Номер 10 (1403), 30.03.2018

Алена Томленова - член Национального союза композиторов Украины. Окончила специальную музыкальную школу им. П. С. Столярского и консерваторию им. А. В. Неждановой.

Ее перу принадлежат симфонические произведения, сочинения для камерного оркестра, камерная опера по И. Бабелю, сонаты для скрипки и фортепиано, струнные квартеты, вокальные циклы, а также шесть симфоний и месса. О скрытых процессах композиторского творчества Алена Светославовна рассказала нашему изданию.

ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ - К ЗВЕЗДАМ

- Мне очень близко известное высказывание Бабеля: "У каждого глупца хватает глупости для уныния, и только мудрец раздирает смехом завесу бытия", - ну просто прелесть, насколько это мощно! И я, как человек позитивный, нахожу в нем свое мировоззрение.

Жизнь и творчество - это, безусловно и очевидно, разные состояния, разные миры. В жизни я, будучи "столяриком", очень активна, весела и позитивна, а в творчестве, будучи симфонистом, я не могу не отражать какие-то вещи глобальные, вещи глубокие, вещи общечеловеческие. Мне говорят: "Вы такая позитивная, у вас столько учеников, столько друзей, столько яркой деятельности, а музыка трагичная". Еще Сократ говорил, что через страдание приходим к просветлению. Однажды музыковед из Киева меня успокоила, назвав это просто чертой стиля, грубо говоря, это можно сформулировать: "Через тернии - к звездам". В начале девяностых я заметила, что у меня все произведения по одной драматургии, как под копирку написано. Но музыковед меня успокоила: стойте на этом, это ваше ощущение мира и реальности. А музыковедам стоит верить, они порой видят в тебе то, о чем сам и не подозреваешь.

"ПОЛЬСКАЯ ТРОИЦА" ДЛЯ "СТОЛЯРИКОВ"

- Сейчас дети в интернете могут найти абсолютно любые ноты в считанные минуты, это все не проблема, если ребенок горит этим. А тогда даже партитуры Стравинского сложно было найти, я уже не говорю об Альфреде Шнитке. Ян Фрейдлин нам, своим ученикам, все это в школу Столярского приносил, и Лютославский, Пендерецкий, Бацевич - "польская троица" была нам известна, мы с гордостью поступали в консерваторию, зная эту музыку. И второе, что нам подарил Ян, - это исполнители.

Исполнители - это моя "фишка" пожизненная, потому что я ученикам тоже говорю: "Если у тебя нет сильной команды, пусть произведение полежит". Год полежит или двадцать лет, как моя опера - неважно, но оно должно дождаться тех исполнителей, которые достойно представят его публике. А иначе это будет... И Моцарта можно "расстрелять", если что. Поэтому Ян не просто дарил нам хороших исполнителей - он дарил нам солистов филармонии. Дуэт Литвинова-Шольц тогда были молодые и какой дуэт! Ансамбль "Гармонии мира" возник чуть-чуть позже, это начиналось, когда был флейтист Станислав Закорский, пианистка Марина Шляхтер, увы, ушедшие оба, блестящие музыканты. Помогали и наши одноклассники исполнять новые произведения и знакомиться с особенностями своих инструментов. Я продолжаю эту традицию "Дети - детям", так как в школе Столярского уникальные условия, можно представить ребенку любой инструмент, дети-исполнители делают это с удовольствием, так как очень любят свои скрипки, флейты и так далее. Гобоисты с удовольствием рассказывают, какие бывают трости, композиторы, раскрыв рот, их слушают, а если еще и позволят скрипку подержать в руках (с большой неохотой), прощупать - счастью нет предела.

Действительно, у нас уникальная лаборатория, когда мы учились, это тоже было, но не в такой степени.

В ПОИСКАХ ЗВУКОВОЙ РЕАЛЬНОСТИ

- Даже если наши выпускники не каждый день прикасаются к роялю, у них внутри идет какой-то свой процесс, который не дает им как минимум скучать. Как максимум - предаваться унынию, о котором я начала наш разговор. Наверное, музыка - это то чудо, которое дано человеку, чтобы быть наполненным. Я всегда музыкантам своим говорю: "Мы счастливые люди, у нас же есть тайна!". Это похоже на прогулку у моря в пять часов утра, когда рядом - никого и ничего, особая звуковая реальность. То, что лично я ищу в музыке, сравнимо со звуками моря. При наличии огромного количества людей все звучит по-другому. Шум уходит, мы слышим плеск волны, мы слышим чайку. Поиск в музыке звуков природы сейчас мне кажется актуальной темой. Не только выявление новых возможностей инструментов, все это было, вообще все было, все синтезы, все сочетания, все перформансы, все театрализации, сочетание звука и видео, света - мы можем поднять двадцатый век и увидеть, что это все уже происходило. Но все равно, мне кажется, композиторы стремятся найти свою звуковую реальность, свое мироощущение через инструменты, в первую очередь - акустические. У меня были попытки применения какой-то электроники, но я категорически от этого отказываюсь, потому что лучшего инструмента, чем симфонический оркестр, быть не может.

Кстати, в этом году исполняется двадцать лет моего сотрудничества с нашим любимым Одесским национальным филармоническим оркестром под управлением Хобарта Эрла. И хотя сам оркестр - инструмент, для меня он - еще и личность. Когда у меня солирующими инструментами являются, скажем, скрипка или виолончель, или гобой, или валторна, я понимаю, кто это играет. И туба наша замечательная, Виктор Самойленко, который говорит: "Как, а у меня нет соло?!" Да, у нас такая туба, что она просто должна солировать. Я всегда помню о Вите. И даже четыре-пять нот сольной партии делают его счастливым, и я при этом счастлива. Он играет потрясающе.

И вот этот момент единства и большой любви с оркестром, конечно, произошёл не сразу. Были маститые одесские композиторы Асеев, Красотов, а мы только консерваторию закончили... Но двадцать лет - это большой срок, и процесс произошел. Настолько взаимно, что когда мы с Хобартом думаем о какой-то программе, и он говорит: "Ты много исполняешься в оркестре", я отвечаю: "Да, и это взаимная любовь, я когда в филармонию вхожу, испытываю такую же радость, как при входе в школу Столярского, это такой же родной для меня дом".

ИСПОЛНИТЕЛЬСКИЕ АЛМАЗЫ

- И камерный оркестр я тоже очень люблю. Игорь Леонидович Шаврук - любимый дирижер, все наши программы, и Юлечки Гомельской, и Кармеллы Цепколенко, и всех одесских авторов он делает мастерски, блестяще. С четырех репетиций, легко, это фантастический профессионал. О Шавруке я могу бесконечно говорить, у меня с ним особая связь, он меня знает с моих пяти лет, как и Сергей Шольц - это подарки моего отца. Вот сейчас образовалась группа "Столярики" на Facebook, нас там уже более пятисот человек, мы радуемся, что возникают выпускники разных лет, и вдруг возник близкий друг моего папы. Он мне об этом написал. И мне это страшно важно и приятно. Так что унаследовала я вот такие "алмазы" исполнительские от папы и от Яна.

Это с двух сторон шло, и я, конечно, в этом смысле счастливый человек, потому что камерную музыку, может быть, я бы и не писала в таком количестве, как меня просят, а сейчас выросли молодые музыканты. Пианистка Лена Павлова, которой я готова петь оды бесконечно, уникальной одаренности человек, уникального чувствования. Мой педагог по фортепиано в школе Столярского Елена Петровна Панникова, горячо любимая, когда услышала Лену, пришла в восторг, ходила по школе и всем рассказывала, какая это замечательная пианистка. Лена Павлова - мой соратник, постоянно требует от меня новой музыки, новых проектов, и в моих камерных концертах много ее идей. Сейчас появился замечательный фаготист Юрий Кусяк, открытый для любого творчества. Я говорю своим ученикам, говорю Андрюше Малиничу: "Надо писать для Кусяка. Этот человек может сыграть все!" Для него технических трудностей не существует. Сыграть на фаготе приличную кантилену и выявить высокий верхний регистр, показать его - дорогого стоит. И к ним подтягиваются молодые музыканты, флейтистка Даша Чорба, домристка Виктория Мельник - это какой-то Паганини от домры, я никогда не думала, что буду писать для этого инструмента! Ни в школе, ни в консерватории мы не писали для народных инструментов. Ваня Ергиев представляет собой исключение, потому что это не баян в виде гармошки, это баян в виде органа, баян-Космос, для Вани писали все. А вот от домры, балалайки мы были далеки. Я удивлялась, что Миша Броннер писал для домры, думала, он встретил в Москве какую-то особенную домристку, так вот Виктория Мельник - такой же случай, о ней нужно говорить, она очень скромная, никак себя не рекламирует. Она, как и Лена Павлова, может объять любые стили, с любыми техническими сложностями справиться. И получается, что это мои дети по возрасту, и я уже не могу для них не работать.

НЕТ ЖИТЬЯ БЕЗ... КЛАВЕСИНА

- Думаю и об органной музыке, но сейчас работаю в основном над Седьмой симфонией, а это большой труд - расписать партитуру для всех инструментов. Захочет ли Хобарт принять мой личный юбилей и разучить новую симфонию - посмотрим. Хотелось бы и Шестую переиграть, поскольку мы ее не охватили, оркестр не нашел времени, а Четвертую и Пятую исполнили блестяще. Плохо, что в филармонии нет клавесина, это стыдно, в Запорожской филармонии есть, а у нас нет. В Шестой и Седьмой симфонии присутствует партия клавесина. Наша великолепная пианистка Танечка Кравченко исполняла ее на синтезаторе - это не то, так нельзя. Другое звучание, и оттого музыка приобретает другой смысл. "Живой" клавесин бывает достаточно ярким, вопреки расхожему представлению, будто он - тихий, "царапающий" инструмент. Я надеюсь, если у филармонии появится клавесин, исполнить Седьмую симфонию или переиграть Шестую.

Окончание - в следующем номере.

Беседу вела Мария ГУДЫМА.

Фото Олега ВЛАДИМИРСКОГО.