Номер 06 (1350), 24.02.2017

И. Михайлов

II. Знаменитые книголюбы

(Продолжение. Начало в №№ 2-3, 5.)

А. В. Храповицкий, секретарь Екатерины II, 26 июня 1790 г., зайдя в кабинет императрицы, застал ее в сильном волнении. В этот день она приступила к чтению анонимно изданной книги "Путешествие из Петербурга в Москву"...

По-видимому, А. Н. Радищев хорошо осознавал последствия, которые его могли ожидать в связи с опубликованием этого сочинения. Иначе зачем автору было необходимо печатать свой труд в типографии, устроенной у себя дома в Петербурге на Грязной улице (ныне - Марата).

Как уже отмечалось, Радищев умышленно не посвящал в это предприятие своего покровителя графа Воронцова. Наконец, любопытно письмо, написанное Александром Николаевичем сыну. В нем, в частности, можно прочитать: "...если б я издал свою книгу за десять или пятнадцать лет до французской революции, то вместо ссылки скорее всего был бы награжден, так как в книге есть полезное указание на многие злоупотребления, неизвестные правительству".

"Путешествие..." появилось в начале мая 1790 г., менее года прошло с тех пор, как парижане штурмовали Бастилию. Во Франции революция набирала силу, в то время как в Петербурге с беспокойством следили за событиями, происходившими в Париже. Более того, русское правительство стремилось даже возглавить контрреволюционный альянс ряда европейских государств.

Судя по всему, Александр Николаевич ясно представлял себе взгляд официального Петербурга на международные дела. Не мог он, в самом деле, допустить мысль, что отношение к французским событиям будет таким же, как к борьбе Северной Америки за независимость (1775-1783). Тогда Екатерина продемонстрировала показное сочувствие английским колониям в Северной Америке. Но на это имелись свои причины: натянутые отношения с правительством Великобритании, желание императрицы еще больше прослыть "либеральной" и "просвещенной" в глазах великих европейцев того времени, наконец, события эти происходили вдали от России.

Другое дело, Французская революция (1789-1794): абсолютные монархи всей Европы почуяли опасность своему существованию. И все, что происходило в столице Франции, могло громовым эхом отозваться в государствах феодальной Европы; уже не говоря о том, что деятельность "якобинской заразы" быстро становилась известна и в России, вызывая неоднозначные суждения.

Конечно, Радищев был прав, считая, что французская революция напугала русское правительство. Однако Александр Николаевич наивно полагал, будто при других обстоятельствах его могли бы "наградить". Почти все страницы книги "Путешествие из Петербурга в Москву" пронизаны антикрепостническими идеями, открытым призывом к борьбе против рабства, резким осуждением самодержавия и его проявления - деспотизма.

Так стоит ли удивляться таким замечаниям Екатерины II: "Автор "путешествия" исполнен и заражен французским заблуждением, ищет всячески и выищивает все возможное к умалению почтения к властям, к приведению народа в негодование против начальников и начальства. Он едва ли не мартинист или чего подобное...". Коронованный критик сразу заключила, что Радищев "бунтовщик, хуже Пугачева".

Екатерининским властям казалось, что "преступная" книга, как и ее автор, навсегда будут преданы забвению. Однако история распорядилась иначе.

Уже в самом начале первой русской буржуазной революции (1905-1907 гг.) появилось любопытное эссе, посвященное А. Н. Радищеву и его творчеству. Автор этой работы Н. Ашешов отмечал: "Книга, арестованная в 1790 г., не появлялась до 1905 г. В царствование Николая I цензура запретила ее упоминать. В царствование Александра II издание "Путешествия..." было сожжено цензурой. То же самое случилось в 1903 г. Таким образом, Радищев до сих пор был страшен самодержавию. Он испугал его на целое столетие".

Хотя "Путешествие..." было издано анонимно, уже 30 июня 1790 г. А. Н. Радищев был арестован. Вполне в духе времени и обычной чиновничьей самозащиты было бы, если бы граф Воронцов, узнав о причине ареста, попытался отмежеваться от "государственного преступника". В действительности Александр Романович открыто решил использовать влияние, связи и средства, чтобы как-то облегчить участь узника и его семьи.

Известно, что суд приговорил писателя к смертной казни, но Екатерина II, вспомнив, что "с Вольтером лучший друг была", отменила такое решение и отправила Александра Николаевича на десять лет в сибирскую ссылку.

Что же предпринимает А. Р. Воронцов? Конечно, повлиять на суд и на решение Екатерины II граф не мог. Но вот что вспоминает старший сын А. Н. Радищева: "Прежний начальник и покровитель его гр. Воронцов не оставил его в заточении, писал к нему, поставлял ему книги и многие нужные в сих пустынных странах для жизни вещи".

Увы, Николай Александрович весьма скуп в описании помощи, оказанной его отцу графом Воронцовым. Более подробно сообщает о деятельности Александра Романовича в период лихолетья Радищева младший сын писателя, Павел Александрович.

"Граф Воронцов написал ко всем губернаторам тех мест, где должен был проехать сосланный, чтобы с ним обходились снисходительнее... Граф объявил семейству Радищева, что берет на себя все его содержание как в дороге, так и в месте его заточения и разослал деньги во все города, где ему должно было остановиться". И далее: "Граф во время ссылки Радищева присылал ему ежегодно пенсию, сначала 500, потом 800, и наконец 1000 руб.".

Американский исследователь Аллен Макконнел в монографии, посвященной жизни и творчеству А. Н. Радищева, сообщает, будто Екатерина II "позволила графу Воронцову послать деньги губернатору Твери для того, чтобы снарядить Радищева всем необходимым для поездки". Автор пишет, что губернатор получил для этой цели 200 рублей и приводит внушительный список вещей, которые следовало купить ссыльному.

Советский историк литературы Г. П. Макогоненко дополняет наши сведения о гуманной деятельности А. Р. Воронцова. Он подчеркивает, что граф Александр Романович добился от Екатерины II приказа снять кандалы с Радищева. Правда, в работе вышеупомянутого автора имеется некоторая неточность. Г. П. Макогоненко пишет: "А. Воронцов не раз призывал Радищева к раскаянию. Осторожно и деликатно, чтобы не обидеть своего сиятельного друга, Радищев отказывался писать письмо Екатерине".

Конечно, можно и не заострять внимания на этих второстепенных фактах из жизни, что граф Воронцов действительно желал, чтобы Александр Николаевич каким-то образом "помирился" с властью.

И вот передо мной целый ряд документов, в основном письма, из которых следует, что Радищев все же последовал советам своего покровителя. Так, в пятой книге "Архива князя Воронцова" (1872 г.) помещена "Повинная", представляющая из себя письмо А. Н. Радищева императрице, написанное 6 июля 1790 г.

Нет нужды в данном очерке пересказывать содержание этого документа. Замечу только, что ни в коем случае не следует сомневаться в мужестве и благородстве Александра Николаевича Радищева, в его преданности идеям, ради которых он так страдал.

Завершая рассказ о дружбе между А. Р. Воронцовым и А. Н. Радищевым, хочу еще отметить, что и после отбытия ссылки граф не переставал заботиться о своем подопечном. Так, при содействии А. Р. Воронцова Радищев не только смог вернуться в столицу, но граф просил императора Александра I (1777-1825) разрешить писателю редактировать проект "Жалованной грамоты русскому народу". И это несмотря на то, что А. Воронцов знал: Радищев не изменил своим демократическим убеждениям.

Любопытна деятельность А. Р. Воронцова при императоре Александре I (годы правления: 1801-1825). Начну с того, что после смерти Екатерины II (1796 г.), граф Александр Романович, фактически находившийся в опале, вынужден был проживать в одном из своих имений. В этом не было ничего удивительного, поскольку графу Воронцову претили порядки, установленные Павлом I (1754-1801, годы правления: 1796-1801). Этот император недолюбливал Воронцовых и особенно подозрительно относился к Александру и Семену Романовичам, считая их ярыми приверженцами своей матери, бывшей государыни.

Александр I, перешагнув через труп своего отца, поспешил облачиться в тогу либерала, и многие ему поверили. Император по совету своих "молодых друзей" вызвал А. Р. Воронцова из деревни и назначил его в Сенат. Как свидетельствуют источники, Александр I все же находил, что Воронцов придерживается "старых предрассудков".

Лицемерию императора не было границ. Идеи, с которыми А. Р. Воронцов пришел во дворец Александра I, были более прогрессивными для того времени, чем мнение значительной части придворных и самого царя. Понадобилось даже "убеждать" государя в том, что Воронцов "хотя и стар, но - идеи его молоды".

Интересно отметить, что своеобразной рекомендацией престарелому графу послужила его дружба с А. Н. Радищевым. Вспомнив об этом, кто мог усомниться в либеральных воззрениях Александра Романовича?

В самом деле, А. Р. Воронцов, назначенный в 1802 г. на пост канцлера, предложил императору ряд важных законоположений, в частности в том же году он составил проект реформы Сената, который несколько ограничивал самодержавие. Кроме того, граф настойчиво рекомендовал улучшить положение крестьян. Свое мнение по этому вопросу Александр Романович изложил в "Рассуждении о непродаже людей без земли".

В этом документе обращает на себя внимание раздел "О продаже людей в рекруты". Воронцов подробно описывает, как осуществлялось столь позорное явление. И что любопытно: способ, о котором говорится в "Рассуждении" Александра Романовича, мы находим в "Путешествии из Петербурга в Москву". Таким образом, продажа крепостных крестьян в рекруты изобличалась А. Н. Радищевым еще задолго до появления проекта Воронцова. Есть все основания предполагать, что граф составил документ, находясь под влиянием идей своего уже в то время умершего друга.

Правда, существует версия, согласно которой "Рассуждение", представленное Воронцовым, имеет "весьма значительное сходство" с одним из проектов указа, заготовленных в 1801 г. Причем к этому проекту причастны и Сперанский, и Радищев.

Вероятнее всего, предварительный текст законов по крестьянскому вопросу был составлен лично Радищевым, поскольку Александр Николаевич считался знатоком этой проблемы.

А. Р. Воронцов в последние годы жизни принимал активное участие в выработке реформ, осуществить которые так часто обещал Александр I в начальный период своего царствования.

Александр Романович сохранил верность своим взглядам, занимая высокие государственные должности. Хотя его аристократический либерализм и демократизм Радищева по отдельным вопросам совпадали, все же имела место существенная разница в их политических убеждениях. В то же время дружба между этими людьми, в определенной степени, оказала влияние на характер материалов, которые собирал А. Р. Воронцов для своей библиотеки. Спустя многие годы издания, приобретенные этим Воронцовым, станут гордостью уникального книжного собрания.

* * *

Очень своеобразно сложилась жизнь Семена Романовича Воронцова (1744-1832) - одного из главных собирателей библиотеки. Он был одним из самых талантливых дипломатов России, в течение двадцати лет бессменно представлял интересы своей страны в Англии (с 1784 по 1806 гг.).

Семен Романович являлся активным сторонником союза России с Англией на основе совместного противоборства наполеоновской Франции. Будучи человеком разносторонней образованности и реалистических политических взглядов, он не одобрял консервативной политики царского двора, как и его брат, выступал за создание более благоприятных условий для развития русской промышленности, боролся за укрепление внешнеполитических позиций России.

В то же время С. Р. Воронцовов считал, что сближение между Англией и Россией должно быть равноправным и выгодным Отечеству. Бытует мнение, будто Семен Романович был англичанином. Действительно, после завершения своих дипломатических обязанностей остался в Англии уже в качестве частного лица, превратившись в самого высокопоставленного русского "невозвращенца" того времени.

Однако дело заключалось не в бездумном англоманстве этого замечательного государственного деятеля, а в умении С. Р. Воронцова видеть дальше и понимать события лучше окружавших царя чиновников и вельмож. Он, кстати говоря, столь же решительно осуждал реакционные крайности и европейских царствующих домов, включая Англию. Но если для Соединенного Королевства критика правительства в то время не считалась чем-то необычным, то в России даже невинное замечание в адрес высокопоставленной персоны грозило такому смельчаку серьезными неприятностями.

Семен Романович хорошо понимал эгоистический характер английской внешней политики и не раз разоблачал антирусскую направленность ряда ее дипломатических актов. Наконец, нельзя не отметить, что С. Р. Воронцов внимательно следил за развитием политических событий, за научными и культурными явлениями во всех странах Европы.

Но вернемся к тому времени, когда русский посол в Англии принимает решение навсегда остаться в Лондоне. Мной ранее отмечалось, что, несмотря на своеобразные отношения между семьей Воронцовых и Екатериной II, все ее представители получили достойные их знаний и способностей должности. Императрица, по-видимому, полностью доверяла своему представителю при английском короле.

С. Р. Воронцов особо отличился в период Французской революции конца XVIII в. Будучи ее ярым противником, Семен Романович умело способствовал созданию антифранцузской коалиции европейских монархов. Более того, зная, каково настроение при Екатерининском дворе, русский посол всеми силами стремился поддержать контрреволюционную эмиграцию, окопавшуюся в столице Великобритании.

Из многочисленных документов, которые впоследствии вошли в семейный "Архив князя Воронцова", явствует, что граф С. Р. Воронцов не одобрял действий французского короля Людовика XVI, которые, по мнению посла, способствовали "бунту".

Надо полагать, что для Семена Романовича идеалом политической системы была конституционная монархия, подобная английской. Он, как и его брат, Александр Романович, осуждал крепостное право, деспотизм самодержавия.

(Продолжение следует.)