Номер 20 (816), 26.05.2006

К 150-летию со дня смерти Генриха Гейне (1797-1856)

То, что он был великим поэтом Германии, знает весь мир, и тут нельзя ничего прибавить или убавить, как в Священном Писании. Генрих Гейне, с детства до принятия лютеранства носивший имя Гарри, по некоторым свидетельствам родился в один год с Пушкиным, но более поздние его биографы утверждают, что это произошло на два года раньше...

Воистину чудо: выходец из ортодоксальной еврейской семьи – он стал самодержцем вдохновенного немецкого глагола. Его отцом был Самсон Гейне – во время французской революции интендант при ганноверском принце, а в пору наполеоновских войн – офицер гражданской гвардии. Занимался он и торговлей текстилем. Человек увлекающийся, в меру легкомысленный, но честный и благородный, Генрих всегда испытывал чувство глубокой привязанности к отцу. Мать поэта – Бетти, урожденная ван Гельдерн, была женщиной широко образованной, воспитанной на идеях свободолюбия, и имела твердый характер.

И нет ничего удивительного, что Генрих Гейне восторгался Наполеоном и был в дружественных отношениях с Карлом Марксом. Независимость была не только наследственной чертой поэта, но и сутью его мировоззрения. Не потому ли в статье о Лютере он не преминул заметить, что слово "свобода" со времени Исхода из египетского плена звучит с еврейским акцентом.

До чего же упоительна его первая книжка стихов "Книга песен", вышедшая в 1827 году. Романтически крылатая, исполненная жизнелюбия, фольклорной прелести, чувственных откровений, явилась она в одеянии Золушки: серая бумага, простенькая обложка. Никто не предрекал ей оглушительного успеха. К тому же за изданный томик автор не получил ни пфеннига гонорара от издателя Юлиуса Кампе. Последний не жаловал стихов, и только потому, что Гейне задолжал ему пятьдесят луидоров, на возвращение которых он уже не надеялся, Кампе снизошел к просьбе поэта безвозмездно издать его книгу. Книготорговец при этом оговорил себе право на дальнейшее ее издание. 5000 экземпляров книги неплохо разошлись, и за десять лет, обретя поклонников, книга из Золушки превратилась в Принцессу. Она издавалась много раз и принесла солидный доход Юлиусу Кампе. Такие стихи из этой книги, как "Гренадеры", "Валтасар" и баллада "Лорелея", сделались шедеврами мировой лирики. Даже когда пришли в Германию к власти нацисты и на имя Гейне было наложено табу, его "Лорелея" перепечатывалась в немецких анталогиях как "безымянная народная песня". Стихи из "Книги песен" вдохновили многих выдающихся композиторов. Музыку на его "песни" создали Шуберт, Лист, Шуман, Григ, а в России – Чайковский, Римский-Корсаков, Рахманинов, Бородин и другие.

Наверное, лучшими годами жизни поэта были годы, проведенные им во Франции. Он обожал галльскую веселость, раскрепощенность суждений парижских друзей, отзывчивую легкость общения с ними.

Когда говорят о лириках, вспоминают Генриха Гейне, когда говорят о сатире, вспоминают опять его же. "Германия. Зимняя сказка", "Путевые картины", "Атта-Тролл" – разве эти книги Гейне не роднят его с Сервантесом и Свифтом? Его балагурство сквозь слезы всегда впечатляет. Вот открываем "Путешествие по Гарцу" и читаем такие строки: "Я думаю, что Господь сотворил скот из тех соображений, что мясной суп укрепляет человеческие мышцы; что ослы были сотворены на тот предмет, чтобы служить в качестве сравнений; и что, наконец, человек был сотворен именно для того, чтобы хлебать мясной навар и знать, что он не осел"...

Уместно дополнить повествование о Гейне малоизвестными сведениями о некоторых личностях, бывших в родстве с ним.

В роду Гейне были и аристократки. И как тут не вспомнить одну курьезную любовную историю. Ученый мореплаватель князь Альберт Монакский развелся в 1880 году с первой своей супругой, дочерью герцога Гамильтона графиней Фестетикс и через десять лет обвенчался с вдовой герцога де Ришелье Марией-Алисой Гейне. Отец этой дамы Микаэль Гейне был родственником Соломона и Генриха Гейне. Прославленный исследователь морских пучин князь Альберт оказался плохим провидцем глубин женского сердца, ибо через год после женитьбы пришлось этому морскому волку расстаться с Марией-Алисой Гейне, отличающейся непринужденностью характера...

Хочется напомнить также о младшем родном брате Генриха Гейне, Максимилиане. Его судьба по-своему интересна и примечательна. Окончив мюнхенский университет, он долгие годы был военным хирургом в русской армии и принимал непосредственное участие в знаменитом походе фельдмаршала Ивана Дибича в 1830 году через Балканы, а также участвовал в польском походе. После окончания военных баталий поселился в Петербурге и занимал должность главного хирурга в военном госпитале. Выйдя в отставку в чине статского советника, был одним из основателей первого медицинского журнала в России на немецком языке, который издавался в течение 15 лет. Максимилиан Гейне опубликовал ряд медико-исторических исследований, и, в частности, описал в Одессе чуму, как один из участников борьбы с ней. А.А. Пирогов очень похвально оценивал деятельность Максимилиана Гейне. Но он известен не только фундаментальными научными трудами. Живя в России, он отдал дань изящной словесности. Его беллетристика очень живая. Изображенные им русские нравы и картины в таких книгах, как "Петербургские письма", "Чудо Ладожского озера", "Картинки из Турции", "Стихи", оставляют очень приятное впечатление. Вернувшись в Германию, он в 1886 году издал "Воспоминание о Генрихе Гейне и его семье"...

И раз уж затронута тема России, то напомним, что стихи Генриха Гейне переводили многие крупные поэты: от его современников – Лермонтова, Тютчева, А.К. Толстого, Аполлона Григорьева – до более поздних поэтов – Михайлова, Анненского, Блока, Вайнберга, Маршака...

Они любили друг друга так долго и нежно.
С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной!
Но, как враги, избегали признанья и встречи,
И были пусты и хладны их краткие речи.
Они расстались в безмолвном и гордом страданье
И милый образ во сне лишь порою видали.
И смерть пришла: наступило за гробом свиданье...
Но в мире новом друг друга они не узнали.

(Перевод М.Ю. Лермонтова.)

* * *

Как луна дрожит на лоне
Моря, полного тревогой,
А сама, ясна, спокойна,
Голубой идет дорогой, –
Так, любимая, спокойна
И ясна твоя дорога,
Но дрожит твой образ в сердце,
Потому что в нем тревога.

(Перевод А. Блока.)

Лорелей

Не знаю, о чем я тоскую.
Покоя душе моей нет.
Забыть ни на миг не могу я
Преданья далеких лет.
Дохнуло прохладой. Темнеет.
Струится река в тишине.
Вершина горы пламенеет
Над Рейном в закатном огне.
Девушка в светлом наряде
Сидит над обрывом крутым,
И блещут, как золото, пряди
Под гребнем ее золотым.
Проводит по золоту гребнем
И песню поет она.
И власти и силы волшебной
Зовущая песня полна.
Пловец в челноке беззащитном
С тоскою глядит в вышину.
Несется он к скалам гранитным,
Но видит ее одну.
А скалы кругом все отвесней,
А волны – круче и злей.
И, верно, погубит песней
Пловца и челнок Лорелей.

(Перевод С. Маршака.)

Генрих Гейне умер после тяжких страданий политического изгнанника в 1856 году в Париже. Он был похоронен на кладбище Монмартр. Среди прочих в последний путь его провожали Теофиль Готье и Александр Дюма.

Что скрывать, немало острых слов поэт изрек по адресу евреев. Евреи любят это делать. Но вот читаем в его "Признаниях", что написаны они в зрелом возрасте с гордостью и убеждением: "Теперь я вижу, что греки были только прекрасными юношами, тогда как евреи всегда являются мужами, сильными, непреклонными мужами, и не только в области прошлого, но и по нынешний день, несмотря на восемнадцать веков преследований и бедствий. Теперь я научился вернее их понимать и ценить, и не считай я всякую родовую гордость глупым противоречием, я гордился бы тем, что мои предки происходят из благородного дома Израиля, что я потомок тех мучеников, которые дали миру Бога и нравственность, которые во всякой идейной борьбе выступали борцами и страдальцами".

Подготовил Феликс КАМЕНЕЦКИЙ.