Номер 24 (920), 4.07.2008

Петр Иванович Старостин... Если пепси-компьютерному поколению одесситов слова эти не говорят ровным счетом ничего, то старшее и среднее поколения наших земляков, поднатужившись, что-то такое и припомнят. Например, завод тяжелого весостроения имени Старостина (бывший завод десятичных весов Каца) в составе ПО "Точмаш". Любимый на Слободке десятки лет носил его же имя. К Ильичевскому порту был приписан красавец-теплоход "Петр Старостин". На домах №  28 по ул. Московской и №  27 по ул. Баранова, где он жил, имелись соответствующие мемориальные доски.

Профессиональный революционер, политкаторжанин и ссыльнопоселенец, соавтор Январского (1918 года) восстания в Одессе, наркомтруда и даже предсовнаркома Одессы он и сегодня был бы известен всякому уважающему себя одесситу, если бы не в меру демократическая повседневность не поглощала нас столь беспощадно. И если бы наши снобы от краеведения так упорно не обращали наши лики на одесскую историю 200-летней давности и не так затуманивали события 1917-1920 годов.

Капитан "Бойкого"

Во второй половине 1960-х началась активная подготовка к празднованию 50-летия Октября. Снимались художественные, документальные ленты и телесериалы, ставились спектакли. Издательства выпекали тома и периодику. Потом исходили монументалисты, графики и скульпторы. Во всей этой пафосной круговерти, уже мало связанной с изначальными идеалами и традициями самой революции, где было разглядеть скромную книженцию В. Коваля "60 лет на флоте", изданную одесским издательством "Маяк". Между тем некоторые странички этой книги, например, 41-я и 42-я для данного "Дела" просто не имеют цены: "Я получил пакет и вскрыл его. Это был приказ стать у причала Карантинного мола и ждать команды. Эвакуация шла полным ходом, и суда уже вышли на внешний рейд. Мой "Бойкий", таким образом, должен был уйти из Одесского порта последним..."

Разночтения...

Этому скромному литературно, но детективно-захватывающему повествованию соответствует и письменное объяснение капитана буксира "Бойкий" Василия Ивановича Коваля в губчека осенью 1920-го: "Это неправда, что я был в курсе. Я не знал, кого ожидаем и что должен делать дальше. В одиннадцатом часу по пирсу к стенке подошла группа товарищей. Человек двадцать, все при оружии. Они несли мешки и несколько очень больших чемоданов или сундуков. Их вел товарищ Старостин, которого я знал хорошо по Одесскому Совету и по Январскому восстанию. Это был руководящий, уважаемый товарищ. Я принял его, охрану и груз на борт "Бойкого". И по приказу Старостина пошел на рейд, к транспорту "Афон". Там они перенесли груз и сами перешли на транспорт. И больше я их не видел. Уже в 20-м году я узнал, что Старостина на "Афоне" убили анархисты и что в мешках и чемоданах были деньги."

Если одесские чекисты образца 1920 года поверили старому моряку и отпустили с Богом (иначе не видать автору этих строк указанной книжки, да еще и с автографом), то нам с вами тот же Бог велел. Но в свой час пересеклась дорожка-стежка моя с Алексеем Михайловичем Борисовым в последний год его жизни - 1973-й. Поэт, журналист, сотрудник областной газеты "Знамя коммунизма", он охотно тратил силы и время на нас, окологазетную плотву. А родился Алексей Михайлович в 1887 году, был молотобойцем завода Гена, формировал одесскую Красную гвардию. Член исполкома первого Одесского горсовета 1917 года. И личный друг Петра Старостина. Так вот, он категорически утверждал: Петр Иванович ушел из Одессы тогда не на "Афоне", а на крейсере "Алмаз".

Дело темное...

Да-да, тот самый крейсер, про который одесская вольница тогда пела:

"Ростислав" и "Алмаз" за Республику,

Наш девиз боевой - резать публику!

Огонь главного калибра этих кораблей накрыл гайдамаков у железнодорожного вокзала и отдал победу Советам в январе восемнадцатого. Увы, недолго эта музыка играла: уже в марте хаос Бреста заставил советскую Одессу эвакуироваться в Крым, каковую операцию также обеспечивали эти боевые единицы Черноморского флота. Уход Старостина на одной из них подтверждается и воспоминаниями его друга Черницы Ивана Корнеевича, который пережил Петра Ивановича на два десятка лет и в 1937-1938 годах даже был мэром Одессы. Предгорисполкома, то есть. Котельщик с РОПиТа, он был близок к Старостину зимой 1917-1918 годов. Вот что пояснял он по данному "Делу":

"Насколько мне известно, речь вообще идет не о деньгах одесского казначейства, оприходованных в январе 1918 года наркомтруда Одессы Старостиным, а о суммах, присланных в тюках из Полтавы для выплаты жалования железнодорожникам. Я с матросами доставил на адмиральском катере тюки с деньгами на крейсер "Алмаз", где под расписку сдал комиссару корабля Кондратенко П. И. В его каюте уже находился Старостин, которого я хорошо знал. Не помню разговоров про деньги и ценности одесского Совета. Командир крейсера спросил у комиссара разрешения на выход в море. Кондратенко переадресовал его Старостину, который и дал добро. И "Алмаз" пошел в Крым...".

Горячие денечки...

Еще одна историческая личность, обидно забытая нашим городом, - Григорий Павлович Ачканов. Он категорически утверждал: "Старостин только на главбазе флота, (то есть в Севастополе - К. К. ) перешел на транспорт "Афон", на котором заседал Совет Девяти, орган управления ЧФ. Старостин принял в нем участие - по эвакуации флота. Он был жив и здоров. На колесном пароходе мы пошли с ним в Керчь, чтобы срочно эвакуировать оттуда корабли в Мариуполь".

Член Совета Девяти И. А. Кремлянский: "Из Керчи в Мариуполь пошли на колесном пароходе "Алексей Михайлович", на борт которого Старостин велел взять большие мешки с деньгами. В Мариуполе он немедленно организовал выплату зарплаты рабочим, служащим морякам, а также красногвардейцам, которые уже полгода охраняли город и порт, не получая денег. Значительная часть денег была выделена чекистам, которые организовывали подполье на случай оставления нами Мариуполя. Никаких денежных сумм у Старостина не оставалось, ни в мешках, ни в чемоданах. Он планировал идти на север, до фронта".

По свидетельству секретаря Одесского Союза моряков Е. И. Жаринова, "Старостин хотел идти на фронт и пробиваться в Москву. Я оставался в прикрытии эвакуации, а Старостин и члены Совета вернулись на транспорт "Афон", о котором толковали, что там хранятся деньги и ценности Одессы. Во всяком случае, место его стоянки было оцеплено военморами, у трапа стояли пулеметы".

Из досье...

Широко известен интерес так называемых простых людей (то есть тех, кто мечтает разбогатеть) к личности миллионера, времени, месту и обстоятельствам рождения его власти над богатством. В марте 1918 года миллионы оказались в полном и безраздельном распоряжении нашего героя. И вряд ли то обстоятельство, что юридически это не было его частной собственностью, остудит интерес современника. Уж кому-кому, а ему хорошо известна зыбкость кордона между "нашим" и "моим". Ведь не удивляется же он миллионным особнякам и вкладам вчерашних партсовкомбессребренников.

П. И.Старостин родился в Питере в 1883 г. Гимназию не окончил, доучивался на заводе. Мастер, металлист. Путиловец. Ну, соответственно: негласный поднадзорник, нелегал, баррикадник. Тюрьма. Каторга на копях Иркутского уезда. Один из носителей абсолютной истины о революции, академик И. И. Минц, описывая судьбоносный съезд Советов 25 октября 1917 года (по старому стилю), тот самый, на котором Ленин провозгласил Советскую власть, вскользь указывает на один из толковейших докладов с мест. Его сделал представитель Одессы Старостин. Несколько раньше, в июле 1917-го, на I Всероссийском съезде Советов (вроде как там Ленин кричал: "Есть такая партия!"), Старостин докладывал о бешеном расхищении денег в Одессе и о нежелании правительства это пресечь. Съезд избрал ЦИК Советов. От РСДРП - Ленина, Дзержинского, Ногина и Старостина. А прежде, в мае, Одесса рукоплескала Петру Ивановичу в цирке, где он дал отпор прибывшему на дискуссию военкому и морскому министру Керенскому. Один из руководителей Январского восстания. Председатель Совнаркома Одессы и наркомтруд.

Эвакуация...

Блестящая карьера, не так ли? Тут бы и вкусить от блюд власти. Квартира на Ришельевской, офис на Екатерининской. Черный "Бенц", которому козыряли даже высокомерные одесские чекисты. Дача на Фонтане - бывшая вилла чайного короля Высоцкого. И секретарша Рита, от которой рехнулся весь губком комсомола. И в это время...

21 февраля помечена телеграмма Ленина о нападении немцев. Им надоела путаница Бреста. Словом, "Социалистическое Отечество в опасности!" А накануне войска Румынии вдруг смели, как веником пыль, жиденькие красноармейские заслоны и вступили в Бессарабию. В чрезвычайный штаб обороны Одессы вошли Ачканов, Юдовский, Трофимов и Старостин. Штаб, само собой, получил чрезвычайные полномочия. А. М. Борисов: "Фактически руководил тогда городом Старостин. 5 марта он подписал декрет о начале обороны. 7-го - приказ об эвакуации всех банковских ценностей. 8-го мы побывали с ним на линкоре "Ростислав", где собрали команды "Синопа", "Алмаза", "Звонкого" и "Жаркого". Секретарь Старостина произвела выплату жалования всем экипажам, для чего была вскрыта одна из дипломатических вализ, которые находились здесь же. Несколько таких чемоданов мы увезли с собой на берег"...

Друг и сотрудник Старостина М. М. Бирман: "11 марта пала Раздельная. Одесса оказалась окончательно отрезанной по суше. Эвакуация имущества, учреждений, ценностей теперь была возможна только морем. По требованию Старостина я находился в порту круглосуточно. Мы размещали на суда, корабли, шаланды все и вся подлежащее эвакуации. Я был предупрежден о резервировании мест для эвакуации денег и ценностей. Строго секретно, под мою ответственность. Но ни один из предложенных мною вариантов Старостин не принял. Как вывозили деньги - не знаю".

Мать порядка...

И. Э. Южный-Горенюк, секретарь Одесского совнаркома в марте 1918-го:

"Старостина и меня вытребовали в банк, где бузила группа вооруженных рабочих. Это были красногвардейцы-заводчане, которых подогрели анархисты: мол, зарплаты нет потому, что Старостин приказал все деньги эвакуировать. Мы убедили бунтарей не слушать анархию. Петр Иванович обещал твердо выплатить все до копейки. Вечером на своей машине с охраной он повез деньги на заводы сам лично. Это были суммы, взятые из приготовленных к эвакуации".

Мое путешествие по этому прошлому - в поиске одесских денег - однажды привело... в совет безработных. Да-да, в то несказанно экзотическое время был в Одессе и такой. Более того: его председатель, анархист Рыт был весьма популярен, особенно у молодежи. Совет требовал: вся власть в Одессе - безработным. Между прочим их было тысяч сто. Совет безработных категорически требовал право контроля над городской казной. До самого марта Старостин возглавлял борьбу со странным этим советом. В ходе обороны и эвакуации пришлось эту гопкомпанию разогнать штыками и прикладами...

Гибель героя

М. Л. Бинов, публицист и исследователь прошлого, прямо указывает на развязку: Старостин уходил именно на "Афоне", увозил деньги и ценности. Обманом его завели в каюту анархистов. Помощник Рыта, некто Бацоев, потребовал отчет о вывезенных суммах. Старостин, естественно, показал ему кукиш. Началась стрельба. Ну, и... На борту не было врача, "Афон" находился между Мариуполем и Керчью. К утру Старостин умер.

Странная версия для историка и публициста, хотя на ее тираж издательство "Маяк" в 1982 году не пожалело твердого переплета и 3000 экземпляров. Взрослый и более чем серьезный, опытный человек, прошедший такую школу, - без охраны идет в анархистскую компанию? И откуда она взялась на пароходе, где эвакуировались партсоворганы и колоссальные ценности и где всем распоряжался только один человек - Старостин? Почему в Керчи все занялись его похоронами и никто - деньгами? С какой стати за убийство ленинского полпреда на юго-западе Бацоеву ревтрибунал припаял... шесть лет? А когда к Керчи подходили немцы, его из тюрьмы перевели на заградитель "Аю-Даг", шедший на Ейск. И более о нем ничего не известно...

После всего...

Петра Ивановича похоронили в Керчи. "Дело" об одесских деньгах почему-то всплыло после февраля 1920 года, когда в город вернулся Совет - с губкомом и губчека заодно. Анонимка уведомляла, что под предлогом изуродованности лица после выстрелов Старостина хоронили в закрытом гробу. А на деле, мол, там лежал умерший кочегар. Старостин же на фелюге, конфискованной в марте у контрабандистов, ушел в Стамбул с деньгами города. Были и другие, не менее экзотические версии. Вот денег и ценностей - тех так и не было.

23 декабря 1978 года датировано письмо ко мне Розы Яковлевны Сапирштейн, жены и соратника И. Э. Южного-Горенюка, верной спутницы во всех его взлетах и падениях (десять лет тюрьмы, восемь - ссылки): "В то время события развивались с головокружительной быстротой. 13 марта 1918 года я и Южный-Горенюк эвакуировались на транспорте "Афон" вместе с П. И. Старостиным как его помощники. На борту были руководство и актив одесской парторганизации, профсоюзов и союза молодежи (кроме оставленных в подполье), пулеметный батальон и военные моряки для охраны. В Феодосии мы расстались с Петром Ивановичем, получили направление в Третью революционную армию. На ст. Лиски мы, во исполнение Брестского договора, были "интернированы" и направлены в Москву. На совещании украинских работников в "Метрополе" нас направили на подпольную работу в Одессу. Южный стал начальником подпольной контрразведки, а я - его помощником. Нас арестовали в октябре 1918 года на проваленной явке, на Французском бульваре. В тюрьме уголовники рассказали нам об убийстве дорогого нашего Петра Ивановича. Вроде это сделал его личный охранник, фамилию которого, конечно, не назову. Сказали, что он был внедрен в совнарком Одессы для завладения ценностями города. После освобождения Одессы в 20-м и еще пару раз от меня и участников событий требовали объяснений, привлекали нас к поиску денег. С 1937 по 1957 мы были в тюрьме и холодных краях. После реабилитации нас к этому делу уже более не возвращали..."

Ким КАНЕВСКИЙ.

Коллаж А. КОСТРОМЕНКО.