Номер 16 (912), 8.05.2008

Я чувствую себя легко. Сердце выскакивает из груди. Хочется бежать: вперед, назад. Только бы не останавливаться. Только бы не потерять эту блаженную, дурацкую улыбку. Только бы не забыть этот голос: "люблю, люблю".

- Не ерзай на стуле, угомонись! Перестань болтать ногами!

"Люблю, люблю", - слова звучат, я не могу успокоиться. Я их слышала столько раз, а услышала только сегодня. Мама, неужели это "то"? Ах, как сказать об этом маме? Она всепрощающим взглядом смотрит сквозь меня.

Слышишь? Так с раннего утра! - топот ног на лестнице не утихает. И знакомые голоса. Те, которые хохочут во дворе басом и заглядывают в мои окна.

А когда я выйду гулять с собакой, увижу надпись на стене: "Ира", - теперь не забуду свое имя, соседи тоже. Но топот ног не прекращается. Позвонили в дверь.

- Никого нет! - отвечает мама совсем не удивленно и идет жарить битки. - Скоро придет обедать папа! - оправдывается она.

- Я пойду гулять, - тихо говорю я.

- Давно пора, - отвечает мать и смотрит на часы.

Она делает вид, что ничего не замечает, но ее тонкие намеки помогают мне.

- Кстати, Леша живет на втором этаже, а что он делает на пятом? - спрашивает мама, не поворачиваясь ко мне лицом.

- Ира, дай мне номер твоего телефона, - просит меня Вадик.

- Пиши: 65.....

- Я больше не хочу звонить в кинотеатр "Москва". Дай, пожалуйста, домашний.

Мой фокус раскусили, ничего не остается, как продиктовать правильные цифры.

Мы пили из одной чашки, красились одной помадой и совершенно не хотели слушать взрослых. Нам ведь и так все известно. Мы прочитали заветный параграф из учебника анатомии за восьмой класс.

Что они от нас хотят, эти взрослые?

Мы свято верили, если посидеть на картах, то на них можно гадать. И с умным видом расспрашивали друг дружку, кто же еще не целовался. Конец лета! Всякое могло произойти.

Прерывистый шепот девчонок:

- Не бубновый король, а бубновый валет...

Алена, как самая "просвещенная", рассказывает, как играть в "бутылочку" и целоваться через платочек.

Почему отбивная, которая была "раньше", ни с чем не сравнима? Потому, что еду готовили материнские руки.

Почему яблоко, сорванное собственноручно, не вызывает оскомину? Может быть, на другой ветке сидел кто-то близкий сердцу.

А еще небо было голубее и звезды горели так ярко, что ночью было не страшно гулять. Я специально ежилась, как- будто от холода, чтобы нерешительная рука обняла меня за плечи.

Мама крикнет в тишину:

- Ира! - а я не отвечу. Ведь меня больше нет на этой скамейке. Не так ли, взрослая страна детства. Где ты?

Ирина ПЕРОНКОВА.