- Как и в прошлую поездку, мы получили большую помощь от Фонда Фурсина. Также по примеру этой организации подключились депутаты и бизнесмены ряда районов области. Так, сотрудники рынка "7-й км" предоставили 20 тонн продовольствия, собрали деньги на аппарат для полевого госпиталя. Так что на этот раз из Одессы вышла колонна из семи машин.

Мы доехали до Седово, где нас должны были встретить и сопровождать, как в прошлый раз. Перед населенным пунктом стояла длинная очередь из машин, военной техники. Нам нужно было поворачивать на Амвросиевку, Тельманово, в район Кутейниково, где стояла 28-я механизированная бригада.

"Куда вы едете?" - на нас смотрели, как на сумасшедших - "Там бои идут". На горизонте дым, вспышки взрывов, доносятся раскаты залпов. Бойцы из батальона "Днепр-1" отказались нас сопровождать. "Там прорыв идет серьезный, везде стреляют", - предупредили они. Это был очень острый момент. Но когда прозвучали слова: "Мы можем отсюда вернуться или не вернуться. Те, кто боится, может ехать назад", никто слова не сказал. Все решили ехать до конца. Используя определенные хитрости, мы добрались до Тельманово - точки контакта с 28-й бригадой. Навстречу нам шли БТРы, техника, солдаты. Все было в дыму. Вдали рвались снаряды. Мы передали часть продовольствия нашим военным. Потом установили контакт с одесской бригадой, дождались сопровождающей машины и БТР. Ехали на зенитке. Ребята заставили нас одеть еще один бронежилет.

Володя и Женя по пути рассказывали нам о войне: "Эта дорога одна на большую землю. Наполовину не наша. Тут два дня назад был блокпост. Его разбили. Здесь тоже уже нет блокпоста".

Мы доехали до места расположения одесской бригады. Ребята, как кроты, зарылись в лесопосадке. Такое ощущение, что они в аду. Везде осколки, снаряды, торчащие в земле. Нам показали куда бежать, если начнется обстрел. Места в землянке мало. Но все равно есть шанс спрятаться.

- В четыре утра начинают бить "Ураганом", в восемь повторяют, - рассказывали бойцы. - Такое впечатление, что специально хотят раскочегарить агрессию, усилить котел ненависти, чтобы брат шел на брата. Лишь бы больше ненависти было.

В прошлую поездку я оставил радио, переданное из Одессы для бойца. Послал ему СМС. Связи с ним не было. В этот раз его встретил. Спросил, забрал ли он с заправки радио.

- Ту заправку разбомбили, - ответил он мне. - ГРАДом накрыло.

Сколько сел уже сметено с лица украинской земли! На их месте - выжженная пустыня.

После того, как мы выгрузились, меня подозвал Женя. Он достал из рюкзака рисунки и письма ребенка, стал читать его. Из-под очков выкатилась слеза. Так проникновенно были написаны строчки. И он берег эти картинки, которые ему помогали выжить и поддерживали боевой дух.

Обратный путь был более опасен. Согласно разведданным, за нами была устроена охота. Но нам снова повезло. Мы постоянно попадали в перестрелки. В Новоазовске на блокпосту нас остановили проверить документы. Только я вытащил сумку, прозвучала автоматная очередь. Нам говорят: "Езжайте быстрее!" Смотрю, парень в окопе, вроде наша территория. И все равно неспокойно. В Мариуполе нам удалось уйти от разведгруппы, которая тоже вела обстрел.

Мы уходили. И за нами словно закрывались двери. Буквально через полчаса после нашего ухода рядом с расположением 28-й бригады появились танки. Военные стали окапываться. Ребята наблюдали за ними из лесополосы. Звонили в штаб, узнавали, открывать огонь или нет. Решили поговорить.

- Вы кто?

- Рязань.

- А мы Одесса. Что здесь делаете?

- На учениях. Выполняем задания.

А потом сообщают:

- Нам поступила информация, что через четыре часа будем проводить зачистку.

Времени собраться одесситам было минимум. Забыли многое из личных вещей. Но рисунки Женя сохранил, сберег. И привез их домой.

Мы понимаем, что глобально много чего не решаем. Но мы инициируем процесс консолидации общества. Все вместе мы можем многое. И это многое идет намного дальше, чем отвезенная тушенка и все остальное. Прежде всего это спасенные жизни. Мы хотим видеть, чем мы можем быть максимально полезны, чтобы повлиять в целом на ситуацию. Общаясь, вникая в проблемы ребят, мы видим, где идет сбой системы управления. У нас накопилось достаточно вопросов к командиру Лещинскому. Из зоны АТО приехали 300 человек. Но, оказалось, что уехать домой может только половина. Не хватает транспорта. Комбат Лещинский не побеспокоился, чтобы довезти ребят. Команда Фонда Фурсина на своих машинах развезла ребят, договорились, чтобы их встретили в районах. Один боец решил остаться в своей части, чтобы забрать военный билет. Но его не пустили переночевать, сославшись на позднее время. Ему пришлось ехать в близлежащее село к друзьям. После всего пройденного им ада он, оказывается, никому не нужен.

Второй вопрос, это решение вопросов на высшем уровне. В Украину заходят колонны военных, которые легко разбить с самолета, прежде чем они развернутся в боевую позицию, что уже представляет угрозу. Кто заинтересован, чтобы эти колонны заходили? Я думаю, здесь есть взаимосвязь с выборами и политическими играми. Войну могли выиграть уже несколько раз. Судьбы и жизни ребят являются разменной монетой в этой игре. И наша задача - обернуть эту игру против игроков. Поэтому мы ищем заинтересованных людей, которые могут реально изменить ситуацию.

Татьяна ИНИНА.