Номер 33 (1377), 8.09.2017
Директор Театра "На Чайной" Александр Онищенко поставил спектакль "Старики" по пьесе итальянского драматурга Альдо Николаи "Железный класс" и, как всегда, преуспел.
На сей раз Александр погрузил героев в атмосферу неореализма - на экране мелькают черно-белые кадры с резвящимися итальянскими детишками, которые за неимением игрушек используют щепки, камни, пеленают котят, танцуют с собачками, водят кур на веревочках. Примерно в такой обстановке растили своих неблагодарных, как выяснилось, детей, два старика, повстречавшие друг друга на парковой скамейке. Повороты сюжета и появление третьего персонажа, старушки, сопровождаются миганием фонаря, есть тут и аутентичная урна - в нее герои отправляют фантики от карамелек и журнал с непристойно оголенной моделью на обложке. "Тут тебе и живот... и ноги..." - благосклонно заметит улыбчивый старикашка. А ворчун возразит, что этакого непотребства в их время не печатали, зато женщин они сами раздевали, куда как интереснее было...
Когда-то в театре Джульетт играли исключительно пожилые артистки, считалось, что молодые не справятся. У "чайников" стариков играют молодые и блестяще справляются. Весельчака Луиджи Палью, страдающего нарушениями опорно-двигательного аппарата, играет Влад Костыка (до недавнего времени - артист ТЮЗа, теперь законченный "чайник"), ворчливого и полуслепого Либеро Бокку - Денис Фалюта из музкомедии. На добрых десять лет их обоих моложе бывшая воспитательница Амбра (актриса театра кукол Валерия Задумкина), она страдает разве что гипертрофированной любовью к кошкам (ну это психика) и излишней полнотой (в роли полноты - знаменитая театральная "толщинка", преображающая стройную фигурку Леры). Грима как такового нет, есть потрясающая натуралистическая игра. У Пальи вставная челюсть, к которой он так до конца и не привык, в речи это весьма ощущается. Амбра все улыбается и щебечет, щебечет - прототип усмотрели в одной одесской даме, часто посещающей Театр "На Чайной".
Старички трогательно и мило выясняют отношения со всем накалом итальянского темперамента, ревнуют друг друга к Амбре и ее друг к другу. Луиджи на полгода старше, он "апрельский". Все время мерзнет, поэтому не расстается с джемпером и шляпой. Либеро, тот "октябрьский", надевает шляпу, когда мерзнет, а обычно она ему не нужна. Двое железных ребят не без признаков коррозии (Влад Костыка так входит в образ, что даже руки без всякого грима выглядят какими-то подагрическими, с утолщенными суставами), зато девочка-подушечка, булочка-пышечка-кошечка - воплощение мягкости, пушистости!
Альдо Николаи своих двух ветеранов, которых в молодости называли "железными людьми", списал отчасти и с себя. Родившийся в 1920 году, драматург во время войны был узником немецкого концлагеря, а Луиджи-артиллерист и Либеро-пехотинец увидели своими глазами, как умирали на поле боя их сверстники. "Война уничтожила почти всех, кому было по двадцать", - ворчит Либеро Бокка. А дети, на которых всю жизнь спину гнули, не уважают овдовевших старичков. По правде говоря, фантастические планы побега можно было реализовать по-другому. Луиджи Палья, которого дочь хочет сдать в богадельню, мог бы попросить руки незамужней бабулечки Амбры, у нее же вполне уютная квартирка, и нет детей, которые могли бы диктовать свои условия. Хватит ей котам хвосты крутить, хоть на старости лет завела бы в доме мужчину! Ну а с Либеро Бокка по-прежнему могли бы дружить, сидеть в парке на скамейке, угощаться карамельками и кое-чем покрепче. Поворчал бы Либеро для порядка, что Амбра никакая не воспитательница, а бывшая проститутка ("Сдается мне, была изрядной шлюхой... Воспитательница из сада. Тоже мне. Небось, работала по ночам в городском саду. Кого только воспитывала, неизвестно, и как. Я этих шлюх за версту различаю. Бывало, за полночь выйдешь из типографии - стоят. Полный тротуар. И ведь знали, что со мной не выгорит, а все равно напрашивались"), да и смирился бы...
Но в хороших пьесах все, как в жизни, то есть конец непременно трагичный. В качестве финала "чайники" еще и танго втроем спляшут, словно освободившись от груза лет.
Виолетта СКЛЯР.
Фото Олега ВЛАДИМИРСКОГО.