Номер 31 (1563), 21.10.2021

Этот малоизвестный факт из жизни знаменитого артиста обнародовал известный театровед одесского происхождения Валерий Семеновский. В недавно опубликованной мемуарной статье он пересказал то, что узнал от Лии Новоселицкой, работавшей в 1950-х годах заведующей литературной частью Одесского русского театра.

"Познакомившись на гастролях с одесским завлитом, он (Смоктуновский) не скрыл от неё желания театр сменить. Но переговоры вести было не с кем: директор (назову его здесь Серов) был в отъезде и вернулся только под занавес гастролей, когда спектакли с участием Смоктуновского уже не шли. Тем не менее Новоселицкая уговорила Серова устроить яркой индивидуальности тайный просмотр в репетиционной комнате. После просмотра Директор в сердцах воскликнул:

— Кого ты мне подсунула?! Я очень огорчён твоим промахом. Не просто как директор. Как артист!

Да, он был артист. Заслуженный артист УССР. Ученик известного режиссёра Петровского, некогда работавшего у самой Комиссаржевской, при случае он любил потолковать о корнях и заветах, о высоких традициях русского психологического театра. И теперь, действительно огорчённый как носитель этих традиций, начальственный разнос устраивать не стал — попробовал пробиться к эстетическому чувству.

— Лиля!..

Все так её звали; слегка изменённое имя (возникшее в сорок девятом как слабая попытка уклониться от клейма безродной космополитки), ничего по сути не меняя, вероятно, казалось всё же не таким разоблачительным, как Лия.

— Лилечка! Мы же тебя тут держим за женщину со вкусом! Не знаю, что на тебя нашло. Одно утешение: ростом высок, но всё остальное... Интонирует ужасно, бормочет, будто дома разговаривает, никакого понятия о подаче звука. Апломб отсутствует, ни одной фиксированной позы, все движения смазаны, обыденны. Так и на улице артисту выглядеть нельзя, не то что на сцене. Амплуа не разберёшь какое: ни герой, ни комик. Жанра не чувствует. В каком жанре он показал Хлестакова? Можешь сказать? Да ни в каком! То вроде бы смешно, то вовсе не смешно: в драматизм полез зачем-то. Всё перемешал! Не понимает, что драма — это драма, а комедия — это комедия. О внутренней логике говорить не приходится. Ты обратила внимание, как он передаёт испуг Хлестакова, когда городничий является в гостиницу? Дрожит мелко-мелко, да в пол обречённо смотрит, руки сложив на коленках, точно у него уж и узелок припасён на случай тюрьмы. Откуда, скажи на милость, эта обречённость? С чего ей взяться? Он же безмозглый, фитюлька, не в состоянии предвидеть, что ждёт его через минуту! Нет, правдой жизни тут и не пахнет.

Лилечка могла бы возразить: фитюлек тоже забирали (в царское, разумеется, время), так что много мозгов не обязательно было иметь, чтобы чувствовать, что в любой момент могут прийти и за тобой. А то, что у Смоктуновского Хлестаков и смешон, и жалок, и трогателен одновременно, — это как раз правда жизни и есть. Но, понимая, кто перед ней, она благоразумно промолчала.

— А самое главное, — резюмировал Серов, — если так вот играть, то даже из пятого ряда никто не поймёт, не заметит, что ты испугался. Нет, чтобы вскочить, заметаться из угла в угол, руками схватиться за голову, глаза округлить от страха. У страха-то, Лиля, глаза велики!"

Двадцать лет спустя, уже прославленным мастером, "народным артистом", Смоктуновский все-таки стал "артистом" нашего Русского театра. Правда, только на один вечер. В качестве гастролера он играл главную роль в спектакле "Царь Федор Иоаннович". Но игрался этот спектакль почему-то на сцене ТЮЗа. Кто знает, может потому, что не забыл артист эту давнюю историю?