Номер 12 (655), 28.03.2003

ЗАПИСКИ ФОТОРЕПОРТЕРА

МИХАИЛ РЫБАК

"Сокращенный" в числе миллиона офицеров по воле тогдашнего владыки всего СССР Никиты Хрущева, я начал 1954-й учебный год в роли преподавателя военной подготовки и МПВО (местная противовоздушная оборона) в двух соседних средних школах – 72-й в Нахимовском переулке и 70-й – через дорогу, во дворе начала Канатной. К офицерским брюкам с голубым авиационным кантом надевал мундир без погон с блестящими "звездными" пуговицами, а под его офицерскую же рубашку, благо вещевым довольствием нас обеспечили по полной норме, а на гражданскую одежду еще не заработал. Старшеклассники в таком виде принимали меня с почетом, а уж когда начали общаться во время уроков и после их окончания, трепетали от удовольствия услышать подробности вооружения авиации военных лет, рассказы о знаменитых летчиках, истории авиации вообще и в частности. С раскрытыми ртами слушали подробности о современных самолетах-бомбовозах, их вооружении, боевых возможностях. Дальняя бомбардировочная авиация, в которой я служил после окончания специального военного авиационного училища, основывалась в послевоенные годы на бомбардировщиках ТУ-4, которые называли "летающими крепостями" в верхах, а для нас они были "братскими могилами", ибо каждая авария (а их в те мирные годы было немало) уносила из жизни весь экипаж – 12 человек.

Но не это было главным в общения с моими учениками. Их увлекали подробное описание разных видов авиабомб, возможное к применению химическое оружие и средств защиты (хотя я сам понимал, что они существуют лишь теоретически), и противовоздушной обороны. В отличие от военной подготовки, которой занимались только мальчики (девочкам в это время преподавали так называемую военно-медицинскую подготовку – от умения элементарной остановки крови при ранении до перевязки и накладывания шины при переломе), зато уроки МПВО посещали полностью девятые классы, и девочкам они были не менее интересны, чем будущим воинам.

На моих уроках тишина была исключительная, предельное внимание, а после урока меня обступали ребята и у каждого – вопросы, просьба что-нибудь дополнить случаями из жизни, рассказами о подвигах героев.

Привыкнув к тому, что на моих уроках все ведут себя, что называется, "тише воды, ниже травы" я был немало удивлен, когда однажды в середине урока в восьмом классе "б" вдруг раздался громкий неудержимый смех.

Я в это время обернулся лицом к доске, то есть спиной к классу, а когда услышал смех, резко обернулся к моим ученикам. Все они едва сдерживали приступ хохота, и я, не сделав даже замечания, несколько минут простоял лицом к лицу с ними, а затем продолжил урок.

Только обернулся к доске – снова взрыв смеха. Понимая, что без причины ничего не бывает, всматриваюсь в мальчишечьи лица, с которых еще не сошла улыбка. Только один-единственный небольшого роста с черными кудряшками мальчишка, сидящий в одиночестве за первой партой, абсолютно серьезен. Через несколько минут – снова массовый взрыв смеха, и снова маленький чернявый мальчик, совершенно серьезен. Не в этом ли безобидном ангелочке вся суть? – мелькнуло в голове.

— Вы, кажется, были, в восьмом "б"? – встретила меня вопросом в учительской пожилая коллега – Ну что, Рома Кац сорвал вам урок?

На большой перемене, когда весь школьный двор был заполнен, детворой, я разыскал Рому и получилось, что мы как бы случайно встретились.

— А, это вы! – встрепенулся, когда я положил ему легонько руку на плечо. И завязался у нас самый обычный разговор (ни слова о дисциплине, уроках, проделках, я почувствовал, что рядом со мной очень даже разумный подросток, а когда прозвенел звонок на урок, я с ним простился, пожав руку, и он одарил меня благодарной улыбкой. С тех пор на моих уроках было тихо и совсем не смешно.

Следующий учебный год я уже работал в двух школах Центрального района – на Короленко и Щепкина. А еще через несколько лет судьба привела меня в молодежнум газету. И однажды в качестве ее внештатного фотокорреспондента побывал во Дворце студентов, где хотел посетить репетицию уже завоевавшего добрую славу среди одесских театралов самодеятельного студенческого театра "Парнас-2". Перед началом репетиции почувствовал на себе чей-то взгляд.

— А, это вы? – подошел ко мне Рома, удивленный неожиданной встречей.

Тогда-то мне удалось впервые увидеть и услышать этот уникальный талантливый дуэт – Романа Карцева и Виктора Ильченко. А рядом и автора исполняемых ими миниатюр Михаила Жванецкого, и ярких исполнителей Александра Гендельмана, Додика Макаревского (это он впоследствии прославился экспромтным выходом на сцену во время игры КВН запомнившейся многим фразой: "здравствуйте, я ваша Мотя, и Зиновия Аврутина. А еще через несколько лет прекрасный дуэт Карцев- Ильченко уже выступал на профессиональной сцене Одесской филармонии, где их добровольным репетитором стал популярный в то время артист разговорного жанра Аркадий Астахов. Еще через пару лет Романа Карцева заметил (во время выступлений одесского студенческого театра в Ленинграде) сам Аркадий Райкин и пригласил в свои театр миниатюр.

К несчастью, рано ушел из жизни Виктор Ильченко, и с тех пор наш Рома играет в основном моно-спектакли, будучи артистом Московского, созданного все тем же Михаилом Жванецким, где режиссером по сей день остается известный по далеким студенческим временам Олег Сташкевич.

Блестяще исполнив роль в кинофильме "Собачье сердце", Роман Карцев продолжает получать предложения от кинорежиссеров, и, возможно, мы еще увидим его на киноэкране, но пока он остается верен эстраде и своей родной Одессе, которая помогла ему сделать первые шаги в большое искусство.

На снимке автора: Роман Карцев и Виктор Ильченко. Последнее выступление дуэта.