Номер 47 (943), 12.12.2008

(Начало см. "ПФ" №  46 от 07.12.2007.)

II

- Пей, понтифик.

"Новый император прост, как лопата", - подумал молодой, недавно принятый в коллегию, жрец. Был он из старинного патрицианского рода. Как ему думалось, все он про себя знал. Однако морда Веспасиана у него вызывала аналогию с несколькими кирпичами, закрепленными в произвольном порядке, из которых пристально смотрели маленькие точечки - глазки. На него.

- Пей, понтифик, еще. Не стесняйся.

Вино было кислое. Почти уксус, а не вино. Гадость, а не вино, на самом деле.

Сыр был деревенский. Грубый на вкус. И хлеб грубого помола. Селедка ржавая...

"Как он это жрет?" - подумал молодой жрец.

Обычно у себя он ел совсем иное. Другого и качества, и вкуса... Старое фалернское... язычки соловьев... Ну, не так, как рассказывали, бывало у Лукулла. Все дорожает, однако. И семья поиздержалась. Впрочем, известно, что Веспасиан - скряга. Изрядный, надо сказать. Ну, посмотрим. Селедочник.

Веспасиану все же хотелось быстро и принципиально решить вопрос. Малый, который сидел за столом и давился императорской пиццей, страшно нуждался в деньгах и как истый аристократ был достаточно свободным от принципов.

Флавиям сейчас не нужно было противостояние с влиятельными внутри Рима группировками. Тем более с жреческой верхушкой.

Краткая победоносная война. Этого добивался Веспасиан. Такая победа укрепила бы его власть, придала авторитет последующим действиям.

Когда он был в Иудее, у него сложилось твердое мнение: это молниеносная война. У них нет армии как таковой. Особенно в сравнении с легионами. Небольшие регулярные и иррегулярные войсковые единицы - даже она у верных слуг империи. Неиудейское население (греки, сирийцы, египтяне - да все!) в противостоянии Рим - Иудея даже сомневаться не будут на чью сторону встать. Их любовь к иудеям известна. Значит, быстро разгромить Иудею, разрушить Храм. И...

Да.

- Поел, братец?.. Хорошо. Тогда слушай меня... Я не буду скрывать, у меня был разговор с великим понтификом. Он против объявления Bellum Justum. И я думаю, что он прав. Но тем не менее все должно быть, как если бы война с Иудеей была именно Bellum Justum. Ты должен обеспечить, чтобы в легионах жрецы делали все и даже более; то, что требуется для справедливой войны. Ты должен сделать все для обеспечения истинно римского духа. Ты понял, братец?

И еще одно огромное преимущество. С военной точки зрения. Храм. Его будут защищать. Никуда не уйдут и не смогут уйти, убежать от него. Храм - это Иудея. И там им придется стоять против легионеров. Никаких сикариев. Никакой беготни. Там они будут стоять. И там кончится Иудея. Рассыплется, как куча песка. Храм...

Бейт - акодеш esse delendam!

Селедочник хочет войну. Ну, будет ему... Нет проблем, все это обеспечим, главное, чтобы он больше меня не пытался накормить своим обедом.

Страшно хочется ему победы. Народу похороним! Римского, между прочим. Потеряем стабильный источник дохода. Налоги точно платить будет некому. Хотя... Римский народ заплатит. Жить станем экономнее. С селедкой, оно, конечно, дешевле получится. И, само собой, сошлемся на растратчика Нерона.

Подаст пример. Лично сам Цезарь Веспасиан понесет бревно. А спустя годы будем опять говорить, что во всем виноват Нерон. И уж точно, все беды от евреев. А от кого?..

Сидит, смотрит... с полной готовностью... Патрицианская сволочь... Ничего, все сделает правильно. И про врагов римского народа... Такая судьба, видно, у этих иудеев.

...esse delendam... Да-да!

А рожа у Веспасианчика! Люкс! Видимо, запоры... частые... Порекомендовать кислое молоко, курагу?.. Нет, не надо. Скорее всего, обидится.

- Император, у легионеров в Иудее будет римский дух. С истинно римской доблестью они пойдут в бой.

В то же время, сакральные действа нуждаются в финансовой поддержке...

- Я знаю, что ты хочешь сказать. Помолчи!

Денег! Денег! Денег! Все продается и покупается! И этот сопляк туда же... хочет нажиться!

- Оппа! Похоже, он хочет бесплатного сыра... Побирушка! Утром деньги - вечером римская слава; вечером деньги - утром римская доблесть; утром деньги - вечером римский дух!.. Или как там?.. Но деньги вперед!

Мы решим все вопросы. Потом. Я скажу, когда.

Веспасиану нужно было успокоиться. Он увидел себя в отполированном щите, висевшем на стене.

- Какой-то я серо-зеленый...

Плохой цвет лица... Геморроидальный... Какому этому цвету быть, если геморрой столько лет?.. Измотал... Нужно отвлечься...

Веспасиан взял lex de imperio Vespasiani... Уже название ему нравилось. Закон о власти Веспасиана!

Красиво. И необходимо. Он не так часто в юности сталкивался с законами. Тем более с юристами. Все же... И вот он твердо понял тогда, если это в законе... если это возведено в закон... Да, сила была его. И воля была его. Эту волю нужно было возвести в закон. Необходимо.

Веспасиан с наслаждением прочитал: "... И пусть ему будет дозволено... ("ему" - это ему!) ... заключать союзы с кем он захочет так, как это было дозволено божественному Августу, Тиберию, Юлию Цезарю Августу и Тиберию Клавдию Цезарю Августу Германику..."

Веспасиан загибал пальцы:

"Август... Тиберий... Калигула... Клавдий..."

Упомянуть Нерона? И я могу, как Нерон... М-да... Нерона... Если я сошлюсь на него...

Imperium Нерона весьма и весьма заманчив... Но он утратил свой статус... И жизнь... Статус... Вне закона... Или все- таки скромнее надо быть?.. Нужно, чтобы юристы проанализировали... Но, чувствую, что лучше без Нерона... Чувствую...

"... И пусть, ему будет дозволено созывать сенат, вносить предложения и брать их обратно, проводить сенатус консульты путем внесения предложений и голосования так, как это было дозволено божественному Августу, Тиберию"...

Так, Калигуле... Клавдию... Да.

"И пусть когда, согласно его воле и авторитету, по его приказу или поручению, или в его присутствии будет собираться сенат, он во всех делах будет иметь и сохранять те же права, как если бы заседание сената было назначено "и имело место по закону..."

Как если бы было назначено и имело место по закону

III.

Веспасиану было плохо. Сегодня во время этого дурацкого триумфа он чуть не сдох.

Принцепс лежал и стонал. Как ему было плохо!

Эта Иудейская война...

Этот бессмысленный триумф за победу в ней. Какая победа?.. Какая война?.. Про иудеев ему вообще не хотелось вспоминать.

Золотой семисвечник из этого самого Храма стоял в углу триклиния, где сейчас лежал престарелый триумфатор и задавал все эти и другие не менее гнусные вопросы.

Добыча, трофеи - это и были добыча и трофеи. Что там вообще можно найти в этой Иудее? Ради чего стоило туда переться?

Знаменитые лечебные деревья Ирода, Герода... или как его? Сожгли.

Дальше. Масло! Отличнейшее масло!.. Оливы... Сожгли. А что?

А! Ну, конечно, они же не совсем даже земледельцы - пастухи - их стада: овцы; я знаю? козы... Наверное, сожгли... Съели?..

Ни золота, ни драгоценных камней - что у них там есть, в конце концов? Даже продовольственных товаров, как, допустим, было в Карфагене на продажу и то...

Только для себя! Что за люди?..

Зачем я туда бросил легионы?

Вошла любимая рабыня Флавия... Родом, кажется, из Ахайи... Откуда-то оттуда... Отметили свободу. Там. Что Нерон думал, когда ее давал, неизвестно.

Ахайя опять провинция Рима. Пусть платят.

Флавия очень мила и умела. Свежесть ее радовала, даже после триумфа, но после триумфа...

Что-то там Флавуся теребила... теребила...

У Веспасиана на лбу выступили крупные капли пота. Холодного. Он лежал, и холодные соленые ручьи затекали ему в глаза и жгли... и в уши... и...

Флавия увидела набухшие вены на левом виске старика - так она его называла - и испугалась: лежал с запавшими глазами, весь мокрый и вонял страшно. Вылитый кадавер.

Она бы позвала врача, но побоялась... Просто ушла... Не сама по себе, конечно... Дождалась, когда с трудом пошевелил пальцем в сторону двери, как ей показалось, а она истолковала это, как приказание уйти.

Мерзкий старикашка - а вдруг отпустит на волю?... состояние выделит...

Ушла... И хорошо... В любом случае, не сейчас... Говорит, что любит. А вдруг?.. Хотя вряд ли... Все равно приятно...

Пот стал высыхать. Веспасиан немного пришел в себя. Физически ему стало легче...

- Поделом мне, старику: как дурак, захотел триумфа, словно предки мои его заслужили или сам я мог о нем мечтать!...

Триумф - глупость, без которой было невозможно обойтись. Себя он не обманывал. Не имело смысла.

- Законы могут быть мячиками, а я жонглером. Почему бы и нет?.. А, великий понтифик?..

Жрец его раздражал. Всегда. И его убежденность в незыблемости некоторых постулатов... Почему именно этих? Это же легко пересмотреть или вообще отменить... Что ж, они тогда высказались, как смогли...

- Поверхностное не отметит сути, принцепс. То, что ты делаешь, тебе представляется жонглированием. На самом деле ты просто переступаешь через закон.

- Хорошо, понтифик, но мы приняли новый закон и вполне законнопослушно выполняем его.

- Однако мы не можем изменить природу вещей. Главное ведь в этом.

- А если она изменилась? И мы увидели это. Вот родился новый закон. И изменилась сразу сущность. И мир стал другим. Вот и все!

- Император. Право - есть сущность.

Право - не черное и не белое; не женское и не мужское. И никакое другое. Но не исключает ничего.

Право само - путь.

Право может быть познаваемо.

Порождение разума и чувств породило свою реальность.

Право - игра игр.

Разговор с великим понтификом, который он вспомнил, был крайне неприятным.

Все накладывалось одно на другое. Триумф, действительно, был дурацкой штукой, на которую он совершенно зря польстился.

Мало того, что он громил собственную провинцию (за это, естественно, никакого триумфа не полагалось); мало того, что бои с сикариями, своими мелкими уколами доводившими легионеров и его самого до исступления, не только не прекратились после разрушения Templum, а приобрели еще более яростный характер, но он же не решил иудейскую проблему и с точки зрения престижа. С популярностью Флавиев было нехорошо. Настолько, что была угроза появления Лже-Неронов. Он-то знал, что не столько дело в тоске по Агенобарбу, сколько в антифлавианизме.

И... и... Римская... Настоящая римская религия вместо ожидаемого расцвета - это с его-то покровительством - затухала на глазах. Ко всем прочим "дарам Востока" добавилось резкое усиление христиан. Тех самых, которых пробовал уничтожить Нерон. "Молодец рыжанчик... - подумал Веспасиан, - хоть в этом проявил себя молодцом! Гады! Все они там - гады!!!"

Но что делать, он решительно не понимал.

Какая-то могучая сила просто не обращала на него внимания. Принцепс Рима попал в водоворот, в котором ощутил себя щепочкой, которую уже несет совсем не по ее воле. Не по ее.

Что бы я сказал Титу?.. А я бы сказал: "Титунчик, дорогой, гаснет вера в наших старых богов. Так ты того... Осторожней, Титуша... По краю... По краю..."

Что мы взяли в Иудее?.. вот этот семисвечник... А если его вернуть... вернуть в Templum... Тихо так, незаметно... Триумф уже был. Мы его показали всему миру. Вернуть...

Золото... вернуть... Старый дурень, ты чего? Да, ну! Или вернуть?.. Я подумаю...

Владыке Рима принесли в чашке кислого молока. Он окреп до такой степени, что лично накидал в нее кусочки черного хлеба.

Кислое молоко с черным хлебом! Что-то еще есть хорошее в этой жизни? Белые капли поползли по тунике. Он облился. В последнее время это стало происходить чаще. На этом грубом рядне все равно не видно.

Иудея... Иудея...

Все равно в голове бил какой-то молот:

Иудея, Иудея, Иудея...

Теперь Веспасиан задумался, почему Парфия по-настоящему не вмешалась в решение иудейского вопроса. А действительно, почему?

Парфяне боялись нарушить статус-кво? Некий опасный для обеих сторон баланс... Возможно, евреи не смогли с ними договориться... Собственно, даже при штурме Храма евреи друг с другом умудрились не договориться. А с парфянами... Но могли. Это было возможно...тогда. Это возможно!...

Холодный пот опять прошиб императора. Он не допил свое кислое молоко с черным хлебом...

- Немедленно ко мне!.. этого... как его... еврея!!!

Он орал, как когда-то на Марсовом поле.

- Что ты мне тут, понимаешь! Давай срочно этого либера! Давай, собака!

Иосиф скачками несся по вызову патрона.

Сегодня жуткий день! В ритм - сегодня жуткий день! В ритм - сегодня жуткий день!

К Веспасиану вприпрыжку несся бывший иудей Иосиф бен Маттафия...

К Веспасиану мчался римский всадник Иосиф Флавий...

Рабовладелец и раб... Патрон и клиент... Император и всадник...

Веспасиан не любил своего придворного историка, но привык к нему. Уж точно, он не стеснялся его.

Все болело. Ужасно. И этот еще...

Иосиф не успел отдышаться. Его ввели к принцепсу. Сверкнула золотая менора из Бейт - амикдаш...

Веспасиан рявкнул со своего ложа:

- У тебя геморрой есть?

Иосиф, честно говоря, обалдел.

- Есть, ты еще, может, не знаешь, я тебе говорю - смотри, какой ты желто-зеленый. Это плохо. Теперь слушай. Как там наша книга?..

- "Иудейская война"?

- А какая? Что, с тобой? Пиши, как считаешь нужным! Все, кроме того, что сейчас услышишь.

Значит, так.

Война. Была война. Все серьезно. Высшее наше достижение. В смысле, римского оружия.

Дальше. Война за деньги, добычу. Так. Там другое, третье.

Никаких войн за веру, против веры. Ты понял?!

Никто не собирался разрушать никакой храм. Храм разрушился сам.

Теперь. Мы победили. Мы все время побеждали. После того, как в Иудею с легионами пришел я. До этого можешь и про какие-то успехи евреев. Эти неудачи были при Нероне. Понятно?

Иерусалим взяли и победили. И победили. Война закончилась. Ты понял, еврей?

Так... Все было очень для нас выгодно. Несметная добыча.

О потерях вообще не упоминай. Разве самую малость. Никаких желудочных заболеваний в легионах.

Иосиф понимал, о чем идет речь. В принципе, уже было ясно, что концепция флавианской Иудеи не состоялась.

Его книга приобретала просто на глазах все большее значение. Оставалась надежда, проиграв в экономике, религии и в военной стороне вопроса, хоть чего-то добиться в идеологии.

Все же... Все же... Иерусалим взят. Храм разрушен. Все не так безрезультатно для Рима... Рим победил?..

Но его книга, его взгляд на иудейскую катастрофу...

Для Рима будет лучше звучать : "Иудейская война".

Император успокоился. В каком-то смысле. Слегка. Еврей ушел. Он все напишет, как нужно Флавиям. Выпил еще кислого молока с кусочками хлеба...

Неожиданно, как камнями, сдавило голову. Веспасиан застонал, схватился за виски.

Стали плыть какие-то буквы... слова... "И пусть все то, что он сочтет нужным сделать для пользы и величия государства из дел, касающихся богов... он имеет власть и право совершить и исполнить, как имели их божественный Август..."

Ему было страшно... Очень страшно "И пусть на основании тех законов и плебисцитов, которыми было установлено, чтобы божественный Август, Тиберий... не подлежали ответственности, по тем же законам будет освобожден от ответственности и император Цезарь Веспасиан..." И он надеялся... надеялся... "... сделает что-либо против законов, религий, плебисцитов... то да не будет это вменено ему в преступление..."

И у него выдохнулось одновременно со всхлыпом :

- Какие деньги ушли! Какие деньги... Зачем?

Мои деньги!..

Александр АЙЗЕНБЕРГ.