Номер 50 (1046), 24.12.2010

(Продолжение.
Начало в № № 4-5, 7, 12-13, 28, 30, 32, 37-38, 40, 47.)

31.

Активных представителей правых партий в Одессе в 1920-м уже не было и быть не могло. Их вакансии лопнули с февральским бегством белых из Одессы. Но и тут природа не терпит пустоты. Эти ниши заполнили немедленно позавчерашние союзники в борьбе с царизмом. Припомним: в революционно-демократической эйфории в первых легальных советах Одессы-1917 большинство составляли меньшевики и эсеры. И большевики - не только в провинции, но и в центре - не заметили в этом ничего "такого". Центральный орган большевиков - "Правда" под редакцией Сталина и Каменева, приветствовал одесских социал-демократов "б" и "м" в связи с их дружной работой в местных советах. Пока, разумеется, на немецком поезде не приехал Ленин со своими Апрельскими тезисами, расстроившими весь демократический лагерь.

В непродолжительные советские перерывы Одессы 1918-19 гг. в Советы не допускались так называемые враждебные пролетариату слои и круги. Но и при этой смете небольшая большевистская парторганизация города не получала в Советах большинства. В 1920-м о подобном уже не могло быть и речи. Обратимся к мартовскому номеру газеты "Большевик": "Меньшевики и правые социал-революционеры есть партия лакеев, прихвостней капиталистов и помещиков, партия предателей трудящихся, партия Керенского. Им нет и не может быть места в рабоче-крестьянской семье". Мудрец-автор тех блистательных строк, видимо, всё же слабо разбирался в партструктуре и партистории. Меньшевики и эсеры не могли быть партией, поскольку это - две различные самостоятельные партии. И те, и другие никакого отношения к Керенскому не имели и в его правительство, в отличие от "чистых" социалистов, не входили. Зато десятки лет боролись с монархией. Как могли...

Правда, сей публицист оговаривается насчёт "Правых социал- революционеров". Ещё свеж был союз левых эсеров, анархистов и большевиков в штурме самодержавия (вместе брали и Зимний в Питере, и штаб округа в Москве, и вокзал в Одессе), вместе составили первое советское правительство - Совнарком, горлохватили в Советах и на съездах. Но вскоре в социальную моду вошло наплевательство и на ближайшее прошлое, и на личные заслуги перед революцией. Не догадавшиеся драпануть или переменить партийность одесские меньшевики были в конце концов громогласно обвинены в сотрудничестве с деникинцами. Уже весной были взяты на учет все меньшевики города - числом семьсот. В апреле арестовали около семидесяти из них. Летом - ещё тридцать. А осенью было объявлено о полной и окончательной ликвидации РСДРП.

Интересно, что содержащимся всё это время под арестом социал- демократам, за исключением признавшихся в сговоре с белыми и интервентами, предложили на выбор - ссылку в холодные края или высылку... в Грузию. Сейчас в это непросто поверить, но было. Было! Штука в том, что тогда ещё СССР Сталин не придумал. И в революционной Грузии (в которой горячо и искренне приветствовали свержение ненавистного царя-батюшки и кунаки, и абреки), у власти находились именно меньшевики, грузинские социал-демократы.

До поздней осени 1920 года одесским большевикам приходилось считаться с анархистами: велик был их революционный боевой рейтинг. Они были любимцами демократической Одессы. С откровенной симпатией к анархистской молодёжи относилась городская комсомолия. По накалу полемических страстей и танцев их клубы мало чем отличались от комсомольских. К тому же в Крыму прочно сидел барон Врангель. Этот белый аппендикс на красном теле Республики Труда. Он чрезвычайно тревожил Москву и Харьков. Деникин подал в отставку и уехал в Париж. Его преемник- барон вёл успешные переговоры с заграницей. Из Севастополя приходили боевые корабли белых - жарили по советским объектам. Отгавкивались береговые батареи - флота у нас не было. Словом, крымский аппендикс нужно было удалить ещё до конца двадцатого, что и было бы концом гражданской - по крайней мере, на европейской территории страны. А для операций на полуострове необходим был союз с довольно мощными и удивительно маневренными махновскими формированиями. Однако уже тогда действовала установка собирать на анархистский актив материалы уголовного характера, чтобы в любой момент их можно было арестовать по уголовным обвинениям. Еще в феврале 1920 года Одесский губком КП(б)У в циркуляре требовал: не считаться с ними как с серьёзными политическими друзьями и противниками.

Одесские чекисты отслеживали тенденции своих земляков- анархистов. Последние, в свою очередь, тоже не желали оставаться в дурачках - каким-то образом получали сведения об этом интересе чекистов. И всё же они не относились к ним серьёзно. Не верили, не могли до конца поверить эти революционеры в вероломство братьев по боевой упряжке. Но так уж устроено, что и отдельно взятый человек, и его сообщество - раз-два преступив против чести, непременно пойдут этой дорожкой до конца. Традиция лжи, вообще говоря, основана вовсе не большевиками. В чем не виноваты, в том не виноваты. Но именно они проповедовали чистую правду как способ жизнеустройства, как социальную формацию. И как единственный путь к светлому будущему своего народа, а заодно - и всего человечества. К их чести будь сказано, начали они действовать у власти действительно с правды. Газета "Правда" приступила к публикации тайных документов Временного правительства, разоблачая его лживость. Многие революционеры, в особенности революционная молодежь, верили в уникальность пролетарской революции и её штаба именно потому, что видели здесь возможность правдивого жизнеустройства. Сверху донизу...

Увы, и большевистские правдоискатели, как давно уже ясно, ничего особенно нового не добавили к истории борьбы за власть, её удержания и укрепления. Те же хитрости, то же вероломство, та же резня. И всё это для них рождалось в горниле гражданской. H хотя за крымскую операцию сам Нестор Махно получил высший орден Республики Труда - "Красное знамя", после ликвидации врангелевских войск большевики взялись за махновцев. Одновременно были разгромлены и одесские анархистские организации. Делить плоды победы ни с кем новые государственники не собирались.

32.

Особой деликатности от автора требует рассказ о революционной роли и судьбе известного национального меньшинства Одессы. Здесь не нужно быть историком, чтобы заметить один из ядовитейших исторических парадоксов. Бесспорно, что монархические и все вообще контрреволюционные силы в Российской империи всё революционное немедленно объявляли еврейским. Революционные толчки, ветры, сотрясения объяснялись мощью еврейского капитала в мире и коварством евреев в стране. Что никакого еврейского, отдельного от прочего, капитала не существует, что капитал - явление столь же интернациональное, как и пролетарий или крестьянин, - во внимание не принималось. Что русская революция начиналась не в 1905-м или в 1917-м - тоже не убеждало. Что первые русские революционеры - Радищев, Новиков и декабристы - вовсе не были евреями, а очень даже были русскими, да ещё и дворянами - тоже. Что по "Делу о четырнадцатом декабря" проходили двести человек - и ни одного еврея - тоже. Что во втором поколении русских революционеров (разночинцы, народники и народовольцы- террористы), среди сотен человек были четыре еврея - антисемитов не переубеждало. И хотя статистика последнего, третьего поколения революционеров численное первенство отдаёт великороссам, украинцам, белорусам, полякам, грузинам, армянам, - идея еврейской доминанты до сих пор висит в воздухе.

Причем, пакостью этой были заражены не только обыватели предреволюции и гражданской войны (эту логику им подсказывала официальная идеология империи), но и наши соотечественники - послевоенные и эпохи излёта социализма. И это - после семи десятков лет интернационального воспитания трудящихся, во что были вбуханы миллиарды народных денег. И это - после всей живописи и музыки, всей литературы, после могущественного парткомсполитаппарата! Впрочем, автор, много лет связанный с последним, вынужден свидетельствовать - аппарат и сам был изрядно побит этой молью.

- Да, но... в чем же парадокс? - спросит цепкий читатель. Отвечу. "Еврейским занятием" революция считалась только и исключительно до того, как победила и стала государственной властью. Из отрицательной категории большевизм перешел в положительную. И обыватель, прежде смеявшийся над ней или скрежещущий зубами, теперь валом повалил в партию. В общем, вскоре выяснилось, что евреям в ней не место. И вообще... В том или ином виде это противопоставление еврейства революции, большевизму, советской власти (что довольно быстро стало означать одно и то же) продержалось вплоть до развала СССР. Но вот Коммунистическая партия из одной-единственной и единой с народом вернулась в положение одной из многих, утратила безраздельную власть, перестала давать посты, квартиры, оклады, жалования, бесплатные поездки за кордон и прочие блага. И само собой, обыватель валом повалил из неё, состязаясь друг с другом в сжигании ещё вчера святых партбилетов. Вчерашние партийные и комсомольские работники, прямые наследники Маркса и Ленина, прожужжавшие уши интернационализмом, марксизмом-ленинизмом и атеизмом, вдруг оказались и социалистами, и социал-демократами, и просто демократами, и либералами. И даже либерал-демократами (Господи, как это можно!). И даже крайними националистами. И революция, коммунизм, большевизм - с советской властью заодно - опять были объявлены сугубо еврейским делом.

Революционеры 1920-го о таких дальнейших метаморфозах просто не думали. Революция и гражданская война гуляли по территории гигантской страны. На многих её просторах никакого антисемитизма не было и быть не могло - ибо там никогда не было семитов. Этого, конечно, не скажешь о наших, так сказать, палестинах, где издавна хватало и того, и другого. Еврейское население составляло заметный процент жителей дореволюционной Одессы. Веяния нового, ХХ века, породили наряду с другими еврейские общественные и политические объединения. Их также "пасли" специалисты известного департамента. И, судя по документам, особого влияния на жизнь Одессы они не имели и потому не слишком тревожили власти. Но крушение царизма и социальная мода на партийную активность сделали и эти организации заметными на рынке демократии. Они представительствовали в Советах, в объединениях демократических партий. В 1920 году, с приходом в Одессу "настоящей" власти, такая наличность не могла не обратить на себя её высокое внимание. Речь поначалу шла не об антисемитизме. Этого не могло быть уже потому хотя бы, что в центральных и местных органах партии, власти и ЧК (что уже было почти одно и то же), служили и лица, так сказать, еврейского происхождения. Да и не в моде ещё были эти штуки. Антиеврейство считалось чем-то постыдно- контрреволюционным, умершим вместе с Антантой. Молодёжь распевала частушку Маяковского:

Антисемит Антанте мил,

Антанта - сборище громил!

Еврейские погромы были характерны для Белой армии, для петлюровцев и махновцев. Вполне логично, что в Республике Труда, люто ненавидящей их, пакости эти долго не приживались. Баррикады и подполье, тюрьмы, походы и бои перечеркнули в красном лагере фактор национального происхождения, казалось бы, навсегда. Когда бы так...

Разбираясь с другими партиями, союзами и течениями, новая однопартийная власть просто не могла не упереться в эту проблему. Год двадцатый открыл арестный сериал еврейских организаций нашего города. Нужно заметить, тут наблюдается некоторая... ну, аккуратность, что ли. Весной-летом нередко (силами партполитпроса) велись дискуссии с активом еврейских организаций на тему: нужны ли победившей пролетарской революции национальные партии и союзы, когда она у нас - классовая, единая для всех трудящихся? В мрачную эпоху царизма и при министрах-капиталистах Керенского - другое дело, погромные власти сами провоцировали и вооруженную, и идейную, политическую самооборону. Потому что и царь, и Керенский могли властвовать, разделяя народ. В том числе и по национальному признаку. Но революция может властвовать, наоборот, только объединив всех, кто трудится. Таким образом, евреи-рабочие должны участвовать в рабочих, коммунистических, революционных, советских организациях. А евреи-капиталисты у нас уже не капиталисты, потому что национализированы. Они либо сбежали, либо сотрудничали с оккупантами и сидят в тюрьме за это, либо вообще деклассированы и поражены в правах. У них нет ни избирательного права, ни права участвовать в организациях. Таким образом, еврейские организации выполнили свою историческую миссию. И должны раствориться в интернациональных организациях большевистской партии, комсомола и профсоюзов. Нужно заметить, значительная часть одесситов еврейского происхождения приняла эту логику. Правда, они ещё не знали и знать не могли, что в дальнейшем им придётся заполнять анкеты с графой "Состояли ли в других партиях и союзах?". Но этого тогда не знал никто. Тем не менее нашлись и упрямцы, наотрез отказавшиеся покидать свои организации и распускать их. К осени власти устали от уговоров и перешли к делу. Эти сограждане обвинялись в сионистской деятельности, их печатные издания закрывались.

(Продолжение следует.)

Ким КАНЕВСКИЙ.