненного океана, композитор сохраняет прочную духовную связь с Одессой и одесситами. В частности - с Игорем Шавруком (о трогательной дружбе композитора и дирижера рассказала в своем вступительном слове музыковед Анна Розен). Конечно, не случайно именно в Одессе часто впервые звучат новые сочинения Яна Михайловича. На этот раз были представлены две мировые премьеры.
Сначала была исполнена большая оркестровая пьеса (в романтическую эпоху такие произведения назывались оркестровыми картинами, или фантазиями) с интригующим названием "Нить Ариадны". Хорошо представляя себе музыкальную поэтику Яна Фрейдлина, я был уверен в том, что эта композиция не подчиняется логике общеизвестного мифологического сюжета (это подтвердил и сам композитор в личной беседе). Слушателям не нужно было напряженно вспоминать древнегреческую историю о критском царе Миносе, его дочери Ариадне, лабиринте Кносса, инженере Дедале (изобретателе как лабиринта, так и способа выхода из него), свирепом "человеко-быке" Минотавре и бесстрашном Тесее. Никакого "визита к Минотавру", в пьесе, разумеется, нет (впрочем, аллюзия к тавромахии в духе Пикассо представляется вполне обоснованной). И все-таки композиторы редко дают небрежно обдуманные имена своим детищам. Заглавие пьесы отсылает нас, как минимум, к идеоме-метафоре: нить Ариадны - это траектория движения, придерживаясь которой человек (или человечество) могут найти выход из опасного лабиринта. Это априорное образное представление подтвердилось.
Слушателям была предложена увлекательная, хотя и непростая музыкально-драматическая концепция. Судить о ней после однократного прослушивания было бы опрометчиво. Тем более, что аналитическому восприятию конструктивных трансформаций препятствовала общительность самой музыки, могучая сила вовлечения сознания в целостный образно-эмоциональный процесс. Лучше всего запомнились: начало, задающее образно-интеллектуальную настройку восприятия и закладывающее тематические основания композиции; роскошный, типично фрейдлиновский полифонно-гармонический эпизод, насквозь пронизанный мелодическим движением, воссоздающий блаженное состояние духа после пережитого катарсиса; несколько последующих "сердечных атак", разрушающих недолговечную гармонию и причиняющих в итоге неожиданное прекращение развертывания музыкальной мысли. В пьесе, как показалось, нет обычно ожидаемого финального построения. "Нить" оборвалась? Выхода нет?!
Разумеется, высказанные образные впечатления и суждения о форме хотелось бы проверить и уточнить. Можно ли надеяться на то, что оркестр еще когда-нибудь исполнит это интригующее сочинение или хотя бы его фонограмма появится на сайте YouTube, где уже размещены многие записи произведений Яна Фрейдлина?
Следует подчеркнуть, что конкретный звуковой образ "Нити Ариадны", представленный камерным филармоническим оркестром, во многом предопределен творческим слухом дирижера-интерпретатора. Особенно труден и ценен первый вариант исполнения. В этом случае дирижер, а также музыканты оркестра не могут опереться на предыдущий опыт (не важно - успешный или нет). Именно дирижер берет на себя главную ответственность и тяжелый труд по выстраиванию композиции, которая уже в значительной степени выстроена и графически зафиксирована композитором. Возможно, не все, что мыслит дирижер как звуковой образ нового творения, наилучшим образом выявляет художественный потенциал такового. Возможно, не всё, что ясно представляет себе дирижер, удается на концерте озвучить. В частности, в нескольких случаях в исполнении "Нити Ариадны" ощущались "перебои дыхания" в едином непрерывном развертывании композиции, исполненной неожиданных метаморфоз и конфликтных сопряжений. Однако в целом исполнительская концепция Игоря Шаврука представляется умно продуманной, масштабной и одухотворенной.
В последнем произведении программы - "Триптихе Вермеера" - слушатели могли насладиться безукоризненной синергией дирижера, музыкантов оркестра и творческой мысли композитора. Это далеко не первое сочинение Яна Фрейдлина, инспирированное его особым, не постесняюсь сказать - страстным отношением к изобразительному искусству. Вспомним "Гернику" (отклик на шедевр Пикассо), "Письма из Арля" (музыкальная рефлексия творчества и судьбы Ван-Гога), "Омаж Клоду Моне".
Ян Вермеер - художник исключительный. Его персональная живописная манера не вписывается ни в один большой исторический стиль. Соглашусь с теми искусствоведами, кто замечает в его картинах духовное родство с традицией Возрождения. Не это ли свойство выделил Ян Фрейдлин, виртуально связав картины Вермеера, написанные в 50-60 годах XVII века, с музыкальными жанрами уже практически ушедшей в прошлое ренессансной эпохи?
Первая часть триптиха посвящена "Девушке с жемчужной сережкой". Композитор обращается к жанру мадригала, изысканный стиль которого генетически связан с лирической поэзией, с высоким строем возвышенного объяснения в любви. Печальная прелесть интонаций, светозарность и чистота колорита, певучесть и хрупкость мелодических линий адекватны образу живописного шедевра. Вторая часть соотнесена с картиной "Дама, сидящая за верджиналом" (верджинал - старинный струнно-щипковый клавишный инструмент, родственный клавесину). Музыкальной основой пьесы служит отживающий свой век во времена Вермеера танцевальный жанр гальярды. Задумчивая меланхолическая импровизация верджиналистки эффектно оттеняется беззаботным улыбчиво-танцевальным эпизодом. Третья картина Вермеера - "Женщина, читающая письмо у открытого окна" - представлена в триптихе Фрейдлина жанровым стилем, а точнее - свободной стилизацией виланеллы. Музыкальная ткань ясно отображает психологическое состояние героини, связанное с содержанием письма: мы слышим интимный диалог, полный нежности и печали. Как и у Вермеера, здесь наибольшую выразительную силу получает светотень, рефлексы света, чистота и гармония строго выбранных красок. Тишина незавершенности венчает этот небольшой и прекрасный музыкальный цикл.
Сам факт осуществления охарактеризованного концерта, его художественно-информативная насыщенность и актуальность, высокий исполнительский уровень - все свидетельствует в пользу того, что музыкальная Одесса жива. "Нить" не оборвана. Мудрые Дедалы и добрые Ариадны помогают нам стремиться туда, где брезжит волшебный вермееровский свет.
Сергей ШИП, музыковед.
На фото:
- Дирижер Игорь Шаврук
- Композитор Ян Фрейдлин