Номер 18 (1065), 20.05.2011

(Продолжение.
Начало в № № 12, 14.)

Многое из того, на чём настаивало государственное обвинение и что закреплено в судебном приговоре, чрезвычайно сомнительно, а зачастую попросту абсурдно. И никакой вступивший двенадцать лет назад в законную силу приговор не заставит считать иначе. Признательным показаниям Александра Глека, которые он давал в первую декаду сентября 1997 года, нельзя верить вовсе не потому, что он чуть позже от них отказался, а в первую очередь потому, что они опровергаются фактами и зачастую противоречат здравому смыслу (и нездравому - тоже).

...Борис Деревянко переехал через перекрёсток с Гайдара по чётной стороне улицы Академика Филатова в 8.05-8.06 утра в понедельник, 11 августа 1997 года, и вышел из редакционной "Волги". Минут через семь его тело было обнаружено примерно на середине пути по дороге в редакцию - по нечётной стороне, напротив дома № 51 по Академика Филатова.

Глек утверждал, что, по словам Галины Чумак, долгое время в ходе слежки нельзя было понять, откуда появляется будущая жертва возле издательства. И только в пятницу накануне, то есть 8 августа, "девочки выяснили", что мужчина выныривает из дворов по Филатова.

Но дело в том, что уже более года Борис Фёдорович дворами на работу не ходил, а шёл непосредственно по улице.

По признанию Глека, Галина подошла к нему около семи утра и передала пакет с пистолетом и курткой. Минут через десять- пятнадцать подъехал Деревянко, то есть, по словам Глека, в 7.10- 7.15, и уже в пределах пяти-семи минут произошло убийство.

Поскольку достоверно известно, что Деревянко подъехал в 8.05, то куда делись сорок пять-пятьдесят минут?

Чумак передала Глеку пакет, в котором был заряженный пистолет: "Там всё есть. Четыре или пять патронов".

Так всё-таки: четыре или пять патронов? Этот момент показался следствию недостаточно убедительным, поэтому в следующий раз Глек уже чётче говорил о четырёх патронах.

Думаете, Глек не полюбопытствовал, из какого оружия ему придётся стрелять? Ошибаетесь. "Посмотрел", "перезарядил", "пристроил его в пакете"! Кстати, а не могла ли Чумак во время нескольких предыдущих встреч с Глеком, которые были у них накануне, познакомить его с пистолетом, который придётся использовать? Получается, что наёмный убийца даже не знал, стреляет ли нормально этот пистолет. А ведь от надёжности этого оружия зависит жизнь человека. Жизнь не жертвы, которая киллеру не интересна, а его, Глека, дальнейшая судьба и жизнь.

Теперь - о пешем маршруте убийцы и его жертвы. Глек признавался, что чуть пройдя "по стороне редакции" (а почему, кстати, "стороне редакции" а не "стороне издательства", ведь Cлек как бы не знал, в кого стрелял? - Б. Ш. ), перешёл на другую сторону, по которой шёл тот седовласый мужчина. Глек шёл метрах в шестидесяти-семидесяти впереди.

Этот момент вызывает большие сомнения. Если бы речь шла только о слежке, то идти впереди объекта было бы вполне естественно, тем более, зная, куда движется тот человек. Но тут надо было застрелить. Так подходи сзади и стреляй! Правая сторона улицы более многолюдна? (Это обоснованное предположение автора этих строк.) Наверное, так. Так подожди, пока человек перейдёт на другую сторону, к тебе, и стреляй сзади (если, конечно, жертва не успеет близко подойти к остановке Филатова/площадь Независимости, где многолюдно. В этом случае покушение надо было бы отложить).

Глек же, как видим, ведёт себя несуразно. А когда мужчина переходит на левую сторону улицы, то продолжает ещё некоторое время идти параллельно с ним по правой. Пройдя стройку, которая была в то время примерно в середине квартала, Глек, по его словам (его ли?), переходит на левую сторону (предварительно, наверное, уже обогнав жертву?) и начинает идти навстречу. И метров с трёх четырежды стреляет, после чего скрывается между домами и уезжает на своей машине, оставшейся на Гайдара.

Так почему же всё-таки Глек - по утверждению государственного обвинения и суда - шёл якобы навстречу Деревянко? Хотел посмотреть в глаза своей жертве?

Материалы уголовного дела повествуют, что, не в пример своим коллегам - наёмным убийцам, Глек не сделал контрольный выстрел в голову. А если бы жертва выжила и запомнила стрелявшего в лицо? Зачем Глеку было идти на такой риск?

Совершенно фантастичным является утверждение государственного обвинения о том, что Глек стрелял из кулька. Обосновывается это так:

"Показания Глека в части, что он стрелял в Деревянко, держа пистолет в целлофановом пакете, и стреляные гильзы он выбросил вместе с пакетом, достоверны и неоспоримы, так как при осмотре места происшествия не обнаружено ни одной из четырех гильз, т. е., кроме самого Глека до его допроса, этот факт не был никому известен, лишь Глек объяснил причину отсутствия гильз на месте убийства".

Ну почему же только Глек? Уже на следующий день после убийства о вероятном использовании целлофанового кулька заявил на пресс-конференции начальник областной милиции Иван Григорьевич Григоренко.

Предлагаю другую, куда более крепкую версию: стрельба могла вестись из автомобиля, выехавшего из межквартального проезда. В машину гильзы и упали. Стрельба, естественно, велась сзади. Версия, заметьте, очень хорошая.

Есть и ещё одна версия: стрельба велась из оружия, из которого гильзы не вылетали. Чушь профана? Нет такого оружия под патрон 5,45 мм? Но ведь уже с первых дней настоящие профессионалы, к тому же в больших должностях, безоговорочно утверждали, что "стреляли из ПСМ - пистолета самозарядного малогабаритного, который находится на вооружении спецподразделений". А что же оказалось на самом деле? Стреляли из газошумового пистолета, переделанного под стрельбу патронами 5,45 мм. Впрочем, использовать выражение "на самом деле", рассказывая об этом уголовном деле, не стоит - правильнее говорить: "по мнению обвинения, по приговору суда". Едва ли не единственное, что в этом деле точно произошло, так это само убийство.

В день убийства было сообщено, что в редактора попали две пули - в грудь и живот. Но это - первый день, суета, ещё судмедэксперт тело тщательно не исследовал. На второй день официально было заявлено, что четыре пули попали в спину. А уже в обвинительном заключении сказано о четырёх пулях, две из которых попали в грудь и в живот, и две - в спину.

В суде общественный обвинитель журналист "Вечерней Одессы" Юрий Иванов, фактически ставший в ходе процесса общественным защитником Глека по эпизоду убийства редактора, а на самом деле просто искавший истину по этому убийству, предъявил суду копию подменённого листа экспертизы, где с огромной долей вероятности утверждалось о том, что сначала были сделаны два выстрела в спину, когда Деревянко находился в горизонтальном положении, третий выстрел пришелся в грудь, когда тело развернулось, а заключительный выстрел в живот был сделан, когда тело уже упало.

Но суд не только предпочел довериться сфальсифицированной экспертизе, но даже не попытался выяснить причины столь кричащих расхождений.

(Продолжение следует.)

Борис ШТЕЙНБЕРГ.