Номер 29 (1175), 9.08.2013

Мы продолжаем публикацию материалов, посвящённых 90-летию старейшей на просторах СНГ одесской молодёжной газеты.

НА ГАЗЕТНОЙ ПАЛУБЕ

Есть ли что случайное на свете? Всё больше убеждаюсь, что нет, что всякое событие, всякий наш поступок, решение, жизненный шаг - имеют прочные корни в прошлом и возникают не на пустом месте.

Я уже много лет работал в газете "Порто-франко", иногда удивляясь причудам своих жизненных водоворотов, пока не наткнулся случайно, разбирая домашние архивы, на некие листки. Обычные страницы из школьной тетрадки в клеточку, на которых была нарисована... газета. Синей шариковой ручкой сверху шла выписанная затейливым шрифтом "шапка" - название, дата выпуска, название города, номер выпуска, тираж и даже цена. Ниже располагались старательно выписанные печатными буквами несколько статей-заметок, фельетон и несколько иллюстраций к ним. Каждый материал был подписан вымышленным именем, творений разных авторов было по нескольку в каждом номере, что намекало на малочисленность штатных корреспондентов. Были фамилии и у фотографа, и у редактора.

Все номера газеты, числом четыре, были нарисованы в 1973 году. Я тогда учился в восьмом классе и содержание тогдашних газет меня, скажем так, не совсем устраивало. Оно казалось скучным, пресным, не содержащим того, что было бы интересным пятнадцатилетнему мальчугану. Разве что вызывали интерес спортивные новости (а мы с братом, как и большинство советских детей, активно занимались спортом) да репортажи о космических и научных достижениях. Будучи городскими ребятами, мы были весьма далеки от битв за урожай, да и успехи металлургов не вызывали слишком уж большого интереса.


Пятнадцать лет - возраст, когда мы бредим приключениями, дальними странами, героическими подвигами на ратных полях, а вовсе не на кукурузных. Поэтому мы с братом решили сами написать и нарисовать то, что хотели бы прочитать в газете. По этим же соображениям был выбран и стиль - столетней давности. Весь текст писали с дореволюционной орфографией, с "ятями" и "ерами". Вернее, писал брат, иллюстрации рисовал я, а сочиняли мы оба. В наших "новостях" были и весёлые гуляния школьников, идущих на каникулы, и объявления о наборе желающих совершить кругосветное путешествие под парусами, и даже сообщения о начале свободной продажи револьверов новейшей конструкции под выдуманной нами маркой "Ниппель-Болт". Каковой револьвер я честно перерисовал с изображения "Смита и Вессона" образца 1871 года.

Это был титанический труд! Поди-ка, заполни целый лист графически правильными печатными буковками. Ведь исправления были уже невозможны.

Для оживления нашей газеты мы придумали состав редакции, каждому дали фамилию, и я нарисовал каждого из них - во фраках, сюртуках, котелках и цилиндрах. Удивительно, что я угадал внешний вид редактора, фотографа и ведущего криминальную хронику той, настоящей газеты, в которую пришёл работать много лет спустя. И даже угадал одну из фамилий! Называть её я не буду, как и показывать нарисованных мной тогда персонажей. Бог знает, как они это воспримут!

Естественно, ни одной женщины в нашей выдуманной команде не было. То, что без женщин газету сделать невозможно, я узнал, лишь придя в настоящую редакцию настоящей газеты. А наши листки закончили своё существование на пятом выпуске. Уж очень было тяжело писать вручную, да и содержание стало выдумывать всё трудней и трудней, и соответственно - неинтересней. Одна из последних "новостей" в заголовке гласила: "Пожаръ въ лабазе купца Хламiдина". Ниже шло следующее: "Нiчеваго таковаго о сей годъ не случилось".

Потом были каникулы, летняя жизнь переключила на другие интересы, и наша газета осталась в прошлом, заняв место в глубине папки с нашими детскими рисунками. Но, видимо, что-то отложилось в юных головах и сердцах, так как впоследствии брат ушёл с факультета океанологии и, отслужив в армии, поступил в университет на отделение русского языка и литературы. Я же, сменив последовательно Артиллерийское училище на Водный институт, удрал после него в армию для собственного вразумления и осознания, чем же заниматься в дальнейшей жизни - и закончил живописное отделение Грековского училища.

После окончания попал в СКТБ "Продмаш" и много лет проработал в секторе художественного конструирования. Всё шло к тому, что это будет последним местом моей работы, но тут грянула Перестройка, и всё рухнуло. Наш завод и конструкторское бюро оказались не нужны в осколке СССР под гордым названием Незалежна Укра⌡на, предприятие хирело и съёживалось, и с пугающей остротой встал вопрос о поиске другого места работы. И тут вмешался, казалось бы, случай, который случайностью вовсе не был.

Однажды разговор о поиске работы зашёл со старым знакомым и другом нашей семьи Николаем Ильчуком, оператором- постановщиком Одесской киностудии. Оказалось, что он регулярно рисует карикатуры, и их печатают в газете "Порто-франко". Николай Семёнович предложил мне попробовать себя в этом жанре и предложить свои услуги газете. Совершенно не помню, что я принёс в первый день знакомства с главным редактором, как Николай Иванович представлял меня ему, - мыслями я ещё был в родном СКТБ, в душе я был ещё специалистом, занимающимся дизайном и эргономикой машин и линий для переработки сельхозпродукции. Выяснилось, что штатный художник газеты, человек в возрасте, собирается покидать газету, а руководство хотело бы на его место взять молодого, без особых претензий художника, из которого можно было бы сформировать художника именно газетного, знающего её специфику, ну и с соответственной, как нынче говорят, креативностью.

Излишним самомнением я не страдал, галактического масштаба амбиций был лишён и готов был учиться новому. Мы договорились с главным редактором, что меня берут с испытательным сроком. Домой я пошёл уже с первым заданием - подготовить рисунок на первую полосу первоапрельского спецвыпуска под названием "Смех". Это приложение к регулярной газете двигал неистощимый выдумщик и энтузиаст Вячеслав Ратушный.

Я был немножко в панике, ведь специфики газетной работы я абсолютно не знал, и с перепугу попросил помочь брата. Он набросал мне рисунок, а я довёл уже его до товарного вида. В его авторстве, но с моей подписью, так номер и вышел. Должен сказать, что, когда держал в руках ещё немного липкую газету с собственным рисунком почти во всю полосу, испытываемые чувства впечатлили тогда своей новизной и силой. Наверное, я всё же занялся своим делом, так как вот уже пошёл девятнадцатый год, как я работаю в газете, а некие отголоски того немного ревнивого и гордого чувства продолжают иногда меня посещать.

Честно говоря, до сих пор удивляюсь, что всё-таки после испытательного срока был всё же принят на постоянную работу. Ибо промышленный дизайнер - не совсем то, что нужно газете. Ведь от газетчика требуются вещи, которые практически незнакомы вольному живописцу, пусть и с некоторым инженерным опытом. Позже я понял "коварный" замысел своего шефа - он создавал Коллектив. Кому приходилось работать в небольшом, относительно замкнутом человеческом обществе, знают, насколько важно, чтобы в нём не было склок, подсиживаний, зависти, чтобы люди спокойно воспринимали друг друга, были спаянной трудовой или боевой единицей. Хорошему коллективу всё по плечу; напомню, что стоял 1995 год, когда мы все переживали весьма неоднозначные и очень трудные времена. И, оглядываясь назад, понимаю, что только такой подход к делу был единственно правильным. Я довольно легко и быстро влился в ряды тогдашних портофранковцев, встретив во всех без исключения, как минимум, сдержанную приветливость и, как максимум, искренние дружеские чувства.

К сожалению, многие уже покинули этот мир, в том числе явно раньше, чем обычно предписано природой. Но что делать, ничто не вечно под луной, и я постараюсь рассказать о нашей большой газетной семье, да простят мне те, кто может не совсем согласиться с таким определением.

Передо мной лежит дружеский шарж, который я сделал на пятилетие нашей газеты, где я изобразил членов нашего тогдашнего коллектива. Странно, но почти все, плывущие на нашем корабле, получились похожими и очень похожими на оригиналы, кроме главного редактора, или Шефа, как у нас принято его называть заглазно. Хотя общая суть передана, как мне кажется, верно.


Начну я с первого после Шефа (которого я изобразил стоящим на капитанском мостике, указующим верный путь среди рифов и мелей) человека, с которым я познакомился в первый же день. Это тогдашний коммерческий директор Вячеслав Ратушный. Он стоит на крыше рулевой рубки и увлечённо крутит штурвал, похожий на автомобильный руль. Весёлый, увлекающийся всем, чем только можно, а на тот момент своим новым автомобилем, которому он радовался, как ребёнок, он затевал то одно, то другое, и вскорости ушёл из газеты, очевидно, чувствовав себя тесно в её строгих рамках.

За ним, на трубе и с ведром краски, как вы уже догадались, - ваш покорный слуга. О себе я тут писал достаточно, а потому перейдём к другим персонажам.

(Окончание следует.)

Алексей КОСТРОМЕНКО.

Фото Олега ЕЛИЗАРОВА.

Рисунок Алексея КОСТРОМЕНКО.