Номер 23 (870), 22.06.2007

ИСТОРИИ ЖИЗНИ ЖУРНАЛИСТА

ЛЕЧЕБНЫЕ КОНСЕРВЫ

Лет 20 назад видный педиатр, член-корреспондент Академии УССР, лауреат Госпремии УССР Борис Яковлевич Резник разработал 16 видов лечебных консервов для детей, больных пиелонефритом. Ведь очень трудно заставить годовалых малюток принимать невкусные лекарства, в то время как содержащие их консервы на базе питательных овощей и фруктов принимаются с удовольствием и хорошо усваиваются.

Проблема, как сказал профессор, состояла в том, что Одесский завод имени Ленина выпускает эту продукцию весьма ограниченного ассортимента - всего два наименования.

При беседе с руководством предприятия выяснилось, что производить продукцию в полном объеме невозможно из-за отсутствия рабочих площадей, а Госстрой УССР не дает добро на расширение завода.

Дело было новое, перспективное, и я написал об этом статью в журнал "Здоровье". Ответ пришел незамедлительно: такие консервы очень нужны, но поскольку издание популярное, то журнал завалят тысячами писем родителей детей с больными почками с просьбой посодействовать в приобретении столь полезного и вкусного средства лечения. И посоветовали написать в "Социалистическую индустрию".

Перед публикацией редакция газеты связалась с заводом и вскоре статья вышла с редакционными дополнениями.

Директор завода был очень доволен. На другой день после выхода номера в Одессу позвонил ошарашенный исполняющий обязанности председателя Госстроя республики и посетовал: дескать, почему сами не могли договориться, не вмешивая в это дело газету Центрального Комитета КПСС.

ДОСЬЕ НА КАСКАДЁРА

В доперестроечное время газета ОдВО "Защитник Родины" опубликовала мое интервью с каскадером В.Ю. Жариковым, известным всем хотя бы по телесериалу "Место встречи изменить нельзя", фильму "Сыщик" и т.д. Писал я о Жарикове и в другом издании.

Публикации эти невероятно возмутили заведующего кафедрой истории партии Одесского инженерно-строительного института профессора Задираку, боровшегося с исполнителем кинотрюков всеми возможными и невозможными средствами.

Почему же кандидат философии Жариков пришелся на кафедре "не ко двору"? Официальная причина - пропуск лекций в период съемок (кстати, они читались интересно, а пропущенные отрабатывались), а фактически - обычная зависть, ползущая за талантливой личностью. Жариков не только был популярен как "киношник", он написал научных работ больше, чем все сотрудники кафедры, вместе взятые...

Профессор с задиристой фамилией подсуетился: позвонил в обком партии, обзвонил редакции. В телефонном разговоре со мной сообщил, что написал жалобу председателю Союза журналистов СССР на Корчагина и Каменецкого. Корчагин был корреспондентом "Огонька", он побывал в институте и поместил в журнале нелицеприятную статью (название ее использовано в заголовке) о третировании кафедрой своего коллеги.

После звонка профессора редактор окружной газеты, не разобравшись, тут же объявил выговор поставившему материал в номер зав. отделом. Причина, столь напугавшая полковника, - якобы Жарикова исключили из партии (в то время - если не гражданская смерть, то конец карьеры). На самом же деле кандидат философии и кандидат в КПСС В.Ю. Жариков, видя такое отношение к себе окружающих, воздержался от подачи заявления о приеме в члены Компартии.

Каскадер сел в машину, подъехал ко мне в "Военпроект", побывал в обкоме, в редакциях, и все улеглось.

СЛУЧАЙ С СУВОРОВЫМ

Можно рассказать, по крайней мере, о двух. Было это где- то в конце 70-х годов. "Известия" в рубрике "Неизвестное об известном" напечатали мою заметку "Про полководца" - о литературной деятельности А.В. Суворова (генералиссимус владел восемью языками, отличался обширными познаниями в истории, философии, не говоря уже о военном искусстве...)

Редакция переслала несколько писем читателей в Одессу с просьбой ответить им.

В статье упоминался факт обмена собственными стихами между Суворовым и известным в ту пору поэтом Ермилом Костровым, посвятившем полководцу свой перевод кельтского эпоса "Песни Оссиана".

По этому поводу прибыло ругательное послание, автор которого подверг злобной критике чуть не весь коллектив редакции. Речь шла о мистификации. Никакого Оссиана не было, а все выдумал шотландец Макферсон (факт известный, описанный даже в БСЭ).

Любопытно было взглянуть на сердитого читателя, тем более, что он проживал в Одессе. Представлял его желчным старикашкой, целыми днями просиживающим в библиотеках в поисках ошибок. Так и оказалось.

Пытался объяснить, что речь вдет о стихах Суворова и Кострова. И все! Причем здесь литературная мистификация?! Кажется, не убедил. Занудный читатель стал кричать, что будет писать в Большую Советскую Энциклопедию (дескать, у них тоже ошибки), жаловаться на меня и... Римму Казакову. Потому как поэтесса, по его просвещенному мнению, где-то неправильно обозначила военный чин Льва Толстого.

Перед уходом я задал неприятному оппоненту три вопроса: почему он отреагировал на публикацию спустя несколько месяцев после выхода газетного номера; печатали, ли его самого и кто он по профессии?

Злобный старик ответствовал, что просто не успевает перерыть огромный материал, что сам писал и отправлял свои творения в различные редакции, но ничего в печати не появилось. Специальность же его - санврач.

Я посмотрел на бегающих по кухонному столу днем тараканов и понял, что больше говорить не о чем.

Другое пересланное письмо тоже было в своем роде примечательно. Его автор посчитал меня поляком (по имени и фамилии) и поведал, что Суворов в Польше вел себя по отношению к местному населению хорошо. (Напомню, что Екатерина II прервала надзирание генерала-аншефа Суворова за строительством крепости и порта в Хаджибее и направила его на подавление восстания Костюшко; после полководец вне очереди получил фельдмаршала). Потом в письме последовало длинное описание житейских неурядиц, преследующих автора послания, к Суворову (тем более, к его литературной деятельности) отношения не имеющих...

ЛЕВ ИЛИ ТИГР?

А это послание пришло уже в нашу газету. Читательница "Порто-франко" из Белгорода-Днестровского выразила недовольство по поводу моей статьи, посвященной очередному году Тигра. Там, в частности, говорилось, что тигр (не всякий, а уссурийский) крупнее, тяжелее и сильнее льва (хоть африканского, хоть азиатского). Почему же обиделась жительница древнего города? Оказывается, что она - Лев, ее мама - Лев и сын - Лев и "с этого пьедестала она не сойдет". Жизнь и так у нее тяжелая, а тут о ее могучем покровителе отзываются не в превосходной степени.

Тут уже и я рассердился. Ответил, что "царь зверей" никогда не нападет на слона, носорога, в одиночку на буйвола и на взрослую гориллу. К тому же любит лизать слоновий навоз.

Второе письмо было лишено логической связи. Читательница надеялась, что газета подробно расскажет о... тигре.

Феликс КАМЕНЕЦКИЙ.

Коллаж А. КОСТРОМЕНКО.