Номер 05 (1349), 17.02.2017

И. Михайлов

(Продолжение. Начало в № 2-3.)

II. Знаменитые книголюбы

Наверное, все знают: Одесса - один из самых примечательных городов. Вся ее история с момента основания и до сегодняшнего дня свидетельствует о неукротимости духа одесситов, их оптимизме и жизнестойкости.

Вместе с тем Одесса - это не только блестящие страницы прошлого и щедрость на великолепные таланты. Из предыдущего очерка наш читатель уже знает, что в городе-герое хранятся редкие книжные собрания, могущие сделать честь любой библиотеке мира.

Как редчайшие издания оказались в Одессе? Каким образом все это интеллектуальное богатство сумело сохраниться, несмотря на перипетии многострадальной истории "черноморской жемчужины"?

Конечно, исключительно благоприятное географическое положение способствовало не только экономическому, но и культурному процветанию Одессы. Однако, справедливости ради, надо отметить, что городу везло и на талантливых администраторов...

В этом очерке будет рассказано о людях, которые не только многое сделали для блага своего Отечества, но и всячески способствовали возвышению черноморского города.

Среди замечательных личностей, коим обязана Одесса, превратившись из захолустного поселения в Южную Пальмиру, Воронцовы занимают особое место. Не так давно об этих администраторах упоминалось как о царских придворных и крепостниках, богатейшей дворянской семье России. Сегодня мы можем воссоздать образы государственных деятелей и дипломатов, военачальников и толковых управленцев.

И все-таки главным героем нашего рассказа является библиотека, собиравшаяся Воронцовыми в течение многих десятилетий. Разумеется, мы не станем утомлять наших читателей простым перечислением ценных документов и редких книг. Их слишком много, и в рамках небольшой работы это невозможно. Наверное, лучше объяснить, почему те или иные материалы тщательно коллекционировались этими библиофилами.

Наконец мы приглашаем нашего любознательного читателя совершить небольшую экскурсию по Одессе Воронцовского периода, поскольку такое знакомство поможет лучше уяснить особый характер города едва ли не с первых лет его существования.

Этот очерк не претендует на всестороннее освещение истории Одессы. Кроме того, вы не найдете описания даже толики того колоссального книжного собрания, которым по праву может гордиться Одесса. В данном разделе рассматриваются те издания, которые представляют для нас профессиональный интерес.

* * *

Возвышение Воронцовых началось в 40-х гг. XVIII в. в царствование дочери Петра I, Елизаветы Петровны (1709-1761). Михаил Илларионович Воронцов (1714-1767) оказался самым удачным из братьев. Он сумел правильно оценить обстановку и вовремя примкнуть к Елизавете Петровне, когда она после "уговоров" согласилась захватить престол. Императрица не забыла услуг Михаила Илларионовича, ставшего по ее милости вице-канцлером, а с 1758 по 1762 гг. - канцлером Российской империи. Новоиспеченный сановник не только получил обширные поместья, но прочно укрепил при дворе свои позиции, женившись на двоюродной сестре императрицы - Анне Скавронской.

Незадолго до столь выгодного брака Михаил Илларионович был возведен Карлом VII, императором Священной римской империи, в графское достоинство. Стоит ли говорить о том, что Елизавета Петровна немало содействовала такому дорогому "подарку" со стороны монарха-католика. А так как у русского канцлера не оказалось мужского потомства, он добился распространения титула на своих братьев - Романа и Ивана Илларионовичей Воронцовых.

Между тем, если бы не случайное стечение обстоятельств, Михаил Илларионович так бы и остался небогатым помещиком, владеющим двумя сотнями крепостных. Это вызывало среди недоброжелателей Воронцовых толки, будто их семья не имеет никакого отношения к древнему боярскому роду, среди которых были воеводы и ближайшие советники русских правителей XVI в. Впоследствии С. М. Воронцов даже судился с князем П. В. Долгоруким, издателем "Родословной книги", стремясь доказать древность и знатность своей фамилии.

Надо полагать, что начало коллекционирования рукописей и редких книг положил Михаил Илларионович Воронцов. Правда, он не отличался отменным образованием и утонченным вкусом, свойственными другим представителям. Однако в силу своего высокого положения и богатства не мог отставать от моды. В то время многие состоятельные помещики считали признаком респектабельности приобретать книги, главным образом французские, и обучать своих отпрысков иностранным языкам.

Вместе с тем имеются свидетельства, дающие основание считать, что канцлер Елизаветы Петровны любил русскую словесность, переписывался с М. В. Ломоносовым по поводу различных наук. Именно Михаилу Илларионовичу принадлежит заслуга в сохранении и произведении в порядок бумаг Петра I. Кроме того, он советовал императрице купить ценнейшие рукописи и библиотеку А. Д. Кантемира, сына сподвижника Петра I. В архиве князя Кантемира, по данным Михаила Илларионовича, хранились документы, относящиеся к периоду правления Петра Великого.

Таким образом, характеризуя эту деятельность канцлера и основателя будущей великолепной библиотеки, следует предположить, что ряд уникальных рукописных документов и редких книжных изданий были приобретены Михаилом Илларионовичем Воронцовым.

Старший брат его, Роман (1707-1783), добился высокого положения при Екатерине II (1729-1796), однако снискал известность как взяточник и лихоимец. Тем не менее его сыновья, Александр и Семен Романовичи, оказались в первой шеренге вельмож конца XVIII века.

На жизни и деятельности этих Воронцовых я позволю себе остановиться более подробно.

Александру Романовичу Воронцову (1741-1805) повезло. Он начал свою карьеру дипломата в то время, когда его родная сестра, Елизавета, была любовницей императора Петра III (1728-1762). И хотя в 1762 г. в результате дворцового переворота власть перешла Екатерине II, Александр Романович продолжает выполнять свои дипломатические функции. Правда, надо отметить, что в первые годы правления императрицы при дворе у Воронцова была существенная поддержка. Сестра Александра Романовича, Екатерина Дашкова, пользовалась особым покровительством государыни.

В самом деле, двадцатилетний молодой человек вначале направляется в Вену в качестве поверенного в делах, а с 1762-1764 гг. занимал должность полноценного министра (посла) в Лондоне; с 1764-1768 гг. он выполнял те же функции в Голландии.

Надо признать: Александр Романович был человеком прекрасно образованным, ученым, наблюдательным и честным. Может быть, поэтому он осуждал придворную жизнь Екатерины и ее многочисленных прихлебателей. Как бы то ни было, но Александр Романович с 1773 г. в течение 20 лет занимал ответственный пост президента Коммерц-коллегии. Отдадим должное Екатерине II, которая могла при необходимости отбросить личные предубеждения, если речь шла о государственных интересах. В частности, пример графа А. Воронцова тому подтверждение.

Императрица была информирована, что Александр Романович находится в оппозиции к ее двору. Вместе с тем Екатерина знала, что Александр Романович - человек немалых способностей и главное - добросовестный и честный. А такие черты характера были большой редкостью среди высокопоставленных чиновников.

Так называемая екатерининская эпоха являлась чрезвычайно интересным временем в русской истории. Это был "век создания и разрушения, торжества разума, ужаса террора и неистовства реакции, высокого расцвета науки и глубоких мистических увлечений...".

В России тогда много говорили о свободе - и закрепощали сотни тысяч вольных казаков и крестьян; тогда много спорили о правах человека - и продавали крепостные семьи вразброд с "приплодом".

А. Р. Воронцов был, конечно же, человеком своего времени. Он решительно не одобрял крепостное право, расцвет которого пришелся на екатерининскую эпоху, и в то же время был представителем богатейшей помещичьей семьи; высмеивал фаворитизм и чинопочитание и вместе с тем рьяно служил тому строю, который не раз осуждал. И все же, если бы Александр Романович ничего в своей жизни не совершил, а только покровительствовал А. Н. Радищеву (1749-1802), он обязательно оставил бы свой след в анналах русской истории.

И коль речь у нас идет о жизни и деятельности Александра Романовича, наиболее энергичного собирателя библиотеки, будет уместным рассказ о взаимоотношениях между этим графом Воронцовым и А. Н. Радищевым, о котором А. С. Пушкин метко сказал: "Радищев, рабства враг, цензуры избежал...".

В 1777 г. среди новых чиновников Коммерц-коллегии, принятых на службу, появился недавно вернувшийся из-за границы А. Н. Радищев. Молодой служащий мог бы просидеть за канцелярским столом десятки лет и выйти в отставку с приличным достатком, но судьбе было угодно, чтобы новый чиновник обрел друга в виде своего грозного начальника и вскоре превратился в опасного "государственного преступника".

Однажды в Коммерц-коллегии рассматривалось дело о пеньковских браковщиках, несправедливо обвиненных в должностных преступлениях. Президент коллегии, а им был А. Р. Воронцов, и все остальные чиновники признали обвинение правомерным. Только младший член Коллегии, Радищев, усомнился в справедливости вынесенного приговора. Более того, Александр Николаевич позволил себе неслыханную дерзость: подать особое мнение, совершенно противоположное тому, которое утвердил граф Воронцов. Вице-президент Беклемишев пытался уговорить своего подчиненного отказаться от собственного мнения, намекая молодому человеку, что его ждут большие неприятности. Однако А. Н. Радищев не испугался, прямо заявил, что он лучше готов подвергнуться гонению и оставить службу, но ни за что не согласится подписать несправедливый приговор.

Тем не менее трусливые чиновники не решились доложить о произошедшем графу Воронцову. Впрочем, Александр Романович все же узнал о "скандальном" поведении Радищева.

Возможно, другой начальник незамедлительно принял бы соответствующие меры, а это могло грозить ссылкой или даже тюремным заключением. Но Александр Романович, хотя поначалу рассердился, однако внимательно изучил мнение Радищева и даже пожелал лично выслушать доводы своего подчиненного. И вот после разговора с А. Радищевым Воронцов изменил свое решение, и браковщики были оправданы.

Этот случай сыграл немалую роль в судьбе А. Н. Радищева. Как свидетельствует его сын, Николай Александрович, Александр Николаевич Радищев "сделался домашним человеком и, можно сказать, первым советником по делам коммерческим у гр. Воронцова и после сего происшествия получил чин надворного советника, а гр. Воронцов навсегда остался его покровителем".

Что могло сдружить богатого и знатного вельможу, к тому же в летах, с относительно бедным молодым дворянином? Мне представляется, что графу Александру Романовичу импонировали прежде всего свободомыслие и демократизм Радищева, неординарность его суждений. Правда, иной раз при дворе можно было услышать сказанные по-французски цитаты из произведений Руссо, Дидро, Вольтера... Но что это меняло?

Екатерина II могла позволить себе посмеиваться над нравами крепостнической России и даже по-матерински пожурить иных помещиков за чрезвычайную жестокость. И в то же время она решительно бросала регулярные войска, закаленные в баталиях с иноземными врагами, против крестьян, пытавшихся освободиться от оков рабства.

Младший сын Радищева, Павел Александрович, писал о слухах, будто А. Р. Воронцов "внушил" автору идею написать книгу "Путешествие из Петербурга в Москву". Надо полагать, что у Александра Романовича было много врагов, любой ценой стремившихся опорочить одного из влиятельнейших представителей рода Воронцовых. Они рассуждали таким образом: раз "крамольная" книга была написана сослуживцем и другом Воронцова, значит, и сам граф каким-то образом причастен к этому "преступлению".

Однако письмо А. Н. Радищева, адресованное А. Р. Воронцову, опровергает подобные измышления. "Вам свойственно было прощать и снисходить на странности моей головы и быть к оным терпеливу... чего же я себе не прощу, то что я попал в беду, в которую бы себя не ввергнул, если бы в сем случае не потаил от вас моего безрассудства. Я не стыжусь в том признаться, а самому перед собой стыдно".

Конечно, Александр Романович не мог не знать о настроении своего молодого друга, собственно, Радищев и не скрывал своих взглядов, в частности, на общественно-политическое устройство современной ему России. Во всяком случае не без помощи Воронцова Александр Николаевич вошел в кружок княгини Дашковой.

Екатерина Романовна далеко не всегда соглашалась с идеями Радищева. Например, русский литературовед В. П. Семенников в этой связи утверждал: "В отличие от своего брата гр. А. Р. Воронцова, либерализм которого мог простираться даже на крестьянский вопрос, кн. Е. Р. Дашкова была настроена крепостнически".

Об этой незаурядной женщине в дальнейшем будет сказано. Я сомневаюсь в том, чтобы Екатерина Романовна действительно одобряла крепостное право. Но, как бы то ни было, демократические идеи Радищева пугали дворянских либералов.

Автор этих строк, по вполне понятным причинам, не ставит перед собой задачу проанализировать творчество А. Р. Радищева. Это тема специального исследования. Вместе с тем я считаю необходимым в рамках данного очерка, посвященного семье Воронцовых, коротко остановиться на основном труде Александра Николаевича.

По всей видимости, тогдашние "властители дум", французские мыслители-энциклопедисты, явились учителями Радищева. Кроме того, огромное влияние на Александра Николаевича оказала борьба северо-американских колоний за независимость. Об этом свидетельствуют некоторые его произведения, написанные еще до издания "Путешествия...", особенно ода "Вольность" (1781-1783).

Пожалуй, это сочинение явилось первым революционным стихотворением в России. Впервые ода "Вольность" была опубликована в отрывках в составе "Путешествия из Петербурга в Москву", и они по праву считаются самыми сильными страницами в этой книге. Недаром, прочитав книгу Радищева, Екатерина II более всего ополчилась против строф оды "Вольность". Она, в частности, нашла что "сами страницы суть криминального намерения".

Впрочем, императрицу можно понять. Во Франции - революция, в России только недавно не без труда подавили бунт Пугачева (1773-1775) и вдруг такие слова:

"Живот и смерть в руке имея:

По воле, - рекл, - щажу злодея;

Я властию могу дарить;

Где я смеюсь, там все смеется;

Нахмурюсь грозно, все смятется;

Живешь тогда, велю коль жить.

...............................

Ликуйте, склепанны народы,

Се право мщенное природы

На плаху возвело царя".

(Продолжение следует.)