Номер 11 (858), 30.03.2007

(протокольные, точнее, прикольные истории)

Телеканал "Ностальгия" всегда вызывает воспоминания: порой светлые, порой грустные, а иногда и забавные, даже прикольные. Прикольными мне захотелось поделиться с читателями. Их, как ни странно, навеяли две декабрьские даты из рубрики "Наш календарь". Это 19 и 21 декабря: дни рождения Л.И. Брежнева и И.В. Сталина. Пожалуй, и с другими нашими вождями связаны для меня некоторые трагикомические истории.

Начну со СТАЛИНА. Прикол - обхохочешься. Я твердо верила, что это самый умный, а главное - самый ДОБРЫЙ человек на Земле. Когда он умер, рыдала так, что сама чуть Богу душу не отдала. А в общем, это не смешно, так рыдали все мои подружки, миллионы людей верили в Вождя всех народов. Но вот другая история действительно забавная.

После XX съезда, когда был развенчан культ Сталина, из Большой физической аудитории университета выносят бюст вождя. Этакий огромный бюст, стоящий на огромной высокой тумбе. Два служителя его с видимой натугой поднимают, но вдруг их руки легко взлетают вверх, а сами служители чуть не опрокидываются на спину.

Бюст оказывается внутри полым, а под ним, как под капотом обнаруживается ма-а-аленький бюстик Ленина. Он сиротливо смотрит с огромной тумбы. Выглядит это весьма забавно, но никто не решается вынести и этого вождя. Так бюстик Ленина и простоял до каникул, а потом перекочевал в какое-то уютное место.

БУЛГАНИН. Пропускаю Молотова, Маленкова, Кагановича...

А вот с Булганиным меня и мою подругу судьба свела в забавной ситуации. 1956 год. Мы в Ленинграде на преддипломной практике. В первые дни по мере возможности стараемся улизнуть в какой-нибудь музей. Но нам мешают, кто бы вы думали? Булганин с Тито, приехавшим в Советский Союз склеивать побитые при Сталине горшки. Куда мы, туда и они. И сразу - оцепление, перекрывается движение, ни пройти ни проехать. Наконец, удается добраться до Эрмитажа. День клонился к вечеру, когда мы, уставшие и обезножившие, решили посидеть, отдохнуть в промежуточном зальце. Разулись и присели на подоконник, спрятавшись за портьеру.

Вдруг по залу быстрой деловой рысцой пробежал милиционер, зыркая по сторонам. Нас за портьерой он не увидел и побежал в следующий зал. Мы не успели даже подумать, что бы это значило, как широко распахнулись двери из соседнего зала и вошли... Булганин и Тито, а за ними эскорт. Мы вскочили на ноги, забыв, что босые, что наши босоножки держим в руках. Охрана бросилась к нам, но Тито рассмеялся и почему-то зааплодировал. Тут все начали аплодировать (думаю, не нам, а поддерживая высокого гостя). И мы как две дуры попытались захлопать в ладоши, забыв, что в руках у нас обувь. Словом, получилось так, как будто мы выбиваем (подошву о подошву) пыль из босоножек. Булганин смотрел хмуро, хотя из солидарности с веселящимся Тито слегка кривил улыбкой губы.

ХРУЩЁВ. Едва моему сыну исполнился год, как я вышла на работу - я преподавала в институте связи (ОЭИС). Пришлось взять няню. Первая няня продержалась почти год, но потом вышла замуж, и мне какое-то время приходилось таскать малыша за собой в институт. Дальше завертелся калейдоскоп нянек, о каждой из которых можно рассказывать отдельно. Осенью 1964 года у нас в няньках была некая Маруся, которую можно было исчерпывающе охарактеризовать двумя признаками: она не любила мыться и еще больше не любила Никиту Сергеевича. Перелистывая с малышом букварь (купленный нами в тайной надежде, что ребенок в два года начнет читать), Маруся называла малышу изображенные предметы и портреты. Дойдя до портрета Ленина, Маруся заставила своего воспитанника выучить стишок: "Камень на камень, кирпич на кирпич - умер наш Ленин Владимир Ильич". Мы не возражали. Это было лучше, чем тот образец поэзии, которому Маруся пыталась выучить ребенка вначале: "Во саду ли, в огороде бегала собачка, хвост подняла..." Возможно, старшее поколение помнит, чем кончается четверостишье я же его полностью приводить не буду, увольте. Но беда пришла, когда Маруся дошла до портрета Хрущёва, тут ее прорвало...

Не помню, зачем мне понадобилось идти на прием к ректору. Не помню, почему я взяла с собой ребенка (думаю, что в этот день удалось выпроводить Марусю в баню). В приемной было много народа. Наконец, мне удалось прорваться в кабинет к ректору, оставив ребенка на секретаря канцелярии - мою студентку-вечерницу. Выхожу от ректора, вижу, все как-то странно на меня поглядывают и отворачиваются.

- Ты хорошо себя вел без мамы?

- Холошо, я читал стишок пло дедушку Ленина.

Мы вышли на улицу. Тут меня догнала секретарь.

- Елена Григорьевна, - зашептала она. - Катастрофа! Вы ушли, а я хотела развлечь малыша. Показываю на портреты и спрашиваю: а кто это? Кто это? Он Ленина узнал и говорит, что это дедушка Ленин и какой-то стишок прочитал. А тут его кто-то из ожидающих спрашивает: "А кто это?" и показывает на портрет Хрущёва. А ваш говорит: "Это своличь Хрущёв. Его надо бить и убивать, он шкотина, у Малуси колову заблал и оголод. Он своличь большая".

Я обмерла. Как дошла домой, не помню. Это конец. Если не посадят, то с работы выгонят, лишат права преподавать. Соседка говорит: "Гоните эту Марусю в шею". Ну нет, если придут меня арестовывать, то пусть эта Маруся будет под рукой.

В тревоге и бессоннице прошло дня два. К счастью, у меня в эти дни не было занятий. На третий день утром, когда я вышла на кухню, ко мне подошел сосед и смеется: "Все, - говорит, - отбой тревоги. Хрущёва скинули". Я сначала думала, что он меня дразнит, но нет, оказалось, правда.

А с Марусей мы расстались. Я ей поставила ультиматум: или она вымоет голову, или пусть уходит. Предпочла уйти.

БРЕЖНЕВ. Две короткие истории. История первая: Мой трехлетний племянник залез в комод и вытащил коробку с наградами: ордена и медали моего отца. Подходит к отцу, то есть к своему деду, и говорит: "Дедушка, ты - Брежнев?" - "Как это Брежнев? - не понял отец. - Я твой дедушка". - "Но ты работал Брежневым?" - "Как можно работать Брежневым? Я делаю кино". - "Так откуда у тебя столько этого?" - показывает малыш на коробку с наградами.

История вторая. Умер Брежнев, на похороны прибывают главы иностранных государств. Старуха-соседка (дело происходит в Ленинграде) сидит заплаканная перед нашим телевизором:

"Вот не стало тебя, наш голубчик. Обо всех-то ты заботился. Всех жалел. А теперь что-то будет! Понаехало столько народу (на экране Ясира Арафата сменяет Индира Ганди). Эти азиаты как побегут по магазинам, все продукты раскупят..."

АНДРОПОВ. Антиалкогольная кампания. Отлов праздношатающихся. Людей трудоспособного возраста вытаскивают из кинозалов, из парикмахерских. После того, как одну нашу мэнээску (младший научный сотрудник) извлекли недостриженную из кресла парикмахера, мы запаслись справками такого содержания:

"Имярек работает в лаборатории физиологической бионики с животными, ведущими активную ночную жизнь. Дневное время вправе проводить по своему усмотрению". Естественно, бланки украдены у завхоза, выписывающего аппаратуру и реактивы. Печать - где-то, когда-то, кем-то утерянная и на экстремальный случай подобранная одним из сотрудников. Проверяющие смотрят на нас с уважением. "А что за животные, небось, хищники? Это они не спят по ночам?" Мы делаем таинственные лица. А объектом изучения у нас был речной рак, которого мы представляли аналогом подводного робота- манипулятора. А раку было все равно, когда его брали в работу.

ЧЕРНЕНКО. Короткий период его власти не принес существенных поводов для приколов. Черненко тяжело болел, перемещался последние дни с чужой помощью. Зато в период вхождения во власть Горбачева благодаря Черненко родился анекдот: "Кто этот Горбачев, откуда, кто его поддерживает?" - "А зачем его поддерживать? Он сам ходит.".

ГОРБАЧЕВ. В году 1989-м родители всю зиму жили у меня в Ленинграде. Однажды раздается телефонный звонок: "Квартира Колтунова? С вами говорят из канцелярии Михаила Сергеевича Горбачева. Позовите Григория Яковлевича. С ним хочет говорить Михаил Сергеевич".

Господи! Что за дурацкий розыгрыш? Откуда Горбачев знает мой телефон и то, что папа у меня? И вообще!..

С трудом подавляю желание обругать телефонных хулиганов. Удерживает мысль, что это, может быть, шутит кто-то из киношников. На всякий случай зову отца.

Оказывается, впрямь Горбачев. Отец написал ему, что снята с экранов его трилогия о Рустаме (по "Шахнаме" Фирдоуси), что фильм получал Гран-при на международных кинофестивалях стран Востока и т.д. Писал из Ленинграда и указал обратный адрес (мой). Михаил Сергеевич был очень любезен, сказал, что он и Раиса Максимовна очень любят эту трилогию, но демонстрировать антивоенный фильм в настоящее время, когда идет война в Афганистане, то есть в тех местах, в которых происходит действие фильма, нельзя. "Вот наведем порядок в Афгане, - слышится из трубки характерный горбачевские выговор, - снова выпустим на экран вашу прекрасную картину. А пока надо потерпеть. Вот такая ситуация..."

ЕЛЬЦИН сам выдавал такие приколы, что страна диву давалась: то в речку с моста падал, то не мог выйти из самолета в Ирландии. Но это дела общеизвестные, на них я останавливаться не буду.

КРАВЧУК для меня, как говорится, остался за кадром, Я переехала из Петербурга в Одессу как раз тогда, когда начинались перевыборы президента Украины. А вот с Кучмой удалось, как говорил Жеглов, даже поручкаться.

КУЧМА. Столетие кино. Мы с отцом и большой делегацией от Одесской киностудии едем в Киев. Торжественный вечер проходит в Киевском оперном театре. Всех киношников по утвержденному списку забирают на сцену за полчаса до начала. Я остаюсь в зале. У меня место в середине 3-го ряда. У папы, как и у всех, кто должен со сцены вернуться в зал, место у прохода в первом ряду. Осматриваю зал - я впервые в Киевской опере. Бросается в глаза большое число молодых людей с наушником в левом ухе.

Кто это, иностранцы, для которых будет звучать перевод?

Но нет, одеты слишком по-совковому, причем все одинаково. Может, из общества слабослышащих, тугоухих, мелькает дурацкая мысль.

Но вот на сцену выходят из правой кулисы деятели киноискусства, из левой - Леонид Данилович. Председатель Союза кинематографистов Беликов выстраивает свою команду. В первом ряду сам Кучма, по его левую руку мой папа, по правую - Виллен Новак, остальные - полукругом сзади. Я беспокоюсь за отца, как он на пороге своего 90-летия выстоит на сцене. Кучма пожимает руку папе, затем Новаку, из стоящих сзади только Заклунной - она единственная женщина на сцене. Вижу, что Новак оглядывается, а затем приближается к Кучме и что- то ему шепчет. Тот улыбается и кивает согласно головой. Потом Новак рассказывал, что он придвинулся к Кучме, чтобы не проектироваться на стоящего за ним высоченного режиссера Шкурина, и прошептал ему с просительной интонацией: "Может, вы выступите?" Кучма развел руками: "Попробую".

После чего начал получасовую речь, в которой он обещал киношникам золотые горы. Я слушаю невнимательно. Меня волнует отец, он переступает с ноги на ногу, я начинаю боятся, что он вот-вот упадет. Наконец Кучма заканчивает свою речь. Беликов его благодарит, и Кучма уходит в левую кулису, все остальные в правую, все, кроме отца: папа, уставший донельзя, почему-то идет за Кучмой, идет, едва передвигая ноги. Он еще не дошел до кулисы, а оттуда уже вылетают танцовщицы с мощными ногами, в руках корзины цветов - вот-вот собьют.

Фу, наконец-то скрылся в кулисе. Но проходит минут десять, а отца еще нет. Вижу, что одесситы все уже в зале. Где же папа? Меня охватывает страх, может, он упал? Зацепился за что-нибудь и упал. И лежит беспомощный? Я приподнимаюсь, чтобы выйти из зала на поиски. Мне на плечо ложится тяжелая рука:

- Куди це ви зiбралися?

- В мене батько десь загубився. Треба пiти його пошукати.

- Знайдеться ваш батько. Сидiть, будь ласка.

Рука с силой надавливает на мое плечо. Я оглядываюсь - это один из "тугоухих". Тут до меня доходит, что это секьюрити Ну да, Кучма же в театре, и тут вижу, что Леонид Данилович со своей Людмилой сидят в четвертом ряду, буквально за моей спиной.

- Черт побери эти демократические замашки! - проносится у меня в голове. - На фига садиться среди народа, чтобы охрана из-за этого не выпускала из зала. Сидел бы себе в царской ложе.

А папы, между тем, все нет. У меня даже живот болит от страха. Я пригибаюсь и пытаюсь выползти из ряда в противоположную сторону. Снова на моем плече рука. Это уже другой охранник:

- Куди ви, треба сидiти до кiнця вистави!

- Ой, не можу, я щось погане з'⌡ла. Мене нудить. Може бути непри≤мнiсть. Треба негайно до вбиральнi. Не отпуская моего плеча, охранник выводит меня из зала, провожает к туалету и, как мне кажется, еще долго стоит за дверью. Я начинаю усиленно стонать. Осторожно выглядываю - путь свободен. Бегу ко входу за кулисы. Там еще один "тугоухий", начинаю свою песню: "Мiй батько загубився десь за кулiсами. Треба пошукати, вiн дуже старий. "Тугоухий" тщательно проверяет по списку, что человек с такой фамилией действительно был на сцене.

- Який вiн?

- Такий, дуже сивий, iз сивими вусами.

- Добре, пiдемо пошука≤мо разом.

Папу мы находим сидящим без сил на каком-то ящике. В зал мы уже не возвращаемся. Сидим на диванчике в фойе. В антракте к нам подходит Шкурин: "Я забираю Григория Яковлевича минут на десять".

Однако проходит минут двадцать, а папы все нет. Я видела, что они пошли по лестнице. Поднимаюсь в том же направлении и снова натыкаюсь на очередного "тугоухого".

Ага, значит, "правильной дорогой" иду, товарищи.

Мне объясняют, что папа находится на банкете, который дает Кучма, но меня он не имеет права впустить. Вдруг дверь в банкетный зал распахивается, пропуская кого-то выходящего. В двух шагах от двери стоит отец, разговаривая с Кучмой.

- Вот папа! - невольно вырывается у меня. На мой возглас отец оглядывается и говорит Кучме:

- А вот моя дочурка, она привезла меня в Киев.

- Что ж вы не заходите? Заходите!

"Тугоухий" отступает, а я вхожу в банкетный зал и здороваюсь с Кучмой за руку. Вернее, прощаюсь, потому что Леонид Данилович говорит:

- Ну мне пора, а вы тут гуляйте. Это ваш праздник. И радуйте нас хорошими фильмами.

ЮЩЕНКО. С Виктором Андреевичем мои дороги пересекались дважды: на открытии МКФ "Молодость", почетным президентом которого он является. Но сказалось это "пересечение" только на том, что когда я, как и все пришедшие во Дворец "Украина", проходила проверку при входе (такие проверки устраиваются, только когда во Дворце присутствует Президент), система на что-то среагировала и раздался резкий звон. Ничего металлического в моих карманах не было. Меня трижды гоняли взад и вперед под дугой. Потом заставили стать, раскинув руки, прошлись по мне "миноискателем". Но он ни на что не среагировал. Моя сумочка с фотоаппаратом и диктофоном давно приехала на транспортере и валялась на полу. А охрана (не тугоухая, во всяком случае никаких "токи-уоки" - в ушах не было видно), всё меня не пропускала.

- Послушайте, я думаю, у меня железные нервы, и это они звенят.

Охранник засмеялся и пропустил меня.

Поздно вечером, снимая сапоги, я догадалась: система реагировала на металлические пряжки и на прочую фурнитуру, которой украшены мои сапоги.

Что будет при следующем президенте, какие приколы будут связаны с ним?.. Поживем - увидим...

Елена КОЛТУНОВА.

Коллаж А. КОСТРОМЕНКО.