Номер 14 (1407), 27.04.2018

И. Михайлов

(Продолжение. Начало в №№ 9-13.)

Итак, вымышленная страна, где правят Три Толстяка. Но есть еще несовершеннолетний наследник Тутти, которому "толстяки" собираются передать власть.

Коварный замысел правителей заключается в том, чтобы превратить доброго мальчика-наследника в злого и бездушного человека. Ученый по имени Туб отказался заменить ему человеческое сердце на бесчувственное железное...

Толстяки олицетворяют богачей - бездельников и обжор; народ - бедняки, рабочий люд. В стране революция. Среди героев сказки доктор Гаспар сочувствует народу. Даже среди гвардейцев были такие, кто поддержал революцию... Конечно, все закончилось триумфом добра и справедливости.

В 1924 году Олеша завершил написание этого произведения. Однако публиковать не спешил. В ней было что-то необычное, не свойственное подобному жанру. Книга Олеши "Три Толстяка" увидела свет в 1928 г. и вызвала, мягко говоря, сдержанную реакцию. Лидия Чуковская, например, посчитала, что дети сказку не поймут. Ю. Олеша по-новому изобразил только недавно произошедшие события: там была Революция глазами сказочника.

Осип Мандельштам не только понял замысел автора, но предсказал, что у сказки Ю. Олеши - долгая жизнь. Он, в частности, написал: "Это хрустально-прозрачная проза, насквозь пронизанная огнем революции, книга европейского масштаба".

Здесь еще важно заметить: классовая борьба, о которой постоянно твердили большевики, впервые врывается в сказочный мир. Понадобилось несколько лет, чтобы сановники от литературы оценили труд Олеши. Сказка была издана по-королевски, на роскошной бумаге, с 25 цветными вклейками художника Мстислава Валериановича Добужинского (1875-1957), графика и автора иллюстраций к многим книгам. Интересно упомянуть: М. В. Добужинский в то время жил во Франции, так ему текст сказки Ю. Олеши специально переслали в Париж для работы над ее оформлением.

Так, что такое метафора, которыми так известны сочинения Юрия Олеши? Согласно литературоведческому определению, метафора (от др.-греч. "переносное значение") - слово или выражение, употребляемое в переносном значении, в основе которого лежит сравнение неназванного предмета или явления с каким-либо другим на основании их общего признака. Мудреное определение. Приведем некоторые примеры:

"И может быть - на мой закат печальный блеснет любовь улыбкою прощальной"

(А. С. Пушкин);

"Осень жизни, как и осень года, надо благодарно принимать"

(Э. Рязанов).

А вот некоторые метафоры из произведений Юрия Карловича:

"Женщина уронила толстую кошку. Кошка шлепнулась, как сырое тесто";

"Сердце его прыгало, как копейка в копилке";

"Если скрипка вызывала зубную боль, то от этого голоса получалось ощущение выбитого зуба...".

Ярослав Васильевич Смеляков (1913-1972) - поэт, переводчик и литературный критик, говоря о творчестве Ю. Олеши, подчеркивает: "...Он любил метафоры. У него нет романов, повестей, драм - одни метафоры". Смеляков приводит несколько метафор, придуманных Олешей, в качестве примера: "Раков не едят, их разрушают", "Вы прошумели мимо меня, как ветвь, полная цветов и листков", "Велосипед был рогат...".

Большинство критиков неизменно отмечали: литературный критерий был для Олеши неотделим от критерия общественного. В частности, литературовед Виктор Осипович Перцов (1898-1980) подчеркивает в этой связи: "Не делимым было у него (Ю. Олеши - И. М.) традиционное для русского писателя чувство ответственности перед Родиной во всем, что он делал в литературе".

* * *

Это произведение Юрия Олеши лучше прочитать, нежели его пересказывать. В 1927 г. Юрий Карлович завершил написание романа "Зависть". Лев Никулин, видимо, был первым из коллег Олеши, кто прочитал рукопись этого сочинения. Содержание романа так поразило Льва Вениаминовича, что он тотчас же предложил редакции журнала "Красная новь" его опубликовать.

"Красная новь" - первый толстый литературный журнал в Советской России - был хорошо известен. Еще в 1921 г. вышел первый номер этого издания. Тираж "Красной нови" доходил до 45 тысяч экземпляров и выпускался по два номера в месяц, позднее - ежемесячно.

Подлинный расцвет журнала приходится на время, когда его редколлегию возглавлял Александр Константинович Воронский (1882-1937) - старый большевик, публицист, прозаик, литературный критик. Он сумел сплотить вокруг журнала талантливую молодежь: в частности, в "Красной нови" активно сотрудничали поэты М. Светлов, М. Голодный, А. Ясный и другие.

А. Воронский фактически считался основателем литературного объединения "Перевал", бросившего вызов "Молодой гвардии" и "Октябрю". "Переваловцы" провозглашали переход от современной, как они называли, "убогой" литературы к грядущей коммунистической. Их поддержала часть советской творческой интеллигенции. В 1927 году манифест "Перевала" подписали 56 писателей.

В партийных кругах забеспокоились: не крамола ли это? В том же году Воронский был снят с должности главного редактора журнала "Красная новь" и обвинен в троцкизме.

Когда Юрий Карлович Олеша принес рукопись "Зависти" в "Красную новь", его встретили удивительные люди, члены редколлегии: фактически в то время исполнявший обязанности главного редактора, поэт, прозаик, публицист В. Василевский, литератор Ф. Раскольников, писатель В. Фриче... Среди членов редколлегии особо привлекает Федор Федорович Раскольников (настоящая фамилия - Ильин) (1892-1939). Он считался революционером со стажем. Еще в 1912-1914 годах Федор Раскольников успешно выполнял обязанности литературного сотрудника газет "Звезда" и "Правда", контролируемых большевиками. С трудом можно было поверить, что Федор Федорович, участвовавший в кровавых подавлениях контрреволюционных мятежей, в ожесточенных боях в Гражданской войне, как-то признается: "Я лирик по складу своей души".

Роман Олеши читали в присутствии большинства членов редколлегии. Интерес к "Зависти" велик. Слухи об этом произведении быстро распространились среди московских литераторов. Уже первая фраза романа: "Он поет по утрам в клозете" вызвала восторг у Федора Раскольникова. Роман одобрили и в том же году опубликовали.

В принципе, Ю. Олеша в этом произведении продолжает тему "лишнего человека", которую в классической русской литературе поднимал еще М. Ю. Лермонтов и продолжил И. С. Тургенев. Однако Юрий Карлович рассказывает о драме интеллигента в послереволюционной России.

По словам одного из главных героев романа - Николая Кавалерова: он уснул на улице; его подбирает Андрей Бабичев, занимавший важную должность директора треста пищевой промышленности. Кавалеров, наблюдая за своим "благодетелем", все больше в нем разочаровывается. Бабичев очень активен. По мнению Николая Кавалерова, Бабичев создает новый сорт колбасы, придумывает названия шоколадных конфет... У него крепкое здоровье и прекрасный аппетит.

Кавалерова в доме Бабичева все раздражает. Он решает уйти от него, предварительно написав письмо, в котором называет Бабичева "невежественным и тупым сановником и самодуром".

В это время в доме Бабичева находился его приемный сын - Владимир Макаров. Между молодыми людьми возникает ссора. Покидая квартиру Бабичева, Николай случайно прихватывает письмо В. Макарова к Андрею Бабичеву, в котором приемный сын советует отцу не впускать в дом "всякую шпану".

В следующей части романа повествование ведет автор. В ней - новый персонаж: родной брат Андрея Бабичева - Иван, человек образованный, но не очень удачливый Он зарабатывает себе на жизнь, показывая карточные фокусы, а также рисованием портретов посетителей пивнушек. В конце романа разочарованный Н. Кавалеров и уставший от житейских невзгод Иван Бабичев повстречали вдову Анну Прокопович, которая испытывает сострадание к этим мужчинам. В их совместной жизни наступает успокоение...

Был ли Олеша завистником? На этот вопрос ответить непросто. Валентин Катаев, хорошо знавший характеры, привычки, высказывания своих друзей, впоследствии напишет книгу: "Алмазный мой венец" (1975). По сути это был мемуарный роман, хотя сам автор иначе считал. В этом произведении Валентин Петрович вспоминает: "Однажды Ключик (дружеское прозвище Ю. Олеши - И. М.) сказал мне, что не знает более сильного двигателя творчества, чем зависть".

Конечно, зависть - страшный порок в характере человека, поскольку нередко принуждает пойти на подлейшие поступки. Юрий Карлович, будучи сам талантлив, щедро делился своими знаниями и литературным мастерством. А как он искренне радовался успехам своих друзей-поэтов и тяжело переживал их трудности и неудачи...

Современники по-разному поняли и оценили роман Юрия Олеши "Зависть". Молодого автора хвалил Максим Горький, заметив "хорошую дерзость" писателя, посчитав, что Олеша является создателем произведений, которые он читает "охотно, даже с жадностью".

Восторгалась романом известная мемуаристка и автор ряда документально-биографических исследований Нина Николаевна Берберова (1901-1993). В своем главном труде "Курсив мой" (1969) она призналась, что знакомство с "Завистью" стало для нее сильнейшим литературным впечатлением, а в Олеше, как авторе этого произведения, она разглядела человека, владеющего "интонацией, гротеском, гиперболой, музыкальностью и неожиданным поворотом воображения".

Давид Лазаревич Тальников (1882-1961) в те годы был очень популярным театральным и литературным критиком, автором интересных статей и книг. В 1928 г. спустя год после опубликования романа "Зависть" он в журнале "Красная новь" так характеризует Ю. Олешу: "Его стиль - это какой-то литературный кубизм, методы современной конструктивной живописи, перенесенные в литературу и воплощенные в слове со всей яркостью и сочностью художественной плоти..." Далее Давид Лазаревич сравнивает Олешу с Сезанном, Ван Гогом и Пикассо.

Потом по роману "Зависть" был сделан спектакль, снят фильм... К Юрию Олеше пришел большой успех и всесоюзное признание.

* * *

Его готовили более двух лет. Это должен быть праздник не только для писателей страны Советов, а всего народа, всего общества. Правительство выделило на организацию съезда по тем временам огромные деньги. В 1934 году, 17 августа, открылся, как его тогда называли, исторический Первый съезд советских писателей. В нем участвовали около 600 делегатов и более 40 иностранных гостей. Главным докладчиком на съезде был Максим Горький. Среди тех, кому выпала честь произнести речь на этом форуме, оказался и Ю. К. Олеша.

Этого писателя слушали особенно внимательно. Всем известно: Юрий Олеша - человек искренний и честный, лукавить не будет. В самом деле, писательская братия знала основные произведения Юрия Карловича, известно было высказывание авторитетного Исаака Бабеля: "Я его (Ю. Олешу - И. М.) считаю одним из самых талантливых и оригинальных советских писателей".

К тому времени вышли основные сочинения Юрия Олеши, и делегаты первого съезда советских писателей в своих ожиданиях не ошиблись.

Ю. Олеша в своем кратком выступлении признавал: писатель вживается в образы своих героев, в том числе отрицательных: при этом заметив, что в художнике живут все его пороки и все доблести. Далее Юрий Карлович подчеркивал, что его герой смотрит на мир глазами автора: "краски, цвета, образы, сравнения, метафоры и умозаключения Кавалерова принадлежат мне".

На съезде было много интересных выступлений, высказываний, идей, смелых мыслей... Некоторые делали головокружительную карьеру, другие вносились в "черный список" ОГПУ. В кулуарах съезда оживленно обсуждали высказывание тогда еще не очень именитого писателя Леонида Сергеевича Соболева (1898-1971), заявлявшего: "Партия и правительство дали советскому писателю решительно все. Они отняли у него только одно - право плохо писать". Вскоре писатель Соболев был переведен в Москву, заняв влиятельный пост в Союзе писателей.

Но вернемся к участию в работе съезда Ю. Олеши. На нем Юрий Карлович произнес фразу, ставшей по-настоящему крылатой. Он сказал: "писатель - это инженер человеческих душ". Лизоблюды поспешили приписать этот афоризм И. Сталину. Вождь, конечно, знал, кто его автор, но скромно промолчал.

1 сентября того же года съезд был торжественно закрыт. На нем единогласно приняли Устав Союза писателей СССР и основной метод советской литературы - социалистический реализм, фактически ограничивший творческую мысль, сделавший писателей выразителями идей партии большевиков и советского правительства.

Трудно со всей определенностью сказать, что произошло в сознании Олеши, спустя всего несколько дней после закрытия съезда советских писателей. Может быть, Юрия Карловича смутила поразительно казенная, показная, парадная обстановка на съезде. Возможно, писатель тщательно проанализировал понятия "социалистический реализм" как метод и указание к творчеству. Не исключено, что он пришел к убеждению: реализм не может быть ни "капиталистическим", ни "социалистическим"...

Только Ю. Олеша, встретив И. Г. Эренбурга, сказал ему, что больше не сможет писать: "Это было иллюзией, сном на праздник". И Бабель в кулуарах бросил такую реплику: "Съезд проходит мертво, как царский парад". Через несколько лет ему это припомнят.

Вениамин Каверин этот разговор с Юрием Олешей запомнил в деталях: "Еще лет шесть до съезда, когда мы впервые встретились у Мейерхольда, я спросил его, что он станет писать после "Зависти", которая была, с моей точки зрения, счастливым началом. Он выразительно присвистнул и махнул своей короткой рукой: "Так Вы думаете, что "Зависть" - это начало? Это - конец", - сказал он. Его речь на съезде была прямым подтверждением этого приговора".

Действительно, Юрий Карлович признался, будто герой "Зависти" - Кавалеров - он сам. Кавалеров - "лишний человек" в обществе строителей социализма, выходит, что и его создатель - писатель Олеша - не в ладах с системой. Возможно, он осознает, что его творчество иссякло?

Писатель буквально изводит себя самокопанием. А тут еще чиновники от литературы перестают считать Олешу советским писателем, подвергая необоснованным нападкам его творчество, критикуют его стиль, манеру письма; даже обилие блестящих метафор их раздражает, вызывает поток "негодований".

Самого писателя не арестовывают, не ссылают; но сценарии к кинофильмам, превосходно написанные Юрием Карловичем, запрещают; рассказы, удивлявшие своим сюжетом даже известных мастеров пера, не печатают... Власти делают все возможное, чтобы его забыли. Но его знали и помнили. О творчестве Юрия Олеши ходили устные легенды...

Автор известного романа "Арбат, режимная улица", писатель и журналист Борис Самойлович Ямпольский (1912-1972) много лет изучал жизнь и деятельность Юрия Карловича. Однако только после смерти Ямпольского очерки, посвященные Ю. Олеше и В. Гроссману, увидели свет. Возможно, поэтому их автор так хорошо понимал состояние души своего собрата по перу, лишенного возможности донести свои творения до читателей, что и сам при жизни подвергался унизительной дискриминации.

(Продолжение следует.)