Номер 24 (614), 07.06.2002

ЕЛЕНА МИХАЙЛОВА

(Рассказ)

(Окончание. Начало в №№ 21, 22.)

Зачем ты пустила в дом такую псину?" Инна молчала и торжествующе улыбалась. "Так-так-так, – протянула ее догадливая подруга. – Уж не хочешь же ты сказать, что вот этот... вот это и есть Матвей?" "Наконец-то сообразила, – сказала Инна и, торопливо глотая слова, продолжила: он меня ждал у подъезда, целый день ждал – это раз, знал, где моя дверь, – это два, потом тапки свои узнал – три, потом ванная, потом Матвеева табуретка на кухне, потом футбол... ты когда-нибудь видела, чтобы собаки футбол смотрели? А этот смотрел!" Пес с достоинством сидел посреди комнаты и переводил глаза с Инны на Женьку, всем своим видом как бы подтверждая: да, так оно все и есть.

Женька ошарашенно плюхнулась в кресло и после долгого молчания подытожила: "Будем звонить Юрию Петровичу, и не спорь!" Юрий Петрович был знакомым Женькиным психотерапевтом и экстрасенсом по совместительству. Он жил с Женькой в одном доме, даже на одной лестничной площадке, и частенько по ее просьбе консультировал Инну (разумеется, не безвозмездно).

Пока Женька бушевала в телефонную трубку, часто повторяя слова "клинический случай" и "промедление смерти подобно", Инна увела пса на кухню. "Вот видишь, мой хороший, – грустно сказала она, – никто нам с тобой не верит. А я ведь догадалась, что это ты, не сразу, но догадалась, ну не молчи, подай какой-нибудь знак, пожалуйста. "Пес поставил ей лапы на колени и тоненько заскулил, пристально глядя в глаза. Инна чмокнула его в нос и облегченно вздохнула. Весь этот страшный год она жила с чувством, будто проглотила большой и тяжелый камень, который не давал ей свободно дышать и двигаться. А сейчас камень исчез, и серая монотонная жизнь начала расцветать яркими красками.

... Юрий Петрович был явно недоволен тем, что его выдернули из вечернего домашнего уюта, но виду старался не показывать. Он внимательно осмотрел собаку, а потом долго доброжелательно беседовал с Инной, не опровергая, но и не подтверждая ее измышлений.

По дороге домой он строго внушал встревоженной Женьке: "Не надо ее дергать, ну пусть себе она думает, что это вернулся ее муж, кому от этого плохо? Я ничего страшного не вижу, наоборот, человек оживился, глаза засияли, настроение поднялось. Реакции у нее вполне адекватные, кожа теплая, нет, никакой "клиники" я не заметил. Что касается этого пса...

В истории реинкарнаций, знаешь ли, еще и не такое бывало. Помнишь, как это у Высоцкого: "Быть может, тот облезлый кот был раньше негодяем, а этот милый человек был раньше добрым псом..." "Господи, – не выдержала Женька, – так вы что, тоже думаете, что Матвей вернулся к ней в образе дворняги? Это же полный бред!" "Ну отчего же сразу бред, – мягко возразил психотерапевт, – собаке явно не больше года. А муж ее когда погиб? То-то же. Потом этот перелом лапы... Потом вспомни, что она говорила: ее муж родился в 70-м, то есть в год Собаки, и всегда любил повторять, что он типичная Собака. Н-да, случай, конечно, мягко говоря, странный, но "на свете много есть такого, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам".

"Какой Горацио?! – возмутилась Женька, – что же теперь – делать вид, что все так и должно быть?"

"Наблюдать, конечно, не помешает, – заключил Юрий Петрович, – но бить тревогу и разубеждать я не советую".

А Инна в это самое время вывела пса погулять. "Вы только посмотрите, – услышала она за спиной возмущенное зудение дворничихи Зинки.  – Взяла себе-таки этакую заразу! Людям жрать нечего, а они беспородных кобелей заводят!" Инна весело рассмеялась и сказала, обращаясь к псу, чинно шествующему рядом: "Слыхал, Рыжик? Ну ничего, пошли они все... Мне было плохо и тебе было плохо, а теперь нам ничего не страшно, правда? Завтра поведу тебя к ветеринару, куплю тебе ошейник и поводок и корму этого, что рекламируют все время. Все теперь будет хорошо. А Матвей ты или нет, разве это так уж важно? Главное, что я теперь не одна и ты не один".

...На вечернем небе всходили первые звезды, и Инна, запрокинув голову, с радостным удивлением смотрела на них. Первый раз за прошедший год. Из распахнутых окон домов гремела веселая музыка и она, как ни странно, совсем сейчас не раздражала, как прежде. "Как хорошо, – думала Инна, – в субботу поедем с Рыжиком на море, а то лето скоро кончится, а я ни разу там не была. И в парикмахерскую надо сходить, и маникюр сделать, а то я и вправду похожа на сумасшедшую".

Жизнь во всем своем многобразии возвращалась в ее омертвевшее сердце, наполняла своими живительными соками все тело. И кто бы мог подумать, что причиной всего этого станет обычная хромая дворняга с раскосыми глазами цвета только что созревших каштанов!