Номер 01 (848), 12.01.2007

На фасаде у подъезда дома по улице Дерибасовской, 17, установлена мемориальная доска с небольшим бюстом, извещающая, что в 1901 году здесь жил Василий Васильевич Кандинский.

Олег Губарь отмечает, что вполне возможно было бы установить памятный знак и на доме по улице Еврейской, 12, где ныне размещается областное управление внутренних дел. Здесь охотно проводил время в обществе своей бывшей жены и ее мужа, председателя правления Одесского учетного банка М.М. Кожевникова, отец выдающегося художника. В.В. Кандинский навещал этот дом на протяжении многих лет, общался с матерью, сестрой, племянниками, с огромной теплотой относился к Кожевникову...

А родился Василий Васильевич в Москве. Отец будущего художника – Василий Сильвестрович Кандинский – был селенгинской 1-й гильдии купец, родом из Восточной Сибири, мать – Лидия Ивановна Тихеева, наполовину остзейская немка, родилась в Москве. В семье поощрялись занятия искусством. Сам глава рода любил живопись и в молодости занимался рисованием. Одним из его любимых развлечений было посещение художественных выставок. В Одессе, куда Кандинский переехал в 1871 году из-за болезни отца, параллельно с обучением в классической гимназии будущий художник занимался с учителями рисования и музыки. "Рисование и чуть позже сама живопись... ставили меня вне времени и пространства и приводили к самозабвению", – писал Василий Кандинский в книге "Ступени". Сама же Одесса не впечатлила юношу, воспитанного в православной московской среде. Здесь многое было чуждо ему, в частности, сам язык портового города. Семья мечтала вернутся в Москву. Это осуществилось в 1885 году, когда Василий Кандинский поступил на юридический факультет Московского университета, на кафедру политической экономии и статистики. Однако, несмотря на очевидные успехи в науках, отмеченные его преподавателями, он уже видел себя художником...

Природа одарила этого человека великолепным "аппаратом" ощущений и чувств, он обладал особой "вибрацией душевной". Так, он остро ощущал всю первородную силу и материальность краски, почти физическое удовольствие от ее выдавливания из тюбика на палитру и от растекания по холсту. В какой-то момент Кандинский приходит к важному выводу – природа выразительных средств живописи самоценна. Они, то есть цвет краски, фактура, пятно, мазок, способны жить самостоятельной жизнью форм, независимой от предметного, "погрязшего в вещественности" мира. Такой "освобожденный мир" открыла человечеству в начале XX века... физика. Кандинский был захвачен идеей разложения атома, которая отозвалась в нем "подобно внезапному разрушению всего мира. Внезапно рухнули толстые своды, – писал он в 1918 году в своем автобиографическом текста, – все стало неверным, катким, мягким".

Господствовавшие в начале века в изобразительном искусстве реализм, импрессионизм и даже символизм находились в плену "чистого подражания натуре". К 1911 году относятся следующие слова художника: "После периода материалистического искушения, которое по видимости поработило душу и которое все же она стряхнула с себя, как искушение лукавого, душа возрождается, утонченная борьбой и страданием". Для того, чтобы выразить на холсте эту "жизнь духовную", Кандинский идет на отказ от фигуративной, "природоподражательной" эстетики. На отказ от персонажей, пейзажа, предметов быта и сюжета в целом. Таким образом, картина становится не окном в мир, а зеркалом человеческой души.

В поисках законов новой, оторванной от предметности гармонии, он обращается к первоосновам живописи: точке, линии, пятну краски, которые способны оказывать на зрителя определенное эмоциональное воздействие. "Появляется на свет психическая сила краски, рождающая вибрацию души".

Воздействие цвета, пятен, линий на эмоциональный аппарат человека, безусловно, нельзя "просчитать" до конца. Кандинский намечает основные закономерности этого процесса, давая блестящие по своей выразительности характеристики отдельным тонам палитры: "Белое – краска, чреватая началом, рождением. Белое действует на нашу психику, как молчание такой величины, которое для нас абсолютно... Черное – знак конца, глубочайшей печали и смерти... Желтое – беспокоит человека, колет его, возбуждает скрытую в краске силу, которая воздействует нагло и навязчиво на душу... Дар углубленности встречаем в синем (типично небесной краске). Чем глубже становится синее, тем больше зовет оно человека к бесконечному, будит в нем голод к чистоте и, наконец, к сверхчувственному...

Зеленый, напротив, цвет земного, самодовольного спокойствия... Наконец, красное воздействует внутренне как жизненная, живая, беспокойная краска. Краска кипения и пылания...". Подобно тому как музыкальное произведение воздействует на нас рядом звуков, сливающихся в единую мелодию, так отдельные компоненты работ Кандинского, сочетаясь между собой, рождают свою эмоциональную музыку. Как сочиняет ее художник? Мистериальность, тайна искусства не могут быть проговорены и пересказаны – душа зрителя должна быть открыта строю чувств художника. И тогда музыка живописи зазвучит внутри нас.

Творчество Кандинского породило целое направление "живописно-экспрессивной абстракции" как в мировой культуре, так и у нас в стране. Беспредметничество в России никогда не было "чистой живописью" – за разработкой формальных задач всегда стояли четко осознанные художниками серьезные вопросы содержания: отображение духовного становления личности, порывов души, поисков истины, путей познания мира...

"Как медленно и неуклонно стираются горы, так же медленно и неуклонно стираются грани между народами. И "человечество" уже не будет пустым звуком" (Василий Кандинский).

Феликс КАМЕНЕЦКИЙ.