Номер 02 (1346), 27.01.2017

Поезд Киев-Измаил.

Тучная женщина, тяжело дыша, заносит клетчатые торбы в купе.

Поднимаю на нее один глаз. Опускаю. Отворачиваюсь.

- Доча, есть будешь?

Опешила. Вот чтобы так сразу. Предложить поесть. Вежливо отказываюсь. Вижу, как на хлеб кладут кабачковую икру из стеклянной банки. Слышу чавканье. Предвкушаю продолжение диалога.

- А чего не хочешь-то? Знаешь, как вкусно! Ммм! Меня Зоей звать. Мне 60 лет. Я из Славянска. У меня дом там разбомбили. Вот я и бомжую. Посуду продаю. В Измаил на рынок еду.

Смотрю на Зою внимательно. Это я умею. Решила поделиться историей своей семьи.

Зоя умеет слушать. И слышать. После она продолжила:

- Муж мой - козел. Была бы моя воля, никогда бы не выходила замуж. А так 30 лет ада. Но люблю. Вот он ранен был. Выходила. Но сидит у матери в Славянске. Дрова не на что купить. Я заработаю пару копеек и все ему высылаю. А он еще бабу нашел, конченую. Она из тюряги вышла только. Так он в дом к матери ее привел. Тварь, да? А что мне делать... Пропадет он без меня... Я ж как, Алин. И мужик, и баба. И так всю жизнь.

- Зоя, лучше бабой будьте. Вы ж баба нормальная. Мужиком-бабой, конечно, легче в наши времена, но вы - баба. Женщина.

- У меня дети, Алина. Две дочки. Внучки. Как война на Донбассе началась, уехали все в Россию, в Челябинск. Я их с тех пор так и не видела. Четвертый год пошел. Денег на дорогу много надо. А я на сарай собираю вот. Жить-то нужно где-то. Эх, война, мать её! Зоя... Эта большая, теплая женщина с печатью донбасского провинциализма на лице, эта эмоциональная, искренняя, любящая мама и жена с клоком боли и криком во взгляде, эта маленькая хрупкая девочка внутри нее, которую никто не любит, трепетно показывает мне в стареньком телефоне фотографии детей, внуков, мужа. Она целует их, плачет, гладит экран... В ней любви больше, чем во всей Вселенной сейчас.

Зоя, милая Зоя...

Я купила у неё красивую турку из черной глины и две маленькие чашечки. Зоя подарила мне невероятно красивую тарелку. Мы ели вместе привезенный мной рахат-лукум, пили египетский чай с медом и корицей и много смеялись. Потом посуду у Зои купил один мужчина, и до прибытия поезда в Одессу мы все вместе говорили, говорили... О жизни, любви, боли, войне, ненависти, культурах, национальностях, Украине, людях... Наше купе в этот момент было лучшим местом на земле.

Зоя передала посылку моей маме в Измаил. Мама сказала, что создалось ощущение, что она знает эту женщину всю жизнь. К слову, Зоя продала на измаильском рынке весь товар. За два часа. И даже огромные полутораметровые вазы.

Сколько вас, таких Зой? Сколько этих поломанных восточно-украинских судеб? Почему, куда, зачем и с чем вам еще ездить по незнакомым местам своей страны, чтобы купить дров? Чтобы уснуть в сарае, но в своем? Чтобы увидеть улыбку внучки, которая забыла, как вы выглядите? Чтобы вернуться туда, где никто не ждет?

Скучаю по человеку, которого знаю несколько часов.

Я позвоню вам, Зоя. Мы обязательно встретимся. Снова.

Алина МАНАСОВА.