Номер 41 (1335), 28.10.2016

* * *

Анатолия разбудил долгий и настойчивый стук в промерзшее, заиндевелое окно.

Его старый с метровыми саманными стенами дом, крытый почерневшим от времени камышом, располагался на крайней улице села Троицкое, у самого берега реки Турунчук. Давно не обрабатываемый после смерти родителей огород зарос бурьянами. Забор из деревянного штакетника во многих местах обвалился. Подворье некогда состоятельной и крепкой семьи Терентьевых выглядело нежилым и запущенным.

Анатолий Тараненко, по прозвищу "Тока", три месяца назад освободился из мест лишения свободы и жил в родительском доме один. После вчерашнего загула и изрядно выпитого алкоголя он чувствовал себя скверно. В нетопленом доме было холодно и неуютно. Остатки пищи, пустые бутылки на столе, устоявшийся запах перегара завершали картину настоящего притона. Тока, одетый в несколько свитеров, изношенную кожаную куртку и давно не стираные брюки, остался лежать на продавленном старом диване.

- Заходи. Чего греметь? Дверь не заперта.

Он даже не стал включать свет. За время пребывания на свободе привык, что в дом могли в любое время прийти кореша, чаще всего с выпивкой и закуской.

Дверь со скрипом открылась, и в дом вместе с вошедшими ворвался холодный зимний ветер. Щелкнула зажигалка и осветила лицо человека, закуривающего сигарету. Но через мгновение все снова покрыла темнота. Огонь, мерцающей в темноте сигареты, застыл в руке вошедшего.

- Ну привет, Тока! - прозвучал сиплый с хрипотцой голос.

Услышав его, Анатолий вздрогнул и втянул голову в плечи. Его охватил неприятный озноб. Неожиданный страх, предчувствие надвигающихся неприятностей сковали его движения.

Вошедший продолжил:

- Что? Не ждал меня?

Тока пришёл в себя, вскочил, нащупал выключатель единственной, свисающей с потолка на проводе лампочки, дрожащей рукой включил свет и увидел стоящего в дверях хорошо знакомого по лагерю Кастета.

Да. Так и есть. Это был он, и не один.

* * *

За шесть месяцев до этого Тока досиживал шестой год в зоне строгого режима в Житомирской области. В 1979 году он был осуждён за участие в групповом разбойном нападении на дом своего односельчанина. До конца срока оставалось три месяца.

Пристальный взгляд хорошо известного всем зекам человека по прозвищу Кастет из окружения "смотрящего" на зоне "вора в законе" Пороха Анатолий почувствовал, как только уселся в беседке-курилке рядом со своим другом и соседом по нарам Николаем Поповым, которого все знали по прозвищу Поп. Кастет подошёл к беседке и взмахом руки подозвал к себе Анатолия.

- Сегодня после отбоя тебя ждёт Порох, - сказал он, после чего развернулся и развалистой походкой ушёл в сторону библиотеки, где находилась "хата" Пороха.

Току охватила тревога. Просто так Порох к себе никого не звал.

- Вроде бы ничем и никак не накосячил, - подумал Тока и решил произошедшим поделиться с Попом. Тот тоже удивился, но предложил своему другу ничего не утаивать и говорить с Порохом начистоту.

За шесть лет жизни за колючкой Тока хорошо познал неписаные законы зоны. Главное - никуда не вмешивайся, никому никогда без просьбы ничего не советуй и не давай оценок. Поменьше разговаривай, никому не рассказывай о том, что тебя волнует и интересует. Твои проблемы - это только твои проблемы. И не дай Бог ссучиться. За эти годы он стал свидетелем, как жестоко этому учат, иногда ценою жизни, тех, кто нарушает эти постулаты. Тем не менее он допустил ошибку и нарушил эти устои. Анатолий был уже несколько лет дружен с Попом, делился с ним своими переживаниями и планами на жизнь после зоны. Это и предопределило непростые события в его предстоящей жизни и его будущее в целом.

* * *

Как только в бараке после общего отбоя стих шум, Тока поднялся и, преодолевая волнение, направился в библиотеку. Входные давно некрашеные двери, ведущие в двухэтажное деревянное здание, где размещалась библиотека зоны, освещались тусклым светом наружной лампочки. Анатолий толкнул дверь и лицом к лицу столкнулся с горилоподобным человеком. Это был заключенный по прозвищу Хват - личный телохранитель Пороха, всегда следовавший за ним, как тень. Его огромное тело с налысо бритой небольшой и низколобой головой, выдвинутыми квадратными челюстями и глубоко посаженными маленькими, никогда не моргающими глазами, возвышалось над Анатолием.

- Иди за мной, - пробасил Хват и направился к деревянной лестнице, ведущей на второй этаж.

У зарешеченного окна, в дальнем углу библиотеки, за стеллажами с книгами Тока увидел тяжёлый деревянный стол. Во главе стола в старом кожаном кресле сидел Порох, а на четырёх стульях разместились известные на зоне блатные, люди из его самого близкого окружения. Это были серьёзные авторитеты. Даже присутствующий здесь Кастет сидел в сторонке. Они ужинали, причем со спиртными напитками.

Порох некоторое время внимательно рассматривал вконец растерявшегося Току.

- Ты, я знаю, через три месяца откидываешься, - заговорил законник. - У тебя были проблемы с отсидкой?

Спокойный, но проницательный взгляд умных чёрных глаз на бледном правильной формы лице Пороха заставили Анатолия вспотеть.

- Нет. Все нормально. Я...

- Я знаю. У меня тоже к тебе никаких вопросов нет.

Порох кивнул Хвату, и тот ногой подвинул к столу табуретку.

- Садись... Есть разговор.

Анатолий возвратился в барак далеко за полночь. Но даже изрядно выпитое спиртное его не пьянило. Он был обеспокоен и встревожен разговором с Порохом.

Взглянув на спящего Попа, он мысленно себя обругал, ещё раз убедившись, насколько важно придерживаться установившегося образа жизни и поведения на зоне. Он вспомнил разговоры, которые вёл с Попом, и эти воспоминания перенесли его в родное село Троицкое, в то время, когда молодой и бесшабашный, в компании трёх таких же односельчан, он вёл разбитную жизнь, полную дерзких и вызывающих поступков, что в конце концов привело его на скамью подсудимых.

* * *

Троицкое - большое, добротное село, расположенное в 70 км от Одессы на берегу реки Турунчук. Благодаря тому, что сельчане активно занимались садоводством, огородничеством и вывозили выращенную продукцию в Одессу и другие города Союза, многие жители села были людьми состоятельными, а некоторые и вовсе слыли богатеями. Прежде всего те, кто занимался еще и виноделием. Поздней осенью грузовые машины с емкостями до 20 тонн вывозили виноматериал в Россию. Дельцы от этого дела имели неплохие деньги. Они закупали у сельчан литр вина по 60 копеек и сдавали на винзаводы России по рублю. Некоторые жители сел Граденицы, Троицкое изготавливали до 10-15 тонн вина. Для этого использовали в основном кубинский сахар, виноградный жом. Изготовленный виноматериал хранили в больших цистернах, выкопанных и забетонированных на своих угодьях. Только на одном вине зарабатывали до 10-15 тысяч рублей в один сезон. Тогда это были очень большие деньги. Такие семьи строили большие каменные дома, крыли крыши нержавеющим металлом, приобретали редкие по тем временам легковые автомашины. На дом одной из таких семей Тока и его два подельника совершили разбойное нападение. Они одели на головы женские колготки черного цвета, перчатки и в полночь проникли через окно к односельчанину Владимиру Погорелову. Связали хозяина, его жену, несовершеннолетнюю дочь, стали избивать отца семейства, требуя деньги. В ту ночь они вынесли из дома потерпевшего золотые изделия и деньги на общую сумму восемь тысяч рублей. Но через три дня преступление было раскрыто. Тока и его соучастники были задержаны и вскоре осуждены к различным срокам наказания. Обо всем этом Тока неоднократно говорил с Попом, рассказывал, какие "жирные коты" живут в его селе.

Именно об этом и говорил с ним Порох. Он поставил Токе задачу - после освобождения и возвращения домой выяснить, кто в селе наиболее состоятельные люди, собрать о них информацию и ждать, когда к нему придут люди от Пороха.

* * *

И вот это время пришло.

Тока вспомнил ту ночь, когда после разговора с Порохом Кастет вывел его из здания библиотеки и сказал: "Я через пять месяцев откинусь и найду тебя. Постарайся, чтобы все было ништяк...

Кастет беглым взглядом осмотрел жилище Анатолия, сплюнул сигарету на пол и заговорил:

- Гадюшник развёл. Как тут вообще можно жить?

Пришедший с ним огромного роста сутуловатый мужик с длинными и сильными руками и глубоко натянутой на голову зимней шапкой всматривался в Анатолия. Кастет смотрел на бледного от испуга Току и тем же сипловатым голосом продолжил:

- Ты помнишь наш разговор? Тебе есть что мне сказать?

Анатолий поспешно кивнул головой и, с трудом вращая засохшим во рту языком, начал рассказывать Кастету собранную им за это время информацию.

* * *

Участковый инспектор села Троицкое старший лейтенант милиции Владимир Богаченко допоздна засиделся в своём служебном кабинете, расположенном на первом этаже здания сельсовета. Возросшие в то время требования по борьбе с тунеядством вынуждали активно выявлять лиц, уклоняющихся от занятия общественно-полезным трудом. Согласно требованиям нормативных документов МВД СССР, на каждое такое лицо заводилось учетное дело. Принимались меры по их трудоустройству. Особое внимание уделялось лицам, возвратившимся из мест лишения свободы. За месяц до его освобождения из исправительно-трудового учреждения по месту будущего прибытия освобождённого приходило специальное сообщение, в котором указывалось, кто конкретно и когда прибудет в тот или иной населенный пункт и краткая характеристика этого человека. В последующем прибывающего из колонии брали на учёт в местном райотделе милиции, а участковый контролировал его трудоустройство, осуществлял профилактическо-предупредительные мероприятия. На предприятиях был установлен специальный лимит рабочих мест для такого контингента. Если такой человек уклонялся от трудоустройства и вёл паразитический образ жизни, он привлекался к уголовной ответственности за тунеядство.

Участковый пересматривал учётные дела. В обслуживаемом им селе на учёте состояли все ранее судимые, судимость которых не была погашена, лица, страдающие алкоголизмом, семейные дебоширы, наркоманы, несовершеннолетние правонарушители. Одним словом, вся та категория лиц, от которых зависела криминогенная ситуация в селе. Он всех их хорошо знал. Восемь лет работы участковым позволили ему хорошо выучить весь подучетный элемент и в достаточной мере контролировать их поведение.

На особом контроле у него были возвратившийся три месяца назад из мест лишения свободы Тараненко Анатолий, два семейных дебошира и четыре злостных алкоголика. На последних он заканчивал оформлять материалы для лечения в принудительном порядке в ЛТП (лечебно-трудовом профилактории). С Тараненко он провёл несколько бесед. Отправил его трудоустроиться в четвертую животноводческую бригаду местного совхоза "Троицкий", где того оформили на работу. Но Анатолий часто работу пропускал или являлся на нее в нетрезвом состоянии. Богаченко ему вынес официальное предостережение и намерен был на днях проведать на дому, чтобы провести серьёзный разговор. До него дошла информация, что Тока превратил дом в притон, завсегдатаями которого стали местные пьяницы и ранее судимые. К тому же завтра в селе планировалась профилактическая отработка всего подучетного элемента. Такие мероприятия проводились по распоряжению руководства райотдела милиции. С этой целью в Троицкое должны были прибыть ещё пятеро участковых инспекторов милиции с соседних участков, три работника уголовного розыска и милиционеры патрульной службы. Возглавлять операцию поручили мне, в ту пору первому заместителю начальника Беляевского РОВД, капитану милиции. По результатам предупредительно-профилактических мероприятий в Доме культуры села планировали провести сход, на котором народный судья Беляевского района должен был рассматривать административные материалы в отношении правонарушителей. На сходе села должны были подвести итоги профилактической отработки, ну а мне предстояло проинформировать присутствующих о состоянии и принимаемых мерах по обеспечению правопорядка в районе. Такие мероприятия периодически проводились практически в каждом селе по отдельному графику.

Богаченко подготовил списки всех лиц, которые завтра подлежат проверке. Далеко за полночь он одел форменный тулуп, натянул шапку и вышел в стужу. До его дома было метров 200. Когда он сворачивал с центральной дороги в свой переулок, то увидел, что в сторону Одессы выехала "Волга" тёмного цвета. Она двигалась быстро, рассекая колёсами снежное покрытие центральной улицы. Свет фар и снежная метель не дали возможности участковому детально рассмотреть автомобиль, но он точно отметил, что машина не местных. Значит, приезжие или из соседнего села Граденицы, решил он. На уровне подсознания, по профессиональной привычке, участковый пытался дать себе ответ: кому нужно было в такое позднее время да еще в такую погоду вырываться в город?

Свет в окне дома и радостный лай встречающего его у калитки огромного лохматого кавказца отвлекли его от этих размышлений. Жена Валентина не спала и ждала его прихода. Так продолжалось уже многие годы его службы в милиции...

(Продолжение следует.)