Номер 18 (914), 23.05.2008

(Окончание. Начало см. № 17.)

ЭСТАФЕТА ТРИДЦАТЬ ШЕСТОГО...

"Обыскные" слухи, конечно же, по городу поползли. То ж "Одэса, имеющая много таких вещей, которых не располагает других городов". Но общий фон был много тревожнее. Уже привыкшие ко грехопадению, аресту, раскаянию и трудоустройству Зиновьева и Каменева, одесситы с изумлением читали об их новом аресте и о суде. Об их расстреле "Большевистское знамя" сообщило 25 августа. В тот день революция казнила еще четырнадцать революционеров, четверо из которых имели одесское происхождение, родных и друзей в верхах городской парторганизации, комсомолии, профсоюзов и милиции. И опять-таки: при этом как-то стушевалось сообщение хроникера на 4-й странице газеты о загадочном обыске на уже известной нам квартире.

А раньше, 3 февраля, липовый обыск у кооператора Галинского Анатолия Борисовича, Жуковского, 22 (1775 рублей совзнаками, в милицию обратились только на четвертый день. О человеке в милицейской форме - ни слова).

8 февраля - обыс на квартире Гуткина, часовщика. Изъяты 29 пар часов, 5 из них в золотых футлярах, золотые, серебряные, платиновые браслеты для часов, 1000 рублей. О милиции и форме - ни гу-гу.

16 мая "серые" посетили квартиру предправления промартели "Реммебель" Беккера Эдуарда Руфиновича. Взяли полторы тысячи наличными, штуку драпировочной ткани (36 метров), пять комплектов латунной фурнитуры для шкафов, кило обивочных гвоздей с медными шляпками. Само собой гражданин Беккер не решился бросить тень на рабочее-крестьянскую милицию.

Август. Квартира Штокалова Ильи Арнольдовича. Чижикова, 25. У скромного кладовщика фотографического кооператива им. Урицкого что взять? Взяли 4000 рублей и три театральных бинокля (немецкие, слоновая кость с золотом).

Сентябрь. Толстого, 6. Гражданин Овчар Иван Степанович, заведующий столом снабжения и сбыта фабрики головных уборов им. Воровского. Ушли не с пустыми руками.

Еще сентябрь. Шеек Маргарита Вольфовна, вдова фининспектора. 4000 рублей, три золотых кольца. Это был уже восьмой налет.

НА ВСЯКОГО МУДРЕЦА...

С гражданкой Маковоз Любовью Абрамовной, поварихой артели по ремонту примусов "Прометей" (Франца Меринга, 58) вышла уже форменная неприятность. Во все горло орала она: мол, полицейских ненавидит с колыбели. И попросту спустила их с лестницы. "Можете приехать за мной на броневике!" - орала она на всю улицу. И потом, вероятно, долгие годы удивлялась, почему, собственно, боевая колесница за ней так и не приехала. Но в милицию, конечно же, не обращалась.

В середине ноября - еще фиаско: дворнику Грекову (состоявшему на спецучете в УНКВД) не понравились документы прибывших в дом поздно вечером. Ворота обычно запирались по правилам тех времен в 23.00. Опоздавшие дергали балду на цепочке. Звонил колокольчик, и дворник получал на лапу какую-то мелочь за беспокойство. Может быть, Греков проявил тем большую бдительность, что не получил ни копейки? Во всяком случае, занятно: первым всерьез присмотрелся к липовой ксиве бандита работник метлы. Это и было первым официальным и четким сообщением о милицейском визите.

5 декабря, в первый день Сталинской Конституции, такой обыск пресек управдом № 123 (ул. Леккерта, ныне - Б. Арнаутская). Налетчики ушли без споров, оставив неясность, - к кому, собственно, они приходили?

Между тем одесситы вместе со всем советским народом встретили год 1937: тревожно, муторно, смутно, но все еще не догадываясь о том, какой рефлекс будет вызывать это число у нескольких поколений.

Теперь же, собственно, почти некому вспомнить, какой лютой вышла зима 1937. Да и весна была не подарок. Газеты, радио и сплетни контузили ежедневно. Арестованы любимцы партии Бухарин и Рыков. Сокольников. Пятаков. Розенгольц. Муралов. Мрачковский... Не успели очухаться, в начале лета "пошли" высшие военные, еще недавно запечатленные прессой на трибуне Мавзолея на первомайском параде. Бывший зампарткома обороны маршал Тухачевский. Бывший начальник академии Генштаба РККА комкор Корк. Бывший председатель Центрального Аэроклуба комкор Эйдеман. Бывшие командующие войсками округов командармы 1-го ранга Якир и Уборевич.

Глухо, растерянно загудела Пересыпь: арестован бывший пацан с Московской Семка, ныне начальник "шоколадного домика" главразведупра Генштаба РККА комкор Урицкий. В столичной своей квартире застрелился бывший руководитель большевистского подполья в Одессе, бывший секретарь Одесского губкома и редактор газеты "Большевистское знамя", бывший начальник главполитупра РККА, армкомиссар I ранга Ян Гамарник.

Помилуйте, где тут углядеть сообщение прессы об аресте вооруженной банды под видом милицейских обысков терроризировавшей город. Одесса не заметила:

ФИНИТА ЛЯ ТРАГЕДИЯ

В квартиру Михаила Люблиндера (Базарный пер., 8) постучали ровно в 23.00. Двое. Один - в милицейской форме. Предъявили ордер на обыск. Михаил Леонидович ушел в спальню. За очками. И вернулся с четырьмя сотрудниками УР. Взяли и третьего, ждавшего в машине. В протоколе изъятия - деньги, форма старшего лейтенанта милиции, пистолет "Браунинг", револьвер "Наган" и ассортимент документов, впрочем, липовых.

Ну-с, а что же Мелитопольский? То ли надоело, то ли почуял что, а только перед назначенным последним делом он исчез. Разумеется, прихватив общую кассу. И в момент ареста "серых" угощал водкой двух героев-дальневосточников в вагоне-ресторане экспресса, идущего в ДВК. Пил всю дорогу, до самого Хабаровска. Два чемодана сдал в камеру хранения. Но с кем-то подрался. И угодил в центральный арестный дом. Казалось бы, и "Дело" с концом. Но судьба продолжала дурачиться...

"Ко мне явился гр. Колосов Григорий Емельянович, уроженец с. Завитое Амурской области, который заявил следующее. Задержанный в пьяном виде за хулиганство в ресторане "Амурская волна", содержался в ЦАДе, где к нему обратился задержанный гр. Мелитопольский с просьбой на воле дать телеграмму в Одессу. Текст: "Сижу больнице Хабаровск не опасно подробно письмом". Учитывая международную и внутреннюю обстановку, гр. Колосов допустил, что это шифровка. Желая выполнить гражданский долг (так в тексте - К. К. ), гр. Колосов прямо из ЦАДа пришел в УНКВД. Нач. 3 отд. УР ОРКМ УНКВД по ДВК, ст. л-т Рубцов".

Остальное, в общем-то, читателю уже известно. Верные "серые" на очных ставках и допросах рассказали все. Что могли. Их организатор и вдохновитель, впрочем, так же гордого молчания не хранил. Но судьбе все было мало: ох и любит она параллели...

13 июня 1937 года "Большевичка" порадовала одесские массы торжеством ревсправедливости и сообщила о расстреле Тухачевского, Корка, Эйдемана, Путны, Уборевича, Якира, Примакова и Урицкого. На Куликовом бушевал митинг, передовые рабочие ЗОРа, Январки, порта и судорема, трамвайщики и канатчики гневно клеймили врагов народа. И - под несколько запоздалым транспарантом "Расстрелять, как бешеных собак!", горячо одобряли железного сталинского наркомвнудел.

Уверен: в такой момент никто не стал вчитываться в десяток строк третьей полосы "Большевистского знамени", раздаваемого на площади бесплатно по три-четыре штуки в одни руки. А безымянный журналист старался - перечислял уже известные нам "подвиги" "серых" 1935-37 годов. И под тремя из четырех подводил расстрельную черту. Они ведь не только жульничали и грабили, но и дискредитировали нашу родную рабоче-крестьянскую милицию. А это уже была чистая 58-я статья...

ИРОНИЯ СУДЬБЫ...

В тот же день, 4 августа 1937 года, но без публикации, имели место следующие события: сыну Мелитопольского исполнилось три года; были расстреляны бывший начальник Одесоблрабкрестмила Петр Селиванов и бывший наркомвнудел и председатель ГПУ УССР Всеволод Балицкий, мимолетно коснувшиеся Дела "серых"...

А Николай Серый получил 10 лет. И был убит уголовниками в лагере уже во время Отечественной войны при невыясненных обстоятельствах.

Ким КАНЕВСКИЙ.