Номер 13 (656), 04.04.2003

(Продолжение. Начало в № 11.)

В местной газете "Голос Крыма" появилось и такое стихотворение Петра Лещенко – "Солнце и ты" с проникновенными словами:

Солнце правды, солнце мира,
Солнце добрых, светлых дней.
Ты ведь радость, светоч малый...
Не оставь моих детей!

Тут характерна эта мольба Петра Константиновича перед лицом смерти о своих детях – 10-летнем сыне Игоре, родившемся от первой жены Зинаиды, с которой он раньше порвал, как и об ожидавшимся от Веры Георгиевны Белоусовой, так и не родившимся. Не потому ли судьба миловала: ему удалось вскоре вернуться в Одессу – просто бежать с фронта, по откровенному признанию на следствии? В прифронтовой суматохе еще удалось выступать вместе по клубам с трансляцией, когда жлобы не приняли пение по-румынски. И концертные афиши (в пользу румынского Красного Креста) еще трепыхались на улицах, когда там уже появились советские войска. А специальный поезд с культурной Одессой уже увез их под Тимишоару, где все отсиживались...

Такова драматическая доля вечного скитальца, если вспомнить и ряд поездок Лещенко не только по родной Бессарабии, где с конца 30-х годов русский язык был запрещен, а и по Балканам и Ближнему Востоку, вплоть до Ливана. В послевоенной же Румынии его большой ресторан был разграблен, а пригородное кафе в Отопени рухнуло под бомбами, и пришлось выступать по случайным эстрадным площадкам, пока не стали приглашать в армейские клубы, когда пришли войска Красной армии. И признание пришло лишь спустя полвека, когда власти Молдовы решили назвать в Кишиневе (район Рышкань) одну улицу и рядом переулок имени Петра Лещенко – как бы в память об улице Огородной на окраине, где жил певец.

Впрочем, и его рождение на Украине вышло по-своему драматичным. Будущий певец появился на свет в июне 1898 года от отца, попавшего наездом из соседних мест. Там был Мартыновический уезд, населенный преимущественно евреями (оттуда вышел и будущий Лазарь Каганович), а его жители – в основном разъезжие коммерсанты – появились в округе вроде того Яши-коммивояжера упомянуто, о котором спустя много лет появилась специальная песенка. Ясно, что родившийся от "заезжего молодца", как это потом было в другой лещенковской вещи – песни "Мальчонка", у жительницы села Исаево под Тилигулом Марии Константиновны Лещенко байстрюк не мог не вызвать пересудов у соседей. И она вскоре вынуждена была покинуть родную хату, чтобы спрятать правду рождения ребенка от Мартыновича, записав его на свое отчество и девичью фамилию в отдаленной Бессарабии. Не случайно сынку передались частично от его отца черты того шмекера, которыми он потом отличался, как и несомненно музыкальный талант, часто присущий евреям. Хотя взрослый Петя, обучавшийся в епархиальной школе, всячески чурался таких наследственных признаков, и его "Яша-коммивояжер", например, не попал ни на одну из записанных граммофонных пластинок, хоть и автором был известный Оскар Строк.

Но характерно, что ставший начинающим актером Петр Лещенко не отказался от своего отцовского прошлого. Когда Бессарабия отошла к Румынии и ее жители не эмигрировали за границу, а просто стали румынскими подданными, молодой актер и стал выступать как Мартынович, используя эту фамилию в качестве псевдонима. Так, в сохранившейся рекламной открытке с подписью "Петр Мартынович" изображено, как исполняет танец вместе с некой Розикой юноша с явно лещенскими чертами – глубоко запавшими глазами, горбатым носом и скуластым лицом. Впрочем, и знаменитая его спутница по эстрадной работе в Бухаресте 30-х годов певица Алла Баянова при устных разговорах не отрицала, что в молодости он, этот Петька, был Мартыновичем, и что действительно его отец был евреем. Воспитывался же он с мальчишеского возраста отчимом – пришедшим из России А.В. Алфимовым, который стал сперва гардеробщиком в бухарестском ресторане, а в Одессе жил в отдельном флигеле во дворе дома № 12 по Театральному переулку, где помещался ресторан "Норд".

(Окончание следует.)

Виктор ФАЙТЕЛЬБЕРГ-БЛАНК, академик;

Владимир ГРИДИН, журналист.