Номер 19 (1015), 21.05.2010

- Что будет, если Брежнева стукнуть по голове?

- БАМ!

Из разговора одесситов.

То было время, когда во главе партии и страны стоял избранный на высокую должность Генерального Секретаря ЦК КПСС человек в общем посредственный, фигура временная, переходная, очень некомпетентный руководитель, окруживший себя людьми бесталанными, чтобы выделиться на их фоне... Чем запомнился этот 18-летний период даже не застоя, а в какой-то мере и отката к прошлому? Как он отражался на жизни Одессы?..

Начнем с проблемы питания. На углу Дерибасовской и Ленина (Ришельевской) находился фирменный магазин "Колбасы", отличавшийся широким ассортиментом мясных изделий: окорока тамбовский и воронежский, колбаса одесская, московская, полтавская, краковская, докторская, ветчинно-рубленая, даже конская (очень, кстати, вкусная); различные сосиски, сардели, сервелат (5 руб. за кг). Подобное было и в других магазинах, гастрономах. А в специальном магазине на Дерибасовской, угол Советской Армии (Преображенской) господствовало сырное царство: голландский 2-х сортов, советский, российский, швейцарский, костромской, пошехонский, не говоря уже о разнообразных плавленых типа "Янтарь", "Виола"... Продавались сыры во всех продмагах... Но где-то в середине 70-х все это изобилие закончилось. В городе остался единственный магазин "Сыр", вынесенный из центра. Туда съезжались со всей Одессы. Чтобы получить килограмм (больше в одни руки не отпускали), нужно было выстоять в очереди час, и ассортимент был ограничен.

С мясом было плохо (как говорили, "с мясом хорошо, без мяса плохо" Центральный и чуть ли не единственный магазин располагался рядом с упомянутым колбасным и размещался в бывшем кафе "Мороженое" (интересно в кафе были оформлены залы. При одинаковом ассортименте один переносил посетителей на крайний север - льды, белые медведи; в другом ощущалось дыхание пустыни - на стенах изображены барханы, караваны верблюдов).

Уже где-то в час ночи люди записывались в очередь, к рассвету приходили отмечаться. К открытию магазина выстраивалась длинная вереница толкущихся и огрызающихся, сограждан. Тут же сформировывалась очередь поменьше, для инвалидов (тогда с ними считались больше). Примерно к двум дня я, сдавливаемый со всех сторон, ложился грудью на прилавок и получал два кг костлявого мяса, но по госцене - рубль девяносто...

С молочными продуктами происходило аналогично. Творог делали из молока: его кипятили и отжимали в марле. А кефир, кстати, стоил шесть (!) копеек. Но его еще нужно было "достать"...

Ухудшилось положение с рыбой, которой некогда было хоть завались. Исчезла любимая одесситами и гостями города черноморская скумбрия (то ли в Турцию ушла, то ли луфарь ее пожирал (хищная такая крупная рыба, в горяче-копченом виде от такой же скумбрии не отличишь). Мало стало камбалы, глоссы, хуже ловились бычки, кефаль, ставрида. Стали завозить океанскую мороженую рыбу, в том числе минтай и хек. (Анекдот того времени: "Почему рыба дорогая? - Ну, знаете, транспортные расходы... - А этот вонючий хек ходит пешком?"). Хек и минтай считалась кормовыми - для скота. Икра красная и черная, всегда бывшая в дефиците, в открытую продажу вовсе не поступала. Ненадолго появилась икра нототении и хека (банка - 2 рубля и 60 копеек, соответственно). Опять же возникали инвалиды, которых пропускали безоговорочно. Они покупали положенные в одни руки банки и тут же по спекулятивной цене сбывали в очереди.

Обычно это происходило в магазине "Дельфин" (на Ленина, угол Карла Либкнехта (Греческой). Я как раз проживал тогда в доме на Ленина, 12, имевшем общий двор с магазином, длинный и узкий. Машина с живой рыбой долго и с трудом выворачивала. Вода выплескивалась из цистерны, квартиры провоняли рыбой, а жильцам она не доставалась...

Сложно было с одеждой и обувью. Люди уже отвыкли от военной поры, когда носили, что придется. Хотели чего получше. Изделия отечественных предприятий народ не устраивали, а модное и импортное продавалось в специализированном магазине "Березка", находившимся подальше от людских глаз - на улице Загубанского (Комитетской). Посещение этого магазина было возможно лишь по предъявлению специальных чеков, именуемых "сертификатами". Их продавали темные личности в соотношении к рублю обычно 1:2. Официально такие чеки выдавались лицам, посланным на работу за рубеж; получившим заграничное наследство, или за материалы, опубликованные в другой стране. (Я получал сертификаты дважды - за перевод своих статей с США и НРБ (Болгарии).

А вот самому выехать за рубеж было чрезвычайно сложно. Многие известные писатели, ученые, артисты тоже были невыездными. На судах загранплавания существовала должность первого помощника капитана, несущего за любой инцидент персональную ответственность. (Пропаганда партийной идеологии велось повсеместно. И в учебных заведениях, и на предприятиях изучались материалы по "развитому социализму", поскольку с обещанным коммунизмом не получалось. Как-то в "Военпроекте", где я работал, по всем отделам транслировалась речь Брежнева. Вдруг главный инженер переключил связь на свой кабинет и объявил: "Товарищ Каменецкий, зайдите к главному инженеру!" Это воспринималось как кощунство...)

По улицам сновали "Волги", "Москвичи", горбатые "Запорожцы", первые модели "Чаек", сменившие "ЗИМы" городского руководства, изредка иномарки... Появились новые автобусы - спаренные желтые "Икарусы", желто-красные трамваи из ЧССР.

По вечерам улицы пустели. Все сидели у телевизоров и переживали за героев сериалов "Семнадцать мгновений весны", "Место встречи изменить нельзя" и, конечно, "Ирония судьбы..."

Потом приезжал на гастроли Московский театр на Малой Бронной, и все могли видеть живого Мюллера-Броневого. Впервые гастролировал в Одессе Латвийский русский драматический театр, главным режиссером которого был Аркадий Кац - ученик моей тетки М. Каменецкой по Одесскому театральному училищу. С большим успехом гастролировал Московский театр им. Маяковского. В "Человеке из Ламанчи" играли Т. Доронина, Е. Леонов, А. Лазарев. Владимир Высоцкий снимался в фильме "Опасные гастроли", вместе с Мариной Влади он как-то был в зрительном зале клуба завода "Промсвязь"...

Курьезный случай произошел со мной после окончания спектакля "Мария Стюарт" Кишиневского русского драмтеатра. Я поднялся на сцену, чтобы вручить букет исполнительнице роли королевы Елизаветы, народной артистке МССР Н. Каменевой - дочери маминой подруги. Елизавета с суровым выражением лица (явно еще была в образе) стремительно пересекла сцену. Подойти к ней в этот момент было как-то неудобно. Занавес опустился, и я остался один. В зале засмеялись. Когда занавес поднялся, все действующие лица выстроились вдоль лестницы, ведущей к трону, у которого стояли шотландская королева Мария (уже с цветами; ей, отправленной на казнь, зрители больше симпатизировали) и Елизавета. Уже не обращая внимания на титулованных особ свиты, офицеров в латах, я поднялся наверх и вручил букет английской королеве...

В Русском драмтеатре им. Иванова (как и во многих театрах страны) шла пьеса "Возрождение". А. Гончар, игравший Брежнева, получил звание народного артиста УССР.

Один одесский скульптор изваял композицию, изображавшую встречу Брежнева с командующим Одесским оборонительным районом контр-адмиралом Г. В. Жуковым (документально неподтвержденную). В Одессе на торце здания, выходящего на Привокзальную площадь, портрет Брежнева занимал весь фасад. Каждый раз, когда Генсека награждали очередной Золотой Звездой Героя (у него их было пять), художник не знал, куда их пририсовать. Подгорный говорил ему: "Леонид Ильич, нельзя же так. В народе уже анекдот ходит, что нужно Генсеку операцию делать по расширению груди. Награды вешать некуда..." На что Брежнев говорил: "Если рассказывают обо мне, значит, любят меня..."

У меня сохранилась книжка Брежнева "Малая Земля" на немецком языке. По ней я сдавал кандидатский минимум в 1968 году. И тут вспомнилась нелегальная запись Геннадия Хазанова, который, имитируя невнятную речь Брежнева, говорил: "Я давно был бы Генералиссимусом, если бы мог выговорить это слово, а пока я маршал..." И далее: "Скоро будет издана моя книга "Малая Земля" на идиш. Это большой подарок еврейскому народу!"

Портрет Брежнева в форме маршала Советского Союза с орденом Победы был выставлен в срочно открытом музее 18-й армии, где он был начальником политотдела. Спрашивал командира полка авиации Черноморского флота И. В. Лекинского, неоднократно летавшего на Малую Землю, видел ли он там Брежнева? - "Даже не слышал о таком, знал лишь командующего Леселидзе"...

Летом в 70-х годах в Одессе была эпидемия холеры. Город закрыли на обсервацию. Категорически запрещалось пить сырую воду. Поскольку выехать было нельзя, то находящиеся в Одессе кинооператоры сняли фильм "Меж высоких хлебов" с Е. Леоновым и М. Кринициной. Сам я заболел дизентерией. Отвезли на "скорой" в больницу водников. Жесточайшая диета, 16 таблеток в день. Забитые туалеты. Персональные судна, бочки с водой, невыносимый запах хлорки. Естественно, за забор выходить тоже нельзя. анекдот той поры: "Лучше синица в руках, чем "утка" под кроватью!"

Кстати, о Синице. Был тогда у нас первый секретарь обкома с такой фамилией. Однажды во время посещения им стоящего в порту теплохода с интуристами он напился. Во избежание скандала при задержке судна, последовал приказ выйти с беспробудным секретарем в море. И вдруг последовал вызов срочно прибыть в Москву. В Средиземном море его забрала подводная лодка, высадила на островной военной базе, откуда Михаил Сафронович на месте второго пилота реактивного истребителя полетел в столицу. Суслов доложил об этом Брежневу. Генеральный секретарь рассмеялся: "Остроумно придумано. Не опоздал?" - Суслов вздохнул: "Нет, не опоздал". "Ну, тогда молодец!" - заявил Брежнев. Однажды Брежневу на одном из съездов Суслов сообщил, что пьяный Синица на лестнице и еле ползет. Генсек поинтересовался: "А куда он полз?" - "В зал". - "Вот видишь, - прошепелявил Брежнев, - он настоящий коммунист. Даже в таком состоянии тянется к товарищам по партии..."

В одной из речей Брежнева была попытка обосновать правомерность ввода войск в Чехословакию, что послужило поводом говорить о "брежневской доктрине ограниченного суверенитета социалистических стран", что подрывало авторитет страны. Крупнейшей политической ошибкой был ввод "ограниченного контингента" в Афганистан. Во время событий "Пражской весны" меня в составе группы оповещения военкомат двое суток не отпускал домой даже на ночь (спали на столах в помещении фотографии, потом ЖЭКа). Что творится в Праге, не сообщалось. Но об афганских делах кое-что знал. Находясь в командировке от "Военпроекта" на заводе, ремонтировавшем военную технику, видел уже не размещающиеся на территории предприятия искореженные, пробитые снарядами, беспрестанно поступающие бронетранспортеры...

В ноябре 1982 года находился в Запорожье. Уже стемнело. Перед гостиницей зашел в кафе. Очередной посетитель сообщил только что прозвучавшую информацию о смерти Брежнева. Никто не среагировал...

Феликс КАМЕНЕЦКИЙ.