Номер 50 (1344), 29.12.2016

В конце года в нашем городе стало больше одним кавалером Почетного знака отличия Одесского городского головы имени Г. Г. Маразли. Им стал вице-президент Всемирного клуба одесситов Евгений Голубовский, которому 5 декабря исполнилось 80 лет.

Вообще-то больше всего Евгений Михайлович известен как журналист и редактор по своей работе в "Комсомольской искре", "Вечерней Одессе", "Всемирных одесских новостях". Также он является заместителем редактора одного из лучших в стране литературно-художественных альманахов "Дерибасовская-Ришельевская". А еще Е. Голубовский - выдающийся знаток русской литературы ХХ века, принимавший самое активное участие в издании и переиздании сборников произведений В. Жаботинского, Ю. Олеши, А. Фиолетова, В. Инбер и других. Много лет он является членом историко-топонимической комиссии, благодаря которой в Одессе появились мемориальные доски многим писателям, поэтам и артистам, тесно связанным с нашим городом. А накануне юбилея вышла книга мемуарных очерков Е. Голубовского "Глядя с Большой Арнаутской"...

В связи с этим мне показалось, что нашим читателям будет интересно воспроизвести фрагменты нашей беседы примерно 15-летней давности. Время изменилось, но тема разговора - вечная...

- Евгений Михайлович, что это такое - быть одесситом?

- В Одессе принято отвечать вопросом на вопрос, и я могу спросить вас, а что такое быть украинцем? Кто может определить?

То же самое с Одессой и одесситами. Ведь тут изначально были кто угодно: греки, французы, евреи, голландцы, итальянцы, украинцы, русские, албанцы, и еще черт его знает кто. И все они нашли общий язык. Это был не русский, не украинский, не еврейский, не немецкий, но этот язык постепенно выкристаллизовался в некую особость. Поэтому, когда говорят об одесситах, вполне серьезно можно вести речь о некой национальной принадлежности. Почему американцы - нация, а одесситы - нет? Чем мы отличаемся? Точно так же съехались со всего мира и построили... Правда, там - государство, а тут - город.

Но это, конечно, не совсем серьезно. А если серьезно, то исторически сложилась общность людей, чуть-чуть похожих друг на друга. Чем? Самодеятельностью, умением самим что-то своими руками, своими мозгами делать, некоторым свободолюбием, некоторым ироническим отношением к миру и к себе...

Я не все качества назвал, и вряд ли кто-то назовет все.

Мы с вами знаем много одесских песен, среди них есть такая: "Ты - одессит, Мишка, а это значит, что не страшны тебе ни горе, ни беда"... Я думаю, это неправда, одесситу, как и каждому человеку, страшны как горе, так и беда. А вот объединяет нас умение выживать в любых ситуациях, причем не просто жить, а еще и что-то созидать.

- Жванецкий замечательно точно сказал об Утесове: "Мы все выросли внутри этого имени". Перефразируя, можно сказать, что мы все выросли внутри названия нашего города. Но не кажется ли вам, что, по большому счету, перефразируя еще одну знаменитую фразу, "мы живем, под собою не чуя" города? Или, наоборот, слишком хорошо все понимаем, потому и пытаемся укрыться в миф, легенду, историю...

- Безусловно, это так, и тут нечего таить. Как Древняя Греция витает над Грецией современной, так и мы (имею в виду людей пишущих, творящих) пытаемся приблизить нынешнюю Одессу к тому мифу, который уже создан. Чтобы не было большого разрыва между этим мифом и реальностью. Удается ли это? Иногда удается. И тогда возникают очередной КВН или очередная "Юморина", или очередные гениальные мальчики-девочки в школе Столярского...

Часто не удается, тогда просто становится стыдно. Но что делать?

- А зачем нам сегодня вся эта мифология? Это что, попытка скрыть нынешний "комплекс неполноценности" областного центра?

- Думаю, наоборот. Не скрыть, а подтянуть. Это попытка вернуть людей к облику и подобию действительно одесситов, жителей города, который являлся третьим по значимости в Российской империи. Это тот рычаг, при помощи которого удается, как мне кажется, все время удерживать город "на плаву". Да, официально Одесса является одним из 25 областных центров Украины. И тем не менее: тут что-то интересное каждый день происходит. Значит, этот миф все-таки работает. Это "рабочий инструмент", а никак не попытка надеть маску.

- Жизнь любого журналиста - это прежде всего встречи с людьми. Многое уходит из памяти, но какие-то врезаются в нее навсегда. Кто из встреченных вами людей запомнился особенно?

- Никогда не забуду встречи с Виктором Шкловским.

Их было две: одна в Москве, одна в Одессе. В Москве я был у него в доме, говорил с ним, с его женой - одной из тех сестер Суок, которые тоже вошли в легенду и в литературу. Мы смотрели старые фотографии. Он рассказывал мне, что пишет очередную книжку, и объяснял, где вынужден врать, потому что иначе книжка никогда не выйдет. Но в следующей книге, говорил Шкловский, он опровергнет эти тезисы, и тогда станет ясно, что можно спорить с самим собой. Он сказал, что летом две недели проведет в Одессе, дал адрес дачи на 9-й станции, где будет жить, и обещал об этом сообщить. Что и сделал. Мы с Сергеем Калмыковым (он фотографировал) были у него на даче. И был разговор, и я впервые услышал о его революционном прошлом, о чем тогда вообще никто не знал. О том, что Шкловский просто бежал из Петрограда в Берлин, потому что его должны были "пустить в расход". О том, как после он попросился назад у советского правительства, пообещав, что перестанет заниматься политикой, и ему разрешили вернуться в Москву... Разговор был очень интересный. Что-то попало на страницы газеты, но почти все услышанное тогда было невозможно опубликовать.

Подготовил Александр ГАЛЯС.