Номер 03 (1297), 29.01.2016

"Всеми силами души надо стремиться к истине".

Платон.

Бабель еще при жизни считался одним из самых талантливых русскоязычных писателей ХХ века. У него был уникальный стиль, так что проза почиталась как подлинная поэзия.

Об этом писателе сказано немало. В последние годы, когда появилась реальная возможность свободно писать почти на любую тему, а секретные досье чуть-чуть приоткрыли свои тайны, опубликованы статьи о трагедии писателя, попавшего под жернова сталинских репрессий.

Особый интерес вызывает содержательное исследование Сергея Поварцова "Причина смерти - расстрел", изданное в Москве в 1996 г. Несмотря на обилие публикаций, интерес к жизни и творчеству нашего знаменитого земляка не уменьшается. Много любопытных книг о Бабеле вышли в США, Англии, Франции...

Прочитав ряд исследований, посвященных Исааку Эммануиловичу Бабелю, я решил, что обязан поделиться с нашим любознательным читателем практически неизвестными событиями, которые произошли с ним в Париже, и, по всей вероятности, окончательно способствовали его аресту и казни.

Мне могут возразить: а как же статьи Б. Сарнова, С. Гандлевского, С. Поварцова и других авторов, в которых утверждалось, будто Бабель был обречен и Париж тут якобы ни при чем? Конечно, нельзя не согласиться с тем, что характер Бабеля, его откровенные высказывания, сюжеты многих произведений не очень, мягко говоря, вписывались в советскую систему.

Пожалуй, начиная с середины 30-х годов прошлого века, пишущая братия стала пугаться собственной тени; озиралась по сторонам, когда о чем-то шушукались... Большинство советских писателей, как правило, предпочитало относиться к своему творчеству даже более придирчиво, чем официальная партийно-гэпэушная цензура. Страх воцарился в умах. Стало страшно жить, дружить, творить, говорить, думать...

А вдруг ты уже в списках "подозрительных"? Доносительство на всех уровнях поощрялось, поскольку считалось проявлением настоящего патриотизма.

Об этом хорошо известно. Но надо помнить: наш герой жил в те годы. Однако все, кто знал Бабеля, отмечали: Ися (так звали его родные и близкие друзья) не ведал страха, был весел, любил слушать, но и сам превосходно рассказывал анекдоты, байки из одесской жизни своего детства и юности. Бабель не чурался общества и не держал язык за зубами, как было принято. Исаак Эммануилович - душа любой компании.

Его писательское мастерство высоко ценил Алексей Максимович Горький, считая его своим учеником. Известный пролетарский писатель с удовольствием принимал жизнерадостного одессита у себя дома. Когда приходил Бабель, часто болевшему Горькому становилось лучше, грустные мысли на время отступали; писатель, слушая Исаака Эммануиловича, улыбался.

Знал ли защитник советских писателей, что его преданный ученик уже числится в списках "неблагонадежных"? Полагаю, что догадывался. Алексей Максимович понимал: система будет стараться сломить Бабеля. Ему не простят "Конармию", некоторые пьесы, особый интерес к деятельности ЧК. Когда-то Бабель служил в этой организации, затем стал собирать материал для написания книги о "доблестных" чекистах.

Бабель, как писатель и человек, Сталину нравиться не мог. Вождь каким-то особым чутьем осознавал: у Бабеля - редкая интуиция. Он видит глубже, понимает лучше других, и это вызывало особую неприязнь. Они как будто не встречались. Так, во всяком случае, утверждала жена Исаака Эммануиловича Антонина Пирожкова - в своих воспоминаниях "Семь лет с Бабелем".

Сталин любил художественную литературу. В молодые годы писал стихи; много читал, интересовался историей. Став "хозяином" великой страны, находил время, чтобы не только внимательно следить за новыми публикациями, но и знакомиться с их содержанием. Произведения Бабеля не стали исключением. Напротив, Сталин вчитывался в своеобразные строки "Конармии", и о нем - ни слова. А ведь считалось, будто именно Сталин - создатель первой конной... Вождь недоволен. Не то и не так написано. Он убежден: ее автор ничего не смыслит, дескать, какой из него вояка. Сталин с явным пренебрежением когда-то заметил: "наш вертлявый Бабель".

Горький догадывался о настроении вождя. Он явно опасался за своего ученика. В одном из писем к Сталину Алексей Максимович называет автора "Одесских рассказов" "отлично понимающим людей и умнейшим из наших литераторов".

Горький, как известно, знал многих писателей и поэтов. Он был требователен и объективен в своих суждениях, и высокая оценка, данная им Бабелю, лишний раз свидетельствует о достоинствах и писательском даровании нашего земляка.

Вроде бы Сталин считался с мнением великого пролетарского писателя, но своего отношения к Бабелю не изменил.

* * *

После большевистского переворота при активном вмешательстве иностранных держав началась Гражданская война. Советы выстояли, победили; пролетарская диктатура установлена по всей необъятной стране. Однако де-юре СССР мало кем из иностранных государств признан. Опустился прочный "железный занавес". Тем не менее в Москву приезжают гости из-за рубежа; случается, что и граждане СССР едут на Запад.

Но кто и почему покидает государство "строителей социализма"? Еще в начале 20-х годов Ленин лично распорядился в высылке из страны "нежелательных" интеллигентов, среди которых писатели, поэты, философы...

По каким-то причинам кого-то не хотят отпускать, но вмешивается Горький. Ему не могут отказать. Например, Алексей Максимович спас (в прямом смысле этого слова) известного поэта на языке иврит Х. Н. Бялика, в жизни которого Одесса сыграла немаловажную роль. Так вот, большевистский переворот Бялик не принял, считая приход к власти Ленина трагедией для России. Он решил отправиться в Палестину, но ему отказали и даже угрожали арестом.

Тогда Владимир Жаботинский, о котором речь еще впереди, обращается непосредственно к Алексею Максимовичу. Кстати сказать, Горький знал творчество Бялика в переводе Жаботинского. Русский писатель особо отмечал поэму Хаима Нахмана "Сказание о погроме", где речь шла о трагических событиях в Кишиневе в 1903 году.

Там есть такие поистине пророческие строчки:

Оно ползло, ползло, вселяя дрожь;

И понесешь в края земного шара,

И будешь ты для этого кошмара

Искать имен и слов, и не найдешь...

Из СССР выезжали и по служебным делам. Например, на конгрессы, симпозиумы, для работы в архивах, по обмену опытом... Как правило, заграничный паспорт и, следовательно иностранную валюту, получали исключительно "проверенные" товарищи, среди которых оказывались писатели.

Надо заметить, советские "инженеры человеческих душ", выезжавшие "за бугор", были хорошо известны европейской общественности.

Советское руководство понимало: такие писатели могут помочь наладить культурные и политические связи с прогрессивной европейской общественностью. Нельзя не упомянуть в этой связи произведения А. Толстого, И. Эренбурга, Б. Пастернака, М. Кольцова... которые в Европе почитались.

И еще хочу подчеркнуть: несмотря на "железный занавес", в Европу и США просачивались правдивые сведения о жизни советских людей, полные лишений и страха; о ГУЛАГе, голоде и многочисленных жертвах коллективизации. Надо было во что бы то ни стало "разоблачить" эту информацию, представив ее как "клеветническую" и "порочную". В Стране Советов, по мнению Сталина, "жить стало веселее".

Таким образом, "развенчать" буржуазную пропаганду должны были представители творческой интеллигенции, выезжавшие за границу.

Бабель, будучи учеником коммерческого училища, изучил французский настолько хорошо, что в пятнадцатилетнем возрасте написал рассказ на этом языке. У Исаака Эммануиловича в Париже жили родственники. В 1927 году Бабелю, тогда достаточно известному писателю, разрешили поездку во Францию.

За несколько дней до отъезда из Москвы писателя пригласили на беседу к наркому внутренних дел Ягоде. Генрих Григорьевич источал любезность и доброжелательность. Он не сразу приступил к "делу", а еще почти час разглагольствовал о советской литературе в целом и о "Конармии", в частности.

Из длительной беседы с наркомом Бабелю стало известно: в Париже живет одессит, Иона Герчик. Он не просто, как обыкновенный обыватель, гуляет по парижским бульварам и пьет чай в уютном кафе, а пишет страстные статьи, обличающие французскую и мировую буржуазию, и сочувствует СССР в его стремлении построить социализм.

"Дорогой Исаак Эммануилович, - вкрадчивым голосом продолжил нарком, - Вам следует поближе познакомиться с этим одесситом и, если надо, предложите ему нашу помощь. Ведь мы - большевики - всегда готовы поддержать истинных друзей!" Так патетически завершил наставление уезжающему писателю все еще всесильный Ягода.

* * *

Столица Франции буквально ошеломила Бабеля яркими красками нарядных улиц и утопающих в зелени бульваров, витринами роскошных магазинов и пестрой, постоянно спешащей толпой.

В Париже, даже после крупнейшего города СССР - Москвы, чувствуешь себя провинциалом. Исаак Эммануилович, не теряя времени, зашел в редакцию "левой" газеты "Либерасьон", где, предположительно, публиковался Иона Герчик.

Советского писателя встретили приветливо, но журналиста с такой фамилией никто не знал. "Может быть, он сотрудничает с другим изданием. У нас их сотни" - сочувственно говорили ему. "Хотя, подождите, возможно, вам поможет Куницын, русскоязычный автор, пишущий для эмигрантов".

Бабелю дали адрес одного журнала и домашний телефон Ивана Федоровича Куницына, в прошлом офицера Белой гвардии. Пока Исаак Эммануилович разыскивает Герчика, обратимся к уже известным нам фактам.

В Одессе, на улице Мещанской, в старом доме, густо населенном еврейской беднотой, проживала семья Лейбы Герчика, учителя языка идиш. В 1900 г. он вновь стал отцом. Родился мальчик, названный в честь деда, Ионой. Семья жила очень небогато, но дружно и была по-своему счастлива. И так оставались бы они одесситами, если бы не ужасный погром в октябре 1905 года.

Обитателей дома спасла дворничиха Глаша, заблаговременно закрывшая железные ворота двора-колодца. Пьяные погромщики с дикими воплями и площадной бранью пытались взять штурмом дом и расправиться с его жителями, но ворота выдержали. Тогда изуверы кинулись громить соседний дом...

И уже через несколько недель семья Герчиков приняла решение эмигрировать в Америку. Возможно, так бы и случилось, если бы не случай. Зная Лейбу Герчика как прекрасного педагога, знатока идиш, почти что приятеля Шолом-Алейхема и близко знавшего Менделе Мойхер-Сфорима, - известных еврейских писателей, его друг Пиня Ривкин предложил другой вариант.

Он рассуждал так: в Нью-Йорке и так полно евреев, хватает там учителей и раввинов, зато наши соплеменники, живущие во Франции, испытывают нужду в хороших меламедах (учителях). Вскоре поезд Варшава-Париж отвозил большую еврейскую семью Лейбы Герчика в заманчивый город грез и горьких разочарований.

* * *

Улицы еврейского квартала Парижа были узкими, неопрятными и старыми, как библейские пророки. Обыватели района жили в основном бедно, в быту говорили на языке идиш, неукоснительно соблюдая обычаи и традиции, завещанные предками.

Семья Лейбы Герчика поселилась в скромной квартире. Дети пошли в школу, где работал их отец. И стал бы Иона, в лучшем случае, меламедом или приобрел бы специальность, скажем, дамского портного, но судьба распорядилась иначе.

Мальчик удивлял учителей своими способностями. Он настолько хорошо освоил французский язык, что поражал даже весьма строгого и придирчивого месье Лапидуса правильной речью, грамотными и содержательными сочинениями. Педагог-словесник не без труда уговорил Лейбу Герчика определить сына Иону в классическую гимназию. После ее окончания юноша поступил в один из университетов знаменитой Сорбонны.

Иона-студент не только легко и с удовольствием учился, но и активно участвовал в молодежном движении, которым руководили члены только недавно созданной Коммунистической партии Франции.

В 1926 году в газете "Юманите", органе компартии, появилась обширная статья некоего Либералиса, что в переводе с латинского означает "Свободный". Но главное - содержание этой публикации. В ней автор детально анализирует рабочее и социалистическое движение в Европе после окончания Первой мировой войны. Читателей удивили выводы неизвестного автора, который предрекает раскол в социалистическом движении и образование праворадикальных организаций, особенно в тех странах, где традиционно сильны рабочие и социалистические партии.

Статья так заинтересовала читателей, что в редакцию посыпались письма и отзывы. Вскоре Либералис выступает с новой обширной статьей, в которой утверждает, будто победа праворадикальных партий и организаций в некоторых странах Европы - лишь вопрос времени. Этот автор убедительно доказывает: конфронтация различных классов в европейских государствах неизбежно приведет к серьезным конфликтам. И в итоге вспыхнет вторая мировая война.

Публикация оказалась глубокой и необычной, насыщенной фактами, всесторонним анализом международной обстановки. Советское посольство в Париже получило секретное распоряжение "раскрыть анонима".

Французские товарищи - члены редколлегии, вопреки журналистской этике, раскололись. На столе у одного из начальников ОГПУ появилась информация из Парижа, но крайне скудная. А тут стало известно: писатель Бабель отправляется в Париж...

(Продолжение следует.)

И. Михайлов.