Номер 28 (721), 16.07.2004

ПАМЯТИ ВЕЛИКОГО АЛЬПИНИСТА

(Окончание. Начало в № 25.)

Фрагменты из рассказа Владислава Терзыула и его дневника, который он вёл во время экспедиции на Аннапурну.

— Непал, северная сторона Аннапурны – классический маршрут, по которому в 1950 году поднялись Морис Эрцог и Луи Лашиналь и с трудом, с обмороженными пальцами, спустились. Аннапурна – это вообще первый покорённый восьмитысячник. В составе нашей гданьской экспедиции десять человек из Польши (руководитель экспедиции Вальдек Сорока), один – из США, один – с Украины (я руковожу восхождением). Мне нужен был сильный человек рядом, им стал Анджей Марченьяк, мой давний товарищ. Шесть лет назад на Эвересте попала в лавину вся польская команда, в живых остался только Анджей. Долго потом пришлось выводить его из стресса. (...) Со склона постоянно идут гигантские лавины, которые поглощаются трещинами ледника, не доходя до лагеря, но облака снежной пыли часто проносятся над лагерем. Ударная волна рвёт палатки, раскидывает вещи. Лагеря 1 и 2 стоят в традиционных местах (рисковые люди). Классический маршрут очень опасен – лавины, год 1996 усложнил его из-за большого количества снега. Необходимо искать безопасный путь. Он есть, но пугает первоначальной сложностью, это северо-западный гребень, переходящий в рант склона. Здесь, на 5700, находится мемориальный комплекс с десятками фамилий погибших альпинистов. С 5700 пошли нетрадиционным путём. Сразу было видно, что он безопасней, потому что по гребню и прямее. Маршрут должен восприниматься едино, этот маршрут абсолютно логичный. (...) Погода поправилась. Прошу поляков остаться, хотя бы одного для работы со мной, но все устали. Уходим вниз. Подрезаем лавины, медленно идём вниз. Вся экспедиция собирается в лагере. (...) День переломный. Устраиваю разбор восхождения. Работа идёт плохо. К Горе надо идти. Трудно, но надо идти навстречу, Гора сама в базовый лагерь не придёт. С-2 – С-2 и далее пять часов работы на гребне, освободили 500 метров перильной верёвки и проложили 100 метров новой. Весь состав работает с подъёмом, все рвутся на гору. (...) Гребень пройден! Маршрут к Горе открыт! Пробились до места постановки С-3 (6400). Группа организовывает постановку лагеря, мы с Анджеем, не теряя времени, уходим работать выше. Возвращаемся по темноте, устали, но довольные. Пошло! "Сломал" бельгийскую экспедицию работать с нами – тоже несут грузы в С-3, они ушли с классики. (...) День солнечный, но очень сильный ветер. Маршрут веду по самому краю скального ранта, который справа обрывается двухкилометровой стеной на западный ледник. Высота 7 тысяч метров. Рельеф постоянными ветрами с запада очищен от снега – надёжные скалы, жёсткий лёд. Строгий, надёжный маршрут, в дело идут ледобуры, скальные крючья. Время от времени заглядываю в щекочущую двухкилометровую бездну – красота. Вечер. Прокладываю последние метры перильной верёвки, в десяти метрах надо мною – небольшой снежный гребень. Что за ним? Тупик маршрута – наша ошибка или надёжный путь? Верёвки не хватает, довязываю 15 метров стропы (рисково, но любопытство выше). Прошу Анджея страховать, внимательно и осторожно начинаю ледорубом разрушать снежный гребень. Вечерняя тень усиливает холод, морозный ветер обдирает щёки, снежной крупой бьёт по глазам. Удар ледорубом – и на меня рушится часть гребня. По глазам бьёт слепящий свет солнца. Волна адреналина прокатывается по усталому телу. Мгновенно согрелись руки, ноги, горят жаром уши. И только позже я осознаю, что передо мной – залитое вечерней зарёй почти ровное снежное плато. Дальше, за ступенями скальных взлётов, видна вершина. Путь к Горе открыт! Закрепляю верёвку, подходит Анджей. Выходим на плато. Тут же ураганный порыв ветра ставит нас на колени. Непроизвольно отворачиваюсь от ветра и солнца и... вздрагиваю: в нескольких сотнях метров, на густой поляне облаков вижу две гигантские тени, вокруг которых сияет двойной радужный ореол. Сколько раз сталкиваюсь с этим природным явлением, но каждый раз по спине проходят мурашки – необычность. Кричу сквозь ветер:

— Анджей, смотри, мы святые!

Но Анджей осторожно обрывает:

— Нельзя так, это гора святая, молчи...

Так мы и стояли на коленях на залитом последним солнцем снегу в километре от вершины и в сорока днях работы от начала экспедиции. Но мы уже верили, что поднимемся на Гору.

Можно сколько угодно разглагольствовать об огромном прикладном значении альпинизма и, скажем, парашютного спорта для нужд народного хозяйства и укрепления обороноспособности страны. Но в этих словах будет только малая доля истины. Признаем честно: многократно рискуют жизнью и гибнут эти люди и по каким-то другим причинам, неведомым большинству из нас. В этом их загадка. Они – пионеры человеческого духа.

Владислав Терзыул своей будничной гибелью не дал развернуться любителям эффектных концовок. Покорённая вершина Макалу стала его четырнадцатым восьмитысячником, а вовсе не тринадцатым, роковым.

И последним этот восьмитысячник не должен был стать. Оставался ещё один. Так что сказку о завершении дела жизни тоже не расскажешь.

Да и не собирался Слава погибать, даже если бы уже их все покорил. Нашёл бы куда подняться.

Сорвалось. Сорвался.

...Может быть в следующем году, а может быть и лет через пятьдесят найдут замёрзшее тело Терзыула, его внешнюю оболочку. Но его человеческая сила с нами. Она в тех, кому посчастливилось быть знакомым со Славой, в тех, кто слышал о нём, в тех, кто понятия не имел о его существовании на Земле.

Терзыул – это звучит гордо.

И уже подрастает тот, кто пойдёт дальше по пути Терзыула, кто поднимется выше. Хотя выше некуда, тот парень всё равно поднимется.

Поднимется и вернётся.

Борис ШТЕЙНБЕРГ.