Номер 40 (887), 26.10.2007

Когда компетентные органы решили оставить для подпольной работы в Одессе профессора Эдуарда Лопатто, они учитывали его дворянское происхождение. Благодаря этому он мог представить себя жертвой большевистского режима.

Например, по этой причине он с должности главного инженера суперфосфатного завода не смог перешагнуть в кресло директора.

В науке (профессор, завкафедрой и декан) - другое дело. Его новые методы и технологии по производству медного купороса и бордосской жидкости принесли большие выгоды виноградарству.

Можно было предвидеть, что знаниями профессора заинтересуются румынские оккупационные власти. Важно лишь под любым предлогом не помогать в восстановлении суперфосфатного завода и вывозке его оборудования.

А потому еще до конца обороны Одессы необходимо было срочно и тяжело заболеть. Ссылка на болезнь помогла Лопатто отвертеться от работы в городской управе. Отказался он от преподавания (за хороший паек) в Антибольшевистском университете, мотивируя своей известной всем аполитичностью. Да и здоровье, мол, уже не то. Со зрением совсем плохо стало. Диоптрии на очках зашкаливают. Только чтобы семью прокормить, он занимается консультациями для виноградарей.

Нужен Румынии суперфосфатный завод. Его бы перевезти. Но одесский профессор уперся - для перевозки необходимо порезать оборудование. А это все равно, что превратить завод в металлолом.

Уж лучше производить на месте медный купорос, вывозя его в Румынию. Тем временем посланный в Одессу разведчик Николай Гефт уже наладил связи с бригадой Рябошапки на судоремонтном, которая совершала диверсии.

Гефт вышел на связь с "товарищем Ольгиным" "от товарища Романа" - таков пароль был к Лопатто, оставленный разведкой.

Обрадовался профессор. "Давно жду".

- Не спешите, задание не из легких, - предупредил Н.А. Гефт. - Взрывчатки нет. И самолетом ее не бросить в голую степь под Одессу. А на судоремонтном полным ходом ремонтируют суда для фронта.

- Есть у меня возможность, - ответил профессор.

Оказалось, к нему недавно обратился оборотистый румынский коммерсант, которому удалось купить или прихватить бесхозную цистерну "малясы". Так вот, никак он не может выгнать с той "малясы" самогона-цуйки.

Провел анализы профессор. Оказалось, в цистерне никакая ни "маляса" - технический глицерин. А это же - исходное сырье для производства нитроглицерина, мощнейшей взрывчатки.

Профессор и взял платой за анализы "немного" жидкости "для лабораторных анализов". И хватило этого "немного" на многие "опыты". Заготовки под мину в виде куска угля делали в бригаде Рябошапко. Потом профессор наполнял его взрывчаткой. Оставалось лишь, снабдив взрывателем, подбросить в угольный бункер судна подальше, чтобы взорвался через некоторое время, уже после выхода в море.

Первой удачей подпольщиков стал немецкий эсминец "РБ- 204". После "отличного" ремонта он подорвался на ходовых испытаниях в районе Тендровскй косы.

Потом подорвались вышедшая из ремонта самоходная баржа "Шпрее", истребитель подводных лодок "КТ-39", транспорт "Вессель", перевозивший пополнение в отступающую часть в Крыму...

Уже через несколько дней после освобождения города ученый принялся за реконструкцию цеха суперфосфатного на производство взрывчатки и пороха, так нужных фронту.

Эдуард Ксаверьевич, как прежде, возглавил кафедру, деканат химфака. Но пережитое, прогрессирующая слепота давала знать. Эдуард Ксаверьевич ушел из жизни осенью 1951 года. Вскоре именем профессора Лопатто была названа улица между Чумкой и средней школой.

Но вот не так давно это название исчезло на карте города, поступившись "историческому" - переулок Высокий.

Такое решение было принято по рекомендации топонимической комиссии при городском голове.

Непонятно, чем провинился герой-подпольщик профессор Э.К. Лопатто, что его имя исчезло с Топонимической карты города?

Г. Я.