Номер 04 (647), 31.01.2003

Тянется он с середины восьмидесятых, и сейчас, наверное, находится на пике своем. Это тот случай, когда человек и профессия счастливо выбрали друг друга.

Да, права оказалась Елена Цветикова, руководящая центром общественных связей гормилиции: чтобы рассказать о хорошей женщине и ее работе, вовсе не обязательно ждать 8 Марта.

У Натальи Викторовны Бондаренко и так каждый рабочий день праздник – с профессиональными радостями и проблемами, доверительностью и непониманием, с надеждами, нервотрепкой и, наверное, невидимыми миру слезами.

Возглавляет подполковник милиции Бондаренко следственное управление Одесского городского управления внутренних дел.

ВМЕСТО СУДА – ВЫТРЕЗВИТЕЛЬ

— С пятого класса я мечтала стать следователем, все, что касалось этой профессии, приводило меня в трепет, – рассказывает Наталья Викторовна. – Конечно, огромную роль сыграли фильмы и книги, может быть, и стремление к справедливости, которое во мне проявлялось с детских игр, и мой знак Овен. И упрямство мальчишеское во мне было.

— "Мальчишеского" упрямства взрослых коллег-мужчин за время вашей профессиональной карьеры вам, думаю, хватало и хватает сполна. А при таком стремлении к справедливости не было ли у вас стремления, так сказать, к справедливости высшей, – стать судьей?

— Стремления не было, а возможность такая была. Я после университета была распределена на работу судьей в Николаевскую область. Но по семейным обстоятельствам (только родила второго ребенка) уезжать из Одессы не захотела.

Моему поведению удивлялись: "Как?! Люди стремятся в судьи, как угодно пытаются пробраться на эту должность, а ты упускаешь такую возможность". Потом я еще долго была в судейском резерве, работая уже в милиции. В следствии я с 1985 года, в Киевском райотделе, оттуда с должности начальника следствия, меня в самом начале 2002 года перевели на нынешнюю должность.

Что же касается мужского упрямства окружающих, о котором вы упомянули, то его действительно хватало. Я, правда, тоже в служебных вопросах стараюсь не уступить, если убеждена в своей правоте. Но если ошиблась, то признаю это.

— А в семейных вопросах? Хоть следователь – самая интеллигентная милицейская специальность, но специфика вашего учреждения все равно должна сказываться? Да и в начальницах вы не первый год, что, очевидно, влияет на внутрисемейное общение. Разве что муж старше вас по званию?

— По званию – нет, он работает водителем в гражданской организации. А вот в семейной жизни его старшинство, пожалуй, признаю. Не дает мне путать работу с домом. Муж меня вылепил. То, чего я достигла, – это благодаря ему. Он лидер в нашей семье.

Однажды Коля побыл у меня немного в кабинете в Киевском, услышал, скажем так, довольно жесткий стиль общения с подчиненными... Мне потом долго перед ним стыдно было. Постаралась что-то в себе изменить. Хотя, знаете... Говоришь сотруднику, объясняешь – никакого результата. Скажешь иначе – "Наталья Викторовна, что ж вы сразу не сказали, теперь – понятно!"

Вообще же разделить работу и дом невозможно. У меня давно уже выработалась привычка спать четыре часа в сутки. Встанешь ночью что-то по хозяйству успеть, готовишь, а в голове все время крутится, как лучше по работе сделать, думаешь, думаешь.

— Наталья Викторовна, вернемся к тому моменту, когда вы поступили на милицейскую службу и стали работать следователем.

— На службу я действительно поступила, но у следствия со мной отношения поначалу не сложились, вернее, тогдашняя обстановка не благоприятствовала. Это было время тотальной чистки в милиции, под которую я и попала.

— При союзном министре Федорчуке?

— Да. Очищались по разнарядке. Генерал Старовецкий, начальник областного управления, мне кричал: "Ну какая ты следователь?! У тебя же двое детей, а дети болеть любят!"

Пожалели меня, оставили в милиции. Но должность для меня только одна была – сержантская, помощник дежурного Киевского районного вытрезвителя.

— Иначе как издевательством это не назовешь.

— Считайте, как хотите. Фактически из судей попасть в вытрезвитель... Учиться на стационаре, родить за это время двоих сыновей без академотпусков и учиться, кстати, довольно хорошо... Но я сцепила зубы и согласилась. Надеялась, что наступят лучшие времена. А потом были полтора года службы в грязи – моральной и физической. Но я хотела быть следователем, и в 85-м стала им.

— За время работы следователем вам угрожали?

— Серьезно – два раза. Об одном таком деле могу рассказать.

(Продолжение следует.)

Борис ШТЕЙНБЕРГ.