Номер 25 (1072), 8.07.2011

В "Театре на Нежинской" состоялась премьера пьесы Александра Марданя "Борщ в четыре руки" в постановке молодого одесского режиссера Натальи Афанасьевой.

Как поется в известной песенке, "на том же месте, в тот же час", чуть больше месяца назад ту же пьесу презентовал Харьковский театр с одесским названием "Ланжерон". Так что зрители, которые видели оба спектакля, могут при желании сравнить две абсолютно разные постановки. Но, честно говоря, мне сравнивать не хочется. Любая трактовка постановочной концепции харьковчан воспринимается, как высосанная из пальца. Единственное, что приходит в голову, когда наблюдаешь за героями пьесы, помещенными харьковским режиссером в... натуральную песочницу и лепящим из песка пасочки, произнося одновременно монологи, это то, что харьковский режиссер твердо решил оправдать название театра "Ланжерон", которое в первую очередь вызывает ассоциацию с пляжем.

Можно, конечно, пытаться оправдать такой режиссерский выверт нежеланием скатиться в бытовуху. Можно пытаться оправдать - сложностью драматургического материала. А он (материал), действительно, сложен.

Но сложность не в том, что пьеса написана на два действующих лица. Таких пьес много. Например, "Двое на качелях" Уильяма Гибсона, "Милый лжец" Джерома Килти, где два действующих лица - драматург Бернард Шоу и актриса Стелла Патрик. Есть два спектакля - "Посвящение" (В. Захаряна и Н. Рамазанова) и "Незримый друг" (Ю. Остос), основанные на переписке П. И.Чайковского и Надежды фон Мекк. Есть несколько спектаклей, в основу которых легла переписка А. П. Чехова с О. Л. Книппер-Чеховой. И даже существует пьеса, в которой Антон Павлович ведет переписку с одной и своих поклонниц.

Однако в этих пьесах есть то, чего нет в пьесе А. Марданя. В них есть живой нерв. Между героями Гибсона идет напряженная война, весы, то есть качели, склоняются то в одну, то в другую сторону. Острый диалог известного остроумца Бернарда Шоу со Стеллой Патрик тоже не лишен напряжения. Более того, Шоу, Чайковский, Чехов - это Личности. Интерес к их жизни и мыслям не ослабевает (в худшем случае он у некоторых опускается до тривиального любопытства: "А как это у них там было?"). Поэтому эти спектакли смотрят с живейшим интересом.

А что мы имеем в пьесе А. Марданя? Чередующиеся монологи, вернее, внутренние диалоги двух одиноких людей, стряпающих свой борщ каждый на своей кухне. В начале, пока не выясняется, что эти мужчина и женщина никак меж собой не связаны (разве что когда-то на мгновение соприкоснулись по воле случая), есть интрига - зритель думает, что это пара разведенных меж собой супругов. Ан, нет, каждый из них разведен, но каждый со своей половиной. Но судьбы похожи, претензии к бывшему мужу (жене) одинаково мелочны, одиночество одинаково тягостно, желание и страх на что-то решиться, что-то изменить одинаково волнуют обоих. И к обоим в их охраняемое одиночество, где собеседник либо ты сам, либо избранный фетиш (у Него портрет "Моны Лизы", у Нее кукушка в часах) все время пытается ворваться внешняя жизнь. Это телефонные звонки, СМСки, письма с приглашением на презентацию с розыгрышем путевок на уик-энд в Париж. Однако эти внешние сигналы не в состоянии разрушить для зрителей монотонность монологов героев. И пусть их слова и мысли совпадают с мыслями и жизненным опытом сидящих в зале, но отсутствие того самого живого нерва, отсутствие динамики в действии не дает увлечься происходящим на сцене. Так что испытываешь облегчение, когда, наконец, Он и Она решаются, стряхнув хандру, пойти на презентацию, оба выигрывают путевки, едут на уик-энд в Париж и обеспечивают тем самым хеппи-энд спектаклю.

Словом, с моей точки зрения, несмотря на точность психологического погружения в мир одиночества своих героев, Александр Мардань, последние пьесы которого отличает лихо закрученная интрига, создал не лучшее свое произведение.

И все же не могу в связи с этой постановкой не выразить благодарность Александру Евгеньевичу. Благодарность за открытие нового таланта, за то, что он отдал постановку спектакля совсем юному режиссеру, выпускнице Одесского театрального училища Наталье Афанасьевой (о ее молодости свидетельствует то, что все называют ее детским именем Тоша).

Наталья-Тоша проявила незаурядную креативность в режиссерских и сценографических решениях. Да, она и режиссер, и сценограф, и художник по костюмам, и музыкальный редактор.

Подвижная, вращающаяся четырехугольная каркасная конструкция дает возможность открывать по мере надобности то Ее, то Его кухню, а то и обе вместе. Последнее позволяет постепенно сблизить героев. В какой-то мере разрушает монотонность монологов введенные режиссером пластические этюды, поставленные хореографом Ольгой Микулинской. Особенно интересен такой этюд- танец в начале спектакля. В нем герои пытаются вырваться из замкнутого пространства своей кухни (понимай, жизни) и как бы наталкиваются на незримую преграду, как птицы, бьющиеся в оконное стекло.

Как подчеркнул автор пьесы, Афанасьевой удалось избежать бытовизма, наполнить спектакль романтикой, хотя "пьесотворчеством" она в отличие от многих современных режиссеров не грешила. Правда, кухни она наполнила утварью и предметами на первый взгляд немного странными. Но эти предметы в итоге оказываются не случайными. Из них герои понемногу собирают узнаваемые фигуры: Она - мужскую (в качестве головы использован пустой барабан - хи-хи), Он - женскую (торшер, абажур-юбочка, голова в шляпке из грампластинки). То ли насмешка над прошлым, то ли мечта о будущем, когда борщ можно будет готовить в четыре руки. И неважно какой - красный или зеленый.

Когда-то шел у нас польский фильм с молодой Барбарой Брыльской "Анатомия любви". Есть у французского писателя Эрве Базена роман "Анатомия развода". Пьесу А. Марданя можно было бы назвать "Анатомия одиночества". При всей драматургической слабости пьесы Наталье Афанасьевой - психологу по первому образованию - удалось анатомически точно препарировать это состояние.

Ее (у персонажей нет имен: Он и Она) играет очень органичная актриса Карина Шрагина. На роль Его выбраны три совершенно разных актера: молодой талантливый артист Русского театр Павел Савинов и более опытные артисты - Сергей Юрков из того же театра и заслуженный артист Украины Игорь Геращенко - ведущий артист Украинского музыкально-драматического театра им. В. Васылько.

Разные актеры, разное прочтение пьесы, разные спектакли, хотя актеры, практически, встречаются только в финале, когда в одно мгновение, трансформировав свои домашние одежды в претенциозно выходные (конструкция той же изобретательной Тоши), они выходят за пределы своей клетки-одиночества, чтобы, сорвав с рисованного дерева осенние листья, открыть спрятанные за ними яркие цветы.

Еще раз выскажу свое мнение, что "Борщ в четыре руки" не самая удачная из пьес Александра Марданя. Впрочем, разные зрители могут отдавать разные предпочтения - дело вкуса и личного восприятия жизненных ситуаций в зависимости от своего опыта. Потому что, как сказал о его пьесах режиссер Дмитрий Богомазов: "Сюжеты пьес Александра Марданя - хоть порой и "сложносочиненные", но всегда реалистичные. И герои - наши современники - всегда узнаваемы. И темы вроде бы известны и знакомы каждому".

Да и вообще, отношение к творчеству Александра Марданя разное. Народ на спектакли по его пьесам ходит, режиссеры ставят, критики поругивают. Главное обвинение - "Александр Мардань - не Шекспир". Правда, насмешник Виктор Шендерович такую дефиницию расшифровал так: "Александр Мардань - не Шекспир: в авторстве его пьес нет и не может быть никаких сомнений". Но я сошлюсь на покойного драматурга и фельетониста Леонида Лиходеева, который в своей статье в защиту творчества одного драматурга писал: "Конечно, он не Шекспир, но за это и многим другим накостылять можно". Да, Александр Мардань не Шекспир, не Чехов, не Островский. Он - Александр Мардань, узнаваемый в своем стремлении отразить современную жизнь, психологию своих современников и защитить любовь.

Материалы полосы подготовила
Елена КОЛТУНОВА.

Фото Олега ВЛАДИМИРСКОГО.