Номер 3 (1443), 1.02.2019

И. Михайлов

(Продолжение. Начало в №№ 1-2.)

Коллеги по перу не очень высоко ценили творчество Демьяна Бедного и, заодно, личные качества.

Об этом можно прочитать: "... раздражал своим воинствующим дилетантизмом, кондовостью, поверхностностью тем и идей, шаблонностью образов и речи и отсутствием поэтического мастерства".

Тем не менее его откровенная лесть и пресмыкательство перед Сталиным, не остались без внимания. У Д. Бедного - квартира в Кремле, огромная личная библиотека (свыше 30 тыс. томов), дружеские отношения с вождем, по указанию которого писатель лечится от диабета в Германии...

Возможно, многие литераторы завидовали Демьяну Бедному, но еще в 1924 г. Сергей Есенин написал:

"Я вам не кенар!

Я поэт!

И не чета каким-то там Демьянам,

Пусть бываю иногда я пьяный,

Зато в глазах моих

Прозрений дивный свет".

Есенин не дожил до опалы Демьяна Бедного. Это случилось в 1930 г. Сталин серьезно рассердился на "друга" из-за его критики советской действительности. В письме Бедному Сталин отмечал: "критика недостатков жизни быта СССР, критика обязательная и нужная..."

Однако, видимо, считал вождь, высмеивать все же лучше пороки капиталистического общества, чем советского. Сталин упрекает Д. Бедного в том, что он-де "возглашает на весь мир, будто "лень и стремление сидеть на печке" является чуть ли не национальной чертой русских вообще, а значит, и русских рабочих. И это называется у вас большевистской критикой!.."

Теперь понятно: даже такой гибкий приспособленец, как Демьян Бедный, возмутил руководство, поскольку в своих частушках - подумать только - позволил себе высмеивать пьянство, разгильдяйство, лень, бесхозяйственность, воровство, которые, увы, встречались на каждом шагу и в советском городе, и в советской деревне. Конечно, это не "по-большевистски" тыкать рожей в советскую грязь на потеху проклятым капиталистам. И хотя Бедный не был поэтом в есенинском понимании этого слова, его сатира была крепкой и, признаться, многих раздражала.

Но в начале 20-х годов сатириков еще не притесняли, из союза писателей не изгоняли (поскольку его еще не было), а вот гонорара - в то время продовольственная пайка - могли лишить. Тем не менее с недостатками надо бороться, это понимали все. В ленинском правительстве было немало старых большевиков, имевших журналистский опыт, живших много лет в Западной Европе, ежедневно читавших тамошнюю прессу. Революционеры от души смеялись над хлесткими карикатурами на государственных деятелей. Этим особенно славилась английская пресса.

Впрочем, сам Ильич, как известно, был превосходным публицистом, умело и жестко критиковавший нет, не английского премьера или французского президента, а коллег по ниспровержению империализма: Розу Люксембург, Карла Каутского, Льва Троцкого, Георгия Плеханова и многих других.

Ленин, пожалуй, поощрял принципиальную критику, невзирая на лица. Стоит, в этой связи, вспомнить, как обрушился Владимир Ильич на своих ближайших соратников - Каменева и Зиновьева - накануне большевистского переворота. А ведь эти - по словам Ленина - "политические проститутки" впоследствии заняли важнейшие посты в партии и государстве.

Сталин, укрепив свою власть в партии, как огня боялся разоблачения всего негативного в стране. Только он мог решать, что можно высмеивать, а где следует громко кричать "браво!"

Еще при жизни В. И. Ленина (1870-1924) Москва становится центром не только политической, но и культурной жизни Страны Советов.

Несмотря на хозяйственную разруху и политическую изоляцию, большевики находили средства для поддержания пролетарской культуры. Новое в искусстве рождалось в муках, в острой идеологической борьбе, нередко в нежелании интеллигенции понять смысл происходящих перемен. Конечно, разобраться в этом "культурном" хаосе было непросто. Среди творческой интеллигенции быстро возникали новые направления в поэзии, живописи, музыке и также они быстро исчезали.

Власти до поры до времени терпели эту культурную пестроту, не препятствовали творческим поискам, предоставляли страницы центральных изданий для словесных баталий, поэтических диспутов, импровизированных музыкальных представлений. Жили в основном впроголодь, но интересно.

Сейчас трудно сказать, кому первому пришла идея организовать новый сатирический журнал на обломках старого издания под названием "Дрезина". Этот журнал выходил в качестве приложения к газете "Гудок" в Москве в 1923-1924 гг. Вышло всего 16 номеров. Издавался на 12-16 страницах с красочной иллюстрацией. Между прочим, на железной дороге "дрезиной" называлась тележка, передвигающаяся по рельсам вручную либо с помощью двигателя. Свои задачи редакция журнала "Дрезина" сформулировала так: "Обеспечить как можно скорее дальнейшие страны по пути к коммунизму, расчистить этот путь от всех темных и враждебных сил, мешающих развитию молодого Советского государства".

В "Дрезине" были представлены самые различные сатирические жанры. Имелся ряд постоянных отделов и рубрик. Например, отдел "В тупике" занимался сатирическими заметками и рисунками на международные темы. В разделе "Холодильник" и "40 человек и 8 лошадей" разоблачались грязные махинации на транспорте, всевозможных жуликов, растратчиков. Материалы строились на конкретных фактах, сообщениях в редакцию собкорами.

С журналом сотрудничали талантливые молодые журналисты, только начинавшие оттачивать свое мастерство, а также опытные литераторы: Н. Агнивцев, А. Безыменский, Б. Владимиров, В. Воинов, И. Гуревич, М. Зощенко, В. Катаев, В. Лебедев-Кумач, Ю. Олеша, М. Раппапорт и др. Рисунки и карикатуры выполнялись уже достаточно известными мастерами: Ю. Анненским, Л. Бродаты, Н. Грусом, М. Черемных.

Какое-то время журнал "Дрезина" процветал во многом благодаря патронажу всесоюзной газеты "Гудок". Это был орган железнодорожников, имевший многочисленных подписчиков.

Газета "Гудок", основанная в конце декабря 1917 года, в начале 20-х годов была чрезвычайно популярна. Ее охотно читали не только железнодорожники. Особой известностью среди читателей пользовалась четвертая полоса газеты, где обычно помещались остроумные фельетоны, написанные, как правило, по письмам рабочих.

В "Гудке" начинали свой путь в большую литературу будущий цвет советской изящной словесности: И. Ильф, Е. Петров, М. Булгаков, В. Катаев, Ю. Олеша, К. Паустовский, М. Зощенко, Л. Славин и другие.

Об этой газете и ее великолепных сотрудниках речь еще впереди, а сейчас вернемся к тому времени, когда "Дрезина" перестала удовлетворять ее создателей, между редакцией журнала и газеты начались распри.

Руководители газеты "Гудок", считая "Дрезину" своим детищем, активно вмешивались в работу авторского коллектива сатирического приложения. Их указания часто раздражали создателей острых и злободневных фельетонов. Редакцию "Гудка" нередко пугал, по их мнению, активный творческий энтузиазм "дрезинцев", их самостоятельность в суждениях. Разрыв стал неизбежным.

В те годы Михаил Ефимович Кольцов (настоящее имя - Мойсей Фридлянд, 1892-1940) был уже известным журналистом. Он лично знал многих "гудковцев" и был наслышан о желании ряда художников и поэтов основать новый журнал, не зависимый от редакции газеты "Гудок".

Михаил Ефимович, заручившись авторитетом Владимира Маяковского, предложил разумный компромисс. Вместо "Дрезины" приложением к газете станет выходить новый журнал под названием "Смехач", имеющий сатирическую редколлегию, но находящимся на "содержании" железнодорожного ведомства. Политику журнала "Смехач" стали определять "отцы-основатели": М. Кольцов, В. Маяковский, А. Безыменский, В. Лебедев-Кумач, М. Черемных и другие.

Основная задача журнала "Смехачи" была сформулирована в следующих строках из стихотворения "В бой":

"Мы беспощадны в нашей борьбе,

Не отгрохочут наши мортиры!

Каждый наш враг

Попробует на себе

Ядра нашей сатиры..."

Авторам "Смехача" следовало очень стараться, чтобы их журнал стал популярным. Ведь практически каждая центральная газета обзаводилась собственным сатирическим приложением. Например, "Рабочая газета" с 1922 года стала выпускать специальное приложение под названием "Крокодил", придуманная молодым сатириком газеты С. Гессеном. Превратить приложение к общественной газете в специальный журнал было очень непросто. Помогли связи и авторитет Константина Степановича Еремеева (1874-1931), революционера, журналиста, писавшего для газеты "Правда". Газета "Труд", не желая отставать от других центральных изданий, выпускает сатирическое приложение: "Бузотер", "Бич".

Армейская газета - "Красная звезда" - поспешила смешить своих читателей приложениями: "Военный крокодил", "Танком на мозоль".

Сатирических журналов появилось так много, что многие авторы сотрудничали с несколькими изданиями одновременно. Только пиши, и авторы, большей частью молодежь, не ждала особого приглашения. В этих изданиях, особенно в "Смехаче", "засветились" одесситы Илья Ильф и Евгений Петров, работавшие в газете "Гудок".

Первый номер "Смехача", который вышел в феврале 1924 года, открывался фельетоном М. Кольцова "Ленин и пошляки", в нем же были опубликованы стихи В. Маяковского "Ух, и весело!". В журнале имелась специальная рубрика: "Серьезные" шутки В. И. Ленина".

В "Смехаче" наряду с недостатками показывались успехи, которых добивалась страна в восстановлении народного хозяйства и на международной арене.

В рекламном объявлении о выходе журнала редакция следующим образом характеризовала свои задачи: "Советская политика во всем многообразии ее задач. Проблемы быта рабочих и крестьянства. Европейские дела во всех оттенках и мнениях. Хозяйственные вопросы в самом широком масштабе. Антирелигиозная пропаганда как вызов всем религиям и богам. Честная, но беспощадная критика всех их, нас и вас".

Журнал привлек к сотрудничеству лучших советских сатириков и карикатуристов 20-х годов. Особое место занимала сатира на международные темы.

Редакция практиковала выпуск специальных тематических номеров "СССР через 70 лет", "Жилищный", "Экономический", "Санитарный", "Модный" и т. д. Выпускались номера к юбилейным датам: "Гоголевский", "Горьковский" и др.

Редакция получала многочисленные письма, всевозможные сигналы. На их основе и к тому же из заметок различных журналов и газет строились такие постоянные сатирические разделы как, "40 человек и 8 лошадей", "Тараканы в тесте", "Палки в колесах", "Всякая буза" и др. В первых номерах существовала так же "страничка читателей", куда помещали сатирические вирши, очерки подписчиков. Правда, зачастую эта страничка заполнялась произведениями профессиональных литераторов.

Как ни старались работники журнала делать добротные выпуски, без жесткой критики в их адрес не обошлось. Более всего опорочить "Смехача" стремилась партийная печать. Редакцию журнала обвиняли в "отрыве от масс" и прежде всего рабочего класса, узость тем критики и т. п. Что оставалось делать в такой ситуации: обещать "исправиться". Появляются новые сатирические разделы: "Писаная торба "Смехача"", "Всякое такое", "В порядке самокритики".

Осенью 1928 г. Михаил Кольцов становится ответственным редактором "Смехача". Он пытается спасти журнал. Под его руководством выходит девять номеров. Еще шла работа над последними выпусками, когда Михаил Ефимович решил, что необходимо издание нового журнала. Этому способствовало постановление ЦК ВКП (б) "О сатирико-юмористических журналах", принятое в апреле 1927 года. В постановлении суровой критике подвергались многие сатирические журналы. В этом документе отмечалось, что сатирико-юмористические журналы неудовлетворительно выполняют задачи, стоящие перед ними. "Большинство сатирико-юмористических журналов не сумело еще стать органами бичующей политической сатиры - против пережитков старого строя и быта, против предрассудков, мещанства, обывательщины и проявления реакционности. С одной стороны - против классовых врагов внутри и за пределами СССР и против враждебной пролетариату - с другой. Вследствие того, что журналы не ориентируются на массового читателя, они сбиваются на путь приспособления ко вкусам мещанства и новой буржуазии".

Руководство большевистской партии сочло целесообразным дифференцировать сеть сатирико-юмористических журналов применительно к специфическим запросам, интересам и культурному уровню отдельных слоев читателей: рабочих, крестьян, служащих и интеллигенцию на 4 категории. "Крокодил и Бегемот" было предложено превратить в сатирические журналы для политически зрелых слоев рабочих. "Бузотер" - обслуживать профсоюзы, "Смехач" должен ориентироваться на служащих; "Лапоть" на передовые слои крестьянства.

В стране, где существовала диктатура партии, ее постановления - закон для всего общества. В редакции "Смехача" с таким сатирико-юмористическим разделением вряд ли были согласны. Журнал постепенно терял своих читателей.

В сорок четвертом номере редакция сообщала, что "Смехача" вскоре сменит "Чудак". Это название пришло из "Смехача". А получилось вот что. На страницах журнала появилось небольшое эссе об известных чудаках - Диогене, который самоуплотнился в бочку без "коммунальных услуг", Христофоре Колумбе, не захотевшем плавать в "тихом и интеллигентном Средиземном море"... Что и говорить, без чудаков в мире было бы скучно и неинтересно.

(Продолжение следует.)