Номер 13 (1453), 11.04.2019

Продолжаем публикацию воспоминаний известного одесского музыканта, режиссера, продюсера, основателя и художественного руководителя Международного фестиваля-конкурса юных талантов "Звёздочка" Александра СТЕПАНОВА.

Начало см. "Порто-франко" от 4 апреля с. г.

ПОЛИНА

Завершались интереснейшие и счастливейшие годы учебы в школе Столярского. Впереди меня ждал марафон из пятнадцати экзаменов (выпускных в школе плюс вступительных в Одесскую консерваторию). Остроту ситуации придавала маячившая впереди армия как печальная альтернатива консерватории. Сойти с экзаменационной дистанции означало минимум на пару лет, а может быть, и навсегда выпасть из профессии.

Финальные полтора-два года занятий осложнились тем, что мой педагог по специальности Юзеф Яковлевич Жадан был озабочен предстоящим отъездом в Америку.

Началась очередная волна эмиграции.

Юзеф Яковлевич очень переживал. Сравнивал два мира, взвешивал "за" и "против"... Его рефлексия не могла не отразиться на занятиях. В какой-то момент наступил полный творческий тупик, из которого мне помогла выйти семья талантливых одесских музыкантов.

Полина Кушинская - замечательная виолончелистка (тоже, как и я, ученица Ю. Я. Жадана), уже окончившая консерваторию, - тогда взяла надо мной шефство. Я часто приходил в тесную квартиру на Пушкинской, где они жили с мамой, мужем (скрипачом-виртуозом Котей Уманским) и маленьким сыном Борей. А главное, в их доме жила МУЗЫКА. О музыке говорили, читали, ее слушали и исполняли. Это был творческий оазис. Надо сказать, что все происходило на фоне подготовки и их отъезда в Америку (волна продолжалась). Ребят уволили: Котю - из оперного театра, Полину - из филармонии, их осудили на общих собраниях, больше года они жили без работы. Но все это время продолжали бескорыстно со мной заниматься. Низкий поклон вам...

Наши занятия проходили тайно, и не только по политическим причинам. Главная причина заключалась в том, что Ю. Я. Жадан не прощал чужих творческих влияний, тем более занятий с кем-либо на стороне. В его глазах это было страшнейшим предательством. Но когда на выпускном экзамене я на отлично сыграл концерт Лало, "Экспромт" Арутюняна, сюиту Баха, то довольный Юзеф Яковлевич, выйдя из депрессии, сказал: "И все-таки я очень хороший педагог!" Да, так и есть.

ТВОРЧЕСКИЙ ГРАДУС

Его наличие, наверное, самое важное отличие школы Столярского. А подогревали этот градус встречи с легендарными музыкантами...

Запомнился концерт-встреча с Евгением Могилевским. Шопен... божественный звук... А после концерта - напутствие нам, "столярикам": "Любите и берегите нашу школу и учителей!"

Выступал перед нами Тимофей Докшицер - трубач № 1, давал мастер-класс. Наш одноклассник Сеня Мильштейн (брат известного скрипача) участвовал в этом мастер-классе. Впоследствии Семён учился у Докшицера. А теперь он - народный артист России.

С благодарностью вспоминаю лекции по истории искусства, организованные школой Столярского совместно с Эрмитажем. Они проходили в Малом зале, приглашались искусствоведы из Ленинграда, которые демонстрировали слайды, просвещая тем самым буйную "мОлодежь". А мы, по-одесски, галдели так, что эрмитажные дамы вынуждены были призывать нас к порядку даже в непарламентской форме...

Ещё запомнился концерт юных виолончелистов из специальной музыкальной школы имени Гнесиных - лауреатов радиоконкурса в Праге Александра Князева и Марины Тарасовой (впоследствии оба они стали лауреатами конкурса имени Чайковского). Марина играла "Арпеджионе" Шуберта насколько выразительно в музыкальном плане, настолько же и несмотрибельно, да так, что кто-то из старших "столяриков" пошутил: "На ТЕЛЕконкурсе она бы точно не прошла"...

Позднее, уже став отцом двоих "столяриков" (сын и дочь занимались в классе саксофона), я старался, как мог, сохранить эту творческую ауру. Организовал мастер-класс "первой леди саксофона" Маргариты Шапошниковой, а к 80-летию школы придумал конкурс "Золотой саксофон Одессы".

ЗАПИСКИ ИЗ ПОДПОЛЬЯ

В середине 1970-х годов пианист и педагог Валентин Федосов организовал нелегальную группу "Ревматики-Склеротики", как он нас называл. Мы собирались поздно вечером в спортзале школы Столярского и осваивали навыки боевых искусств: бокс, самбо, карате и др. Был приглашён тренер Александр Дмитриевич Карпов, который "делал из нас мужчин". В число нелегалов входили, кроме Федосова, Аркадий Сапсович, Андрей Семёнов, Валерий Кореной, Валерий Казаков. Но нас довольно быстро раскрыли (настучали), так что пришлось перебазироваться на гидрометеостанцию в районе яхт-клуба. Мы шили боксёрские мешки, для чего в пору всеобщего дефицита покупали на Привозе пшеницу. Бегали по Трассе здоровья, купались (Валя Федосов моржевал круглый год). Я знал, что рано или поздно попаду в армию, и готовил себя к этому периоду. Да и в жизненных ситуациях навыки ближнего боя пару раз пригодились. Спасибо Вале Федосову!

ФИЗИК СРЕДИ ЛИРИКОВ

Нашим классным руководителем был Владимир Ильич Дмитриев, физик. Он подарил нашему классу и многим другим "столярикам" интересные годы юности: походы в Лески, плавание в бассейне, фотогазеты, наконец, просто нормальное человеческое общение...

Мне, когда я вернулся из армии (семья, двое маленьких детей), Ильич помог особенно: я участвовал с ним в соревнованиях по плаванию, а он платил мне как инструктору. Спасибо, Ильич...

Не все знают, что Ильич тянул внуков, а потом и правнуков. Растил, воспитывал, водил "на скрипочку". Они называли его папой. Невестка (по вине врачей) несколько лет была в коме, потом её "отключили". Владимир Ильич очень переживал. В последний день своей жизни он спросил у жены, что нужно купить, - всё купил, принёс в дом, помылся, оделся, лёг и... умер во сне.

КОНСЕРВАТОРИЯ

Итак, марафон пройден! Позади пятнадцать экзаменов (выпускные плюс вступительные). Ждем приказа и списков о зачислении. Но пока мы все еще абитуриенты, а потому должны отработать "часы". Я работал в дуэте с Сергеем Шустовым - будущим композитором, создателем рок-клуба, преподавателем Одесской национальной музыкальной академии имени Неждановой.

Но это все в будущем.

А пока мы с Сергеем строим столовую: грузим-возим доски, брус, кирпичи. Работали добросовестно, и надо сказать, что построенная нами консерваторская столовая стоит до сих пор и довольно успешно функционирует.

Но вот наконец приказ! Списки вывешены. О счастье - мы студенты! Свобода!

Первый курс - самый счастливый в жизни - весь был пропитан этим ощущением свободы. Уже на посвящении в студенты на сцену вышла кошка и легла под флагом СССР. А потом нас поприветствовала профессор Г. А. Поливанова и пожелала "встречной инициативы". Мы только этого и ждали. Инициатива била фонтаном. Первым делом организовали струнный квартет, хотя по учебным планам это "положено было" на средних курсах. Репетировали все свободное время, захватывали свободный класс в подвале, брали в библиотеке старинные юргенсоновские фолианты и играли, играли, играли... Приставали к педагогам и профессорам: "Послушайте нас, пожалуйста!" Слушали, подсказывали, удивлялись нашему напору. Особый колорит квартету придавали скрипачи-кубинцы, влившиеся в наш состав, после чего нас стало в квартете шестеро. Эмилио Эстрада и Зенон Диас, наши однокурсники, эффектные, импульсивные музыканты, привезли "Кубинскую красавицу" - сюиту Сервантеса, и мы с успехом ее исполняли в концертах, на вечерах дружбы и на дискотеках.

На первую стипендию я купил в рассрочку магнитофон "Маяк-стерео" (со знаком качества!) - вот это было счастье! Мы собирались всем курсом в нашей квартире, мама жарила ведро картошки на всех, и мы с молодым энтузиазмом танцевали под модные тогда Smokie, Boney M, Bee Gees. Тогда я первый раз пригласил на танец Катюшу Добренко...

КАТЮША

Моя однокурсница Катя Добренко, красивая белокурая скрипачка, хохотушка, чем я отчаянно пользовался (смешил изо всех сил), поступила в консерваторию после Одесского музыкального училища, где занималась в классе известного педагога и музыканта Марка Борисовича Зингера. Еще студенткой училища она успела поработать в ВИА "Радуга" Кировоградской филармонии. Исколесила с гастролями всю страну, побывала на БАМе и в других отдаленных точках Сибири и Дальнего Востока. Учебу в консерватории Катя совмещала с игрой в студенческом ВИА "Импульс" Одесского медицинского института. Талантливая, озорная, увлеченная музыкой девушка не только играла, но и пела, вела программы. Однако это продолжалось недолго - после очередной поездки с медиками на фестиваль в Ереван я увел Катюшу навсегда. И правильно сделал!

В консерватории, кроме самозабвенных занятий в созданном нами студенческом квартете, мы пристрастились еще и к театру.

Вот как это было.

Однажды нас пригласили в оперную студию консерватории, где у вокалистов проходил зачет по актерскому мастерству в классе режиссера Люции Александровны Глибко-Долинской, и мы остались там надолго. Наши талантливые однокурсники Дима Харитонов из Ленинграда, Катажина Любинска из Польши, одесситки Мария Мурадян (будущая Гулегина), Лариса Горелик, Августина Туний показывали музыкальные этюды. Они раскрывали без слов за несколько минут целый мир чувств. Концертмейстер Надежда Завелион исполняла произведения Рахманинова, Скрябина, Шопена, а певцы "инсценировали" эту музыку так вдохновенно и выразительно, что после зачета мы обратились к Люции Александровне с просьбой разрешить нам посещать ее занятия. Она согласилась и стала не только нашим любимым Педагогом, но и Другом на всю жизнь.

Это было удивительное и радостное время: днем - лекции, зачеты, экзамены, а вечером - оперная студия. Бесконечные рассказы Люции о ее работе на Одесской киностудии, на телевидении, об учебе под руководством Бориса Захавы, о съемках ее фильма с Высоцким и Мариной Влади. После этюдов начались парные отрывки из пьес. До сих пор помню Арбенина и Нину из лермонтовского "Маскарада" в исполнении Димы Харитонова и Катажины Любинской - аж мурашки пробегали по спине. А мы, к всеобщему веселью, инсценировали чеховскую "Драму", где графоманка изводит известного писателя чтением своих опусов.

Надо сказать, что между нами и Катажиной с Димой сложились не только творческие, но и добрые дружеские отношения. Причем настолько дружеские, что когда ребята предложили нам совершенно авантюрную идею поездки в Крым на велосипедах, то мы согласились мгновенно. И это притом, что у нас никаких велосипедов не было и в помине. Оставалось их найти. Мы отыскали один старенький велосипед. А второй, по нашему замыслу, можно было взять у Катиной бабушки в деревне. Деревня, между прочим, находится за сто километров от Одессы. Но что такое сто километров в двадцать лет, когда все просто и легко?! И вот мы вчетвером на трех велосипедах отправляемся в деревню к Катиной бабушке...

Наше самостоятельное путешествие было экстремальным. Мы ехали на трех велосипедах вчетвером, а это означало, что кто-то вез одного из нас на багажнике (или я Катю, или Дима Катажину). А так как трасса Одесса - Киев имеет волнообразный рельеф, то с горки мы спускались радостно и легко, а на горку кому-то приходилось бежать за велосипедом и подталкивать его. И это все сто километров!

Еще страшно докучал молодой гаишник, увязавшийся за нами на мотоцикле. Он умолял: "Вертайтесь до Одеси! Вертайтесь до Одеси!" Очень переживал, что вдруг на вверенном ему участке произойдет ДТП. Но мы его заверили, что будем ехать только по обочине, и с большим трудом избавились от назойливого эскорта.

И все-таки к ночи мы, то перебежками, то на наших "Украинах" преодолев весь маршрут, прибыли в деревню Новопетровку Ширяевского района и... уснули мгновенно. Утром надо было, взяв у Катиной бабуси четвертый велосипед, всем вместе ехать в Крым. А это еще как минимум 500-600 км. И тут мы с Катей поняли главное: мы уже приехали. Отпросились у ребят и, повинившись за вынужденный крюк, остались в деревне, где и провели остаток лета.

Отдохнув, мы отважно взялись поднимать культурный уровень сельского населения. Из местной молодежи сколотили мобильную агитбригаду, разучили песни, юморески и разъезжали на полуторке, телеге, а иногда и на подъемном кране по многочисленным молочным фермам и тракторным бригадам. Выступали в обеденный перерыв перед комбайнерами, доярками и коровами. Особенным успехом у последних пользовался дуэт Бетховена для скрипки и виолончели в нашем исполнении. Надои молока значительно повысились...

Комментарий Екатерины Степановой
(Кати Добренко):

"Мы молодцы, конечно, что не увязались за ребятами в Крым. Да мы и не смогли бы. Дима и Катажина были вокалистами, т. е. нормально физически развитыми ребятами, а у нас все детство прошло в занятиях на скрипке и виолончели. И потом, я была с Сашей одного роста, везти меня было труднее, чем Диме Катажину.

Тот веселый гаишник, подъехав к нам в очередной раз на 45-м километре, где мы остановились, чтобы передохнуть в тени высоких тополей и попить чистой колодезной воды, сказал, глядя на мою корпуленцию: "Та я краще б бiг всю дорогу, чим ïï вiз". Саше было тяжело, так что я старалась соскочить с багажника и пробежать часть пути. Этот гаишник все время сгонял нас с трассы на обочину, а там ехать было вообще невозможно.

Самым приятным были привалы. На одном из них полька Катажина радостно кричала: "Рожа-рожа!", имея в виду рожь, а увидев быка на привязи: "Смотрите, бик!"

А когда мы сошли с велосипедов, преодолев весь путь (мои родственники были в шоке), то не могли ни ходить, ни сидеть, ни стоять. Спали вповалку как убитые".

(Продолжение следует.)