Номер 01 (897), 18.01.2008

Послевоенные сороковые-пятидесятые годы теперь уже прошлого столетья - много у них своих характерных примет. Одну из них можно, пожалуй, назвать "дворовым сервисом". С раннего утра во дворе раздавались голоса поставщиков этого сервиса: "Чи-и-ним, пая-я-ем ведра, кастрюли!", "Точить ножи, ножницы точить!", "Молока-а, кому молока-а!", "Старые вещи, старые вещи покупаем!", "Липки бумага-а!". Словом, оживала сцена, описанная Валентином Катаевым в его повести "Белеет парус одинокий". Впрочем, у Катаева никто не предлагал липкой бумаги, то есть рулончиков бумажных лент, смазанных клеем и предназначенных для улавливания мух. Такие ленты, густо усеянные прилипшими мухами, свисали с абажуров, раскачивались в оконных проемах. В магазинах их вешали над прилавком и над дверью, часто без учета роста отдельных посетителей магазина. Так что рассеянный покупатель, забывший наклонить голову, рисковал составить компанию мухам. По сей день помню резкий голос и характерную интонацию женщины, разносившей клейкие ленты.

Запомнилась мне еще одна женщина. Свои услуги она предлагала не во весь голос. Она терпеливо обходила все квартиры, звонила, чаще стучала, в дверь, и на вопрос: "Кто там?", отвечала вопросом: "Криса, миша есть?" Не знаю, была ли это ее частная предпринимательская деятельность, или работала она от санитарных служб, но помню, что почти до начала шестидесятых она регулярно, не реже, чем раз в три- четыре месяца, появлялась у нас на пороге со своими сумками, в которых носила отраву для мышей.

Мы ее услугами ни разу не воспользовались, хотя и у нас на третьем этаже старого дома время от времени обнаруживались мыши. Но с мышами у нас с мамой сложились свои отношения. Об этом мне и захотелось рассказать в преддверии Восточного Нового года Желтой мыши (или Крысы).

МЫШОНОК ПИК И ЕГО СОБРАТЬЯ

Я научилась читать в неполные пять лет. К первому классу у меня уже было много любимых книг. Впрочем, не любимых не было вовсе, что неудивительно, поскольку книги для меня тщательно подбирали родители. Когда началась война, мы эвакуировались в Тбилиси, а моя уже немалая детская библиотека осталась в Одессе. Но вскоре у меня снова появились свои книги и среди них - "Золотой ключик" Алексея Толстого, рассказы Виталия Бианки, собранные в сборник "На великом морском пути" и "Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями" Сельмы Лагерлеф. Книгу Лагерлеф родители мне подарили в мой первый в жизни школьный день. Книжка эта, хотя и сильно уже потрепанная, живет у меня и сегодня. Так вот - эти три книги определили мое отношение к мышам и крысам. Совершено понятно, что образы злобной крысы Шушары из "Золотого ключика" и серых крыс, от которых Нильс с помощью волшебной дудочки спас жителей Глименгемского замка, надолго определил мое отношение к крысам. Надолго, но не навсегда, а почему не навсегда будет рассказано позже. А вот милый, нежный мышонок Пик, злоключения которого так красочно описал Бианки, не мог не вызвать симпатии к этим маленьким зверушкам. Вскоре эти абстрактные симпатии переросли в реальную дружбу.

В Тбилиси мы снимали комнату, к которой примыкала так называемая, шашабанда - нечто вроде застекленного деревянного эркера. На шашабанде стояли моя кровать и стол, за которым мы ели, когда было что есть. И вот как-то, когда я, придя из школы, ела кукурузный хлеб с грузинским остропахнущим сыром, откуда-то из угла выбежала маленькая серая мышка и села почти у моих ног, уставившись на меня своими глазками-бусинками. Я бросила ей какие-то крошки, и она спокойно подобрала их и съела. Послышались мамины шаги, и мышка убежала. Я рассказала о моей гостье маме. На следующий день мама села рядом со мной. Мое меню было то же, что и накануне. И снова появилась мышка, села и явно стала ждать подачки. На этот раз крошки ей бросила мама. Так и повелось. Мы - кушать, и мышка с нами. А потом она исчезла. Мы даже огорчились. А через какое-то время наша маленькая нахлебница появилась вновь, да не одна. За ней шел выводок совсем уж неправдоподобно маленьких сереньких мышат. Не помню, сколько их там было, но не меньше семи - восьми. Мы бросили им крошки. Ела только мышка-мать. А потом, то ли она подала своим деткам знак, то ли по какой-то другой причине, мышата вдруг стали "в хоровод" и... закружились по кругу. Мы с мамой, как завороженные, смотрели на этот мышиный танец. Потом мать-мышка тоненько свистнула и вместе с детьми скрылась в норке. Интересно, что больше эта компания у нас не появлялась. Вроде бы, как прощаться мышка приходила и заодно детками похвастать. Нам долго не верили, что мышки водили хоровод. А уже в 70-е годы один этолог (этология - наука о поведении животных) сказал, что мышиные хороводы не редкость, просто не каждому везет их увидеть. Вот в память о нашей первой мышке-подружке, мы не пускали к нам тетку с ее отравой для мышей, а крыс у нас и так не было.

ИГРА В КОШКИ-МЫШКИ И ОГНЕННЫЕ СТРЕЛЫ

Моя бабушка очень любила кошек. И время от времени в нашей квартире поселялись кошки. Одна их них - трехцветная (на счастье) Мурка появилась у нас, когда я уже училась в 7- м или в 8-м классе. Была ли она охотницей, не знаю, видеть не приходилось. Но вот после одной истории охотницей на мышей стали называть меня. Дело было так: я сидела, поджав ноги, на диване и читала учебник. Что-то его содержание не сильно меня увлекало, и я подняла глаза от книги. И тут увидела, что по комнате бегает мышонок. В этот момент скрипнула дверь, в комнату вошла Мурка и мгновенно замерла, уставившись на мышонка. Прежде чем я успела сообразить, что делаю, я совершила прыжок с дивана и схватила бегающего по комнате зверька. Только, увидев у себя в руке дрожащий комочек, почувствовав его теплую шерстку, я поняла, что руками поймала мышь. Одобрила ли мою охоту Мурка или запрезирала меня - не знаю. Я вышла во двор и выпустила мышонка на волю. Но дразнили меня долго. Сама виновата - нечего было хвастать своей ловкостью.

Годы шли. Исчезла поставщица "липки бумага", перестала стучаться в дверь "Криса, миша есть?". Летом мы стали выезжать на дачу, в городе появлялись лишь изредка. Для того чтобы было понятно то, о чем я собираюсь рассказать, следует пояснить, что городская квартира наша находилась в старом доме с деревянными межэтажными перекрытиями. В квартире были камин и высокие, необыкновенно красивые, изразцовые печи. Топки печей выходили в коридор. Время от времени мы и соседи (в те годы наша квартира была еще коммунальной) бросали в топку какие-то бумаги и прочий горючий мусор. Когда мусора набиралось много, мы его сжигали. Возможно, кто-то пожмет плечами, мол, что за причуды, неужели трудно было вынести мусор в контейнер? Но те, кто жил в те годы в Одессе, должен помнить, что никаких мусорных контейнеров тогда в Одессе не было. Раз в сутки к каждому дому подъезжала машина, шофер звонил в звоночек, и кто в чем был, схватив мусорное ведро, выскакивал на улицу и становился в очередь к мусоровозу. Все это вызывало массу неудобств: нужно было караулить машину, выбегать в "разобранном" виде, бывало, что, пока хозяйка искала ключи, мусоровозка уезжала, или того хуже - хозяйка ключи забывала, а дверь умудрялась захлопнуть. Порой можно было видеть на улице какую-нибудь хозяйку, стоящую рядом с переполненными мусорными ведрами и вглядывающуюся из-под приставленной к глазам ладошки вдаль, не едет ли "мусор". Смешно, но чаще всего одесситы говорили не "за мусором приехали", а "мусор привезли". Впрочем, на тему выноса мусора по звонку анекдотов хватало. Но я отвлеклась от темы "мышиной". Так вот, как-то приехав с дачи на городскую квартиру, мы решили, что пора сжечь мусор в печи. Подпалили лежащие в топке бумаги, и вдруг с ужасом увидели, как из печи стали вылетать какие-то огненные стрелы. Они летели как-то странно низко, просто скользя по полу, и скрывались в углах и под мебелью. И тут мы с ужасом поняли, что это горящие мыши. Они за лето устроили себе гнезда в печи среди бумаг и теперь, охваченные огнем, бежали спасаться под мебель и в межэтажные перекрытия. Возникла ситуация, напоминающая историю с голубями, к лапкам которых была привязана горящая солома, чтобы, вернувшись на родные крыши, они подожгли бы город. Мы немедленно вызвали пожарную команду. Пожарники долго ходили по квартире с дымоулавливателями, но Бог миловал...

(Окончание следует.)

Елена КОЛТУНОВА.

Коллаж А. КОСТРОМЕНКО.