Номер 24 (667), 27.06.2003

Игорь ПОТОЦКИЙ

Рассказ

(Продолжение. Начало в №№ 16-20.)

5

Утром я пробовал написать о прошедшей ночи сухой отчет. От имени воображаемого персонажа, влюбленного в Баську. Читатель, размышлял я, никоим образом не должен догадаться, что этот литературный герой – мой двойник. Я будто играл в литературную игру со своим воображаемым критиком, воспитанном на произведениях социалистического реализма, но сейчас в своих исследованиях его активно отрицающем. А своего двойника я видел готовым страдать, чувствующим себя грешником, но только поскорее желающим вырваться из своего уединения, необходимого для работы. Впрочем, работа продвигалась медленно, ведь мне пока не хотелось передавать на бумаге все чувства, бушевавшие во мне прошедшей ночью, распадавшиеся на многие голоса, потом вновь собираемые в один пучок. А еще были тела, притертые друг к другу вплотную – так, что между ними почти не было просветов, ставших неожиданно одной массой.

А потом мне стало казаться, что воображаемый персонаж в моем повествовании только и может, что писать сухой отчет, будто отписку в министерство по любви и дружбе, хоть таких министерств пока ни в одной стране не существует. Я так и написал на бумаге заглавными буквами: МИНИСТЕРСТВО ПО ЛЮБВИ И ДРУЖБЕ, а потом представил себе множество кабинетов, где сидели разнополые чиновники, развлекая друг друга анекдотами, разгадывая кроссворды и ребусы, составляя схемы, где были отмечены кривые роста любовных и дружественных чувств населения, отдельно – городской и сельской местности, сделаны в приложениях надлежащие выводы, основанные на сухих статистических данных.

Мне бы не хотелось возглавлять такое министерство и даже быть одним из его сотрудников. Такие мысли проносились в моей голове, когда ко мне неслышно, как на пуантах, подошла Баська. Она спросила: "Как пишется?" "На полные обороты, – пробормотал я, – только никак не получается первая страница". "Бросай это скверное дело, – приказала девушка, – и тон ее голоса исключал возражения с моей стороны. "Я тебя шантажирую, но я не зря отпросилась с работы на неделю. Я решила, представляешь, изучать твою психику в экстремальных ситуациях, а таковые создавать я тебе обещаю".

Мы выпили кофе, съели по булке и отправились искать приключения. Баська настояла, чтобы в этот день мы познали азарт приключений, а я ей не мог отказать. Первое приключение, впрочем, было весьма тривиальным: мы проехали "зайцами" на метро до центра Парижа. Баська всю дорогу дурачилась, предрекая, что в одном из переходов нас встретят злые, как овчарки, контролеры, и если они не будут молодыми очаровательными девушками, а я их не смогу обольстить словами и жестами, то нам не избежать неприятностей. Но первую "полосу препятствий" мы одолели без потерь.

Возле театра "Бастиль" Баська приказала мне познакомиться с женщиной – на мой выбор и предложить ей на выбор: цирк или ресторан. Она сказала: "Ты должен войти в роль ловеласа, а я буду сидеть на скамейке и наблюдать за тобой. А потом я выполню любую твою просьбу". И вновь я понял: переспорить мне ее не удастся.

Я назло ей выбрал самую красивую женщину, остановившуюся возле театральной афиши. Уже через три минуты я знал, что ее зовут Мари. У нее были светло-золотистые волосы, маленькие изящные руки, живые ясные глаза, и мне показалось, что она излучает истинный шарм парижанок. Я ей говорил фразы, вычитанные мной у Луи Арагона: "Так жизнь оборачивается карнавалом, где маски, столкнувшись, тут же теряют друг друга". А еще я сказал ей: "Я буду нести в себе нашу главную тайну". Мне нравилось, как Мари меня слушала: взгляд ее черных глаз подбадривал, будто открывал мне дорогу к ее сердцу. Потом она неуверенно стала улыбаться моим шуткам. Ей было чуть больше тридцати, и ее сердце было открыто. Мы уже договорились провести день вместе, она сунула мне свою визитку, где было написано, что она – Мари Клорвель, консультант по юридическим вопросам, она даже уверенно взяла меня под руку, но именно в этот момент подбежала Баська и сказала: "Мадам, моего мужа нельзя ни на минуту оставлять одного!", а Мари окинула меня гневным, презрительным взглядом и молча ушла. Потом она вернулась и потребовала вернуть ей визитку, что я и сделал без сожаления: мое сердце принадлежало одной Баське.

(Окончание следует.)