Номер 26 (616), 21.06.2002

Игорь ПОТОЦКИЙ

РАССКАЗ № 2

В Париже есть совсем крохотная улочка – рю Одесса. Ее можно пройти неторопливым шагом минут за десять. И никаких особых примечательностей на этой улочке нет. Возможно, они были в XIX веке, а потом исчезли.

Мне эту улочку показала Селин Маларже. Я спросил у Селин: "Часто ли ты бываешь на этой улочке?" "Не думаю, – улыбнувшись, беззаботно ответила она, – в Париже есть более впечатляющие места". Тут она подумала, что своим ответом могла меня обидеть и завертела в правой руке воображаемой телефонной трубкой: "Алло! Соедините меня, пожалуйста, с Одессой". И – чудо: правильно назвала мой одесский телефон.

Селин – самая близкая подруга Баськи. И по ее просьбе иногда водит меня по Парижу. Отбывает повинность. Мы идем вдоль Сены, и она рассказывает мне о наших общих знакомых: Николае Дронникове, Серже Канторовиче, Ги Аларконе, Жан-Люке Риго и его тетке – виконтессе Клодин. Эта самая Клодин двадцать лет назад была самой популярной фотомоделью в Аргентине. В ней есть сногсшибательный шарм. А еще у нее есть муж Клод, двадцать лет назад бывший эстрадным певцом. Клод любит водку и виски. И любит устраивать перепалки с Клодин, но когда они ему надоедают, он садится за компьютер и отстукивает детективный роман. Он его пишет уже восемь лет. Там действует неустрашимый инспектор Клод, а мафию возглавляет холодная красотка Клодин. Иногда они встречаются, но их встречи длятся недолго – не дольше, чем минуты, проведенные нами с Селин на рю Одесса.

Ги и Жан-Люк купили Клоду и Клодин кота Патрика. Он толст, важен и игрив. Любит гостей, но шипит, когда гости приносят виски и водку. Ему не нравится, когда Клод напивается и начинает играть роль полицейского инспектора. Ему нравится Клод, поющий развеселые песенки о том, что Сена впадает в Тихий океан, и тогда этот океан становится громким.

Клодин в меня запала, своей шаловливой веселостью. И ведет она себя отнюдь не как аристократка. И почему все называют ее виконтессой?

Селин объясняет мне: "Ей всегда хотелось заработать много денег и жить на широкую ногу, но все аферы Клода обычно заканчиваются крахом и долгами".

И тогда кот Патрик утешает своего хозяина, а Клодин ведет себя как заправская виконтесса: гневно сверкает глазами и не разговаривает со своим нашкодившим муженьком. И громко кричит, что вернется в Аргентину, но одна. Или уедет к родственникам в Бретань...

Самое интересное, что через несколько часов мы встречаем виконтессу Клодин возле отеля "Касилия", на улице Камбон. Она приглашает нас в кафе выпить вечерний аперитив. Впрочем, до вечера еще далеко. "Он все равно настанет, – говорит Клодин и грациозно щелкает, подкуривая, зажигалкой, – чему быть, того не миновать".

И неоднократно приглашает нас в гости. В субботу. Ей из Бретани привезли грандиозного петуха, а она приготовит из него настоящее лакомство. Она уверена, что мы ей не откажем: "Планы всегда можно поменять, не так ли?"

Потом они весело перешептываются с Селин, нервно смеются.

Глаза Клодин постоянно фосфоресцируют. Потом Клодин говорит: "У меня свидание, но я, как обычно, опоздаю – латиноамериканская привычка". Она прощается с нами и грациозно идет по улице, а Селин говорит: "Сногсшибательная женщина. Я так двигаться не умею".

А я показываю Селин, как надо ходить строевым шагом. По мне бьет голос старшины Морепьева, похожий на лязг вагонов. Я удивлен, что и через тридцать лет могу ходить строевым шагом, словно подо мной не асфальт Парижа, а пространство плаца, строго очерченное. Я возвращаюсь к Селин, и каждый шаг нервно во мне отзывается. А она, такая-сякая, смотрит куда-то поверх меня: моя строевая выправка ее совсем не интересует. А потом она говорит мне: "Клодин на самом деле ходит лучше". И улыбается мне своей медленной, прелестной улыбкой.

Рисунок Николая ДРОННИКОВА.

(Париж)