Номер 27 (1023), 16.07.2010

МИХАИЛ РЫБАК

В тот день, когда Махмуд Эсамбаев приехал на гастроли в Одессу, я случайно встретил его у входа гостиницу "Красная". Он вышел из номера "просто подышать одесским воздухом", как выразился во время разговора. Но я бы и не поверил, что вот так, запросто, познакомлюсь с известным танцором.

Шли мы по Пушкинской на футбольный матч с коллегой- фоторепортёром Михаилом Гледом, который был влюблён в родную футбольную команду не меньше, чем в свою Одессу. И потому не смею умолчать о том, что на протяжении всего футбольного матча Глед, устроившись за воротами соперника в группе фоторепортёров, не столько фотографировал, сколько эмоционально "болел", внимательно наблюдая игру. Хватался руками за голову, когда "у наших не получалось", а иногда и выкрикивал советы игрокам, вызывая неудовольствие арбитров и, конечно же (в таких случаях Миша безумно радовался) откровенно нервируя "вражеского" вратаря. Как правило, в какой-то момент он ставил свою репортёрскую сумку в левом или правом углу внешней стороны сетки ворот и, повернувшись к увлечённым съёмкой коллегам, быстро-быстро говорил:

- Сюда они будут целиться и попадут! Вот тут будет гол!

И случалось, что именно в этот нижний угол ворот влетал мяч, посланный игроком "Черноморца".

- Ну, что я говорил? - подпрыгивал маленького росточка худощавый Миша Глед, радость которого была такой непосредственно-детской, что только по морщинам лица можно было догадаться о его пенсионном возрасте.

Так вот шагали мы с Гледом по Пушкинской, и разговор, конечно же, был о футболе, как вдруг... он остановился, как вкопанный, мгновенно замолчал и протянул руки вперёд.

- Махмуд, дорогой!

- О, Михаил, какой ты мне тепер нужный! - и, сделав мягко два шага вперёд, Махмуд своими огромными руками обхватил маленького Гледа и тискал его в объятиях несколько минут.

- Какой, я радый, - не унимался кавказский гость, - только почему ты ко мне не пришел в гастиница? Ты знал, что я в Одесса, да? Афиша большая видел, да? Написано большими буквами мая имя, фамилия, да? Пачему не пришёл, если ты друг? А получается, встречаемся просто на улице, как чужие люди. Это нехорошо, Миша...

Мне приходилось только молча удивляться, глядя на то, как знаменитый Махмуд Эсамбаев тискает в объятиях скромного, полунищего Михаила Гледа, который едва перебивался на случайных гонорарах местных газет.

- Миша, сделаем с тобой два-три урока? - умоляющим голосом произнёс знаменитый Махмуд.

- Если ты хочешь, обязательно сделаем. Ты хочешь чечетку?

- Ну, канэшно, дарагой, только твою чечотку-та-та-та-, та-та- та.

И тут же на тротуаре Махмуд начал отбивать носками зеркально сверкающих сапог ритм чечётки. Во время этих движений постоянно "танцевала" и голова, поворачиваясь вместе с широченной высокой темно-коричневой бараньей шапкой традиционного головного убора чеченцев, ингушей.

Тогда же состоялось моё знакомство с артистом, и он немедленно увлёк нас в свой гостиничный номер.

- Давай, Миша, если хочешь, сразу сейчас будем начинать! И я увидел в тот момент невзрачного с виду Михаила Гледа в роли учителя, который и показать может настоящую чечётку. Правда, через полчаса Глед уже был бледен и всё же, не желая показать свою слабость (а я совсем не уверен был, что он в этот день хоть что-нибудь ел), произнёс как ни в чём не бывало:

- Давай, Махмуд, сделаем маленький перерыв!

Давай маленький до завтра утром. До десять часов. Наш урок будет меньше один час, а в 12 пойду на репетицию - вечером первый концерт, и Махуд должен быть свежий, как ребенок.

Только танцевать как большой, да? - и добрая улыбка озарила его доброе широкое лицо.

Лишь позднее от старых одесситов я узнал, что в молодые годы Михаил Глед был признанным чечёточником, чуть ли не виртуозом чечётки, которую исполнял дуэт "Глед и Гри", собиравший толпы зрителей. О виртуозах чечётки знали многие артисты и не только Одесской филармонии. И случилось так, что Махмуд Эсамбаев, уже будучи знаменитым танцором, пожелал познакомиться с Гледом. Считая, что чечётка - его слабое место и что именно элементы чечётки можно использовать во многих танцах. Эсамбаев решил брать уроки у безвестного одессита Михаила Гледа, который к тому времени был одиноким бедным человеком, которому одно время и пенсию не платили, ибо не было у него трудовой книжки и пришлось собирать справки у артистов, с которыми вместе работал в разное время в разных коллективах.

Такие справки-подтверждения охотно выдали ему и Аркадий Райкин, и популярный в те годы дуэт Миронова-Менакер, и Леонид Утёсов, так что в конце концов Михаилу Гледу пожаловали такую мизерную пенсию, на которую и кошка не проживёт. Так что каждый приезд в Одессу знаменитого Махмуда приносил Гледу не только моральное удовлетворение. Но трудился он добросовестно, буквально в поте лица, и Эсамбаев даже посвятил ему несколько танцев. Репертуар Эсамбаева был широк и разнообразен, был даже концерт в двух отделениях, где он исполнял сольные, танцы народов мира. Даже профессионалы называли Эсамбаева "чародеем танца", и это не было преувеличением. Неустанный танцор-виртуоз исполнял с одинаковым мастерством медленный пластичный индийский танец "Золотой бог", затем искрометный башкирский "Воин", вслед за ним ритуальный "Танец огня", когда в движении были не только ноги, все пальцы рук, но и голова, плечи, даже глаза и уши двигались в такт музыке.

А начиналось всё в юности, когда 16-летний Махмуд закончил Грозненское хореографическое училище, а уже после войны стал артистом театра балета города Фрунзе - столицы Киргизской Республики. И через короткое время стал популярен благодаря гастролям во всей стране.

Уже будучи народным артистом СССР, Махмуд Эсамбаев неоднократно избирался народным депутатом Чечено-Ингушской автономной республики, а затем и народным депутатом СССР. И встретились мы с ним в фойе Кремлёвского Дворца съездов на четвёртом съезде Советов в декабре 1990 года, где и был сделан этот снимок.