Номер 41 (786), 21.10.2005

К 60-летию Великой Победы

Архивы СБУ и Литературного музея

Галина Павловна Марцышек – человек удивительной судьбы. Многое ей удалось испытать: голод и холод, нужду и войну, пытки и избиения, но несмотря на все это выжить и не стать предателем своей Родины. До войны Галина Павловна работала в охротделе ГПУ, затем старшим делопроизводителем ГПУ Украины, а также в Черноморском морском пароходстве исполняющей обязанности начальника секретного шифровального отдела.

В 1937 году Галину Павловну назначают на должность начальника спецбюро треста "Доргтранспит" Одесской железной дороги. Не легкое это было для страны время. С объявлением мобилизации трест должен был обеспечивать горячим питанием и сухим пайком воинские эшелоны, отправляющиеся на фронт. Ознакомившись с пропускной способностью, Г.П. Марцышек пришла к выводу, что это нереально и написала письмо в ЦК партии. Оттуда пришел ответ. Пообещали во всем разобраться. Разбирательство закончилось репрессиями. Был расстрелян заместитель начальника Одесской железной дороги Пукст, его помощник В. Белов и другие. В начале июля 1941 года командование военно-морской базы приняло меры для укрепления подступов к городу, органами госбезопасности страны было сформировано также несколько партизанских отрядов, которые в случае прихода немцев в город, должны были оставаться в тылу и проводить диверсии, уничтожать живую силу и технику противника, а также вести агитационную пропаганду, передавать интересующую информацию и сводки Совинформбюро.

Кроме того, они должны были давать информацию в центр. В один из таких отрядов и попала Г.П. Марцышек, так как хорошо знала шифровальное дело. О своем пребывании в подпольной группе В.А. Молодцова-Бадаева Галина Павловна написала книгу "Мы на своей земле", изданную в 1960 году под редакцией генерала КГБ А.И. Куварзина, в то время начальника областного Одесского управления КГБ. В этой книге Галина Павловна правдиво рассказывает о нелегкой судьбе партизан подпольщиков. Много славных подвигов вписали партизаны отряда Молодцова-Бадаева в освобождение нашего края от оккупантов. Благодаря воспоминаниям Галины Павловны мы впервые узнали о предательстве командира наземного Нерубайского отряда Бойко-Федоровича, который в феврале 1942 года стал работать на сигуранцу. Он выдал румынской контрразведке своего боевого командира Владимира Александровича Молодцова-Бадаева, а вместе с ним десятки коммунистов, комсомольцев и беспартийных патриотов нашего города. Саму Г.П. Марцышек передали в руки сигуранцы Мария Владыкина со своим мужем и братом.

В 1961 году Галина Павловна написала еще одну книгу о партизанских отрядах Одессы, название которой "Добровольно", но книга в свет так и не вышла. На ее издание наложил запрет генерал Куварзин, через которого проходили тогда все рукописи о разведчиках и партизанах. Эта рукопись Г.П. Марцышек была впервые найдена нами в архивах КГБ в 2005 году. До этого ее никто не видел и не читал, потому что она находилась под грифом "Совершенно секретно". В этой рукописи содержится информация об отряде Молодцова-Бадаева. В отряде, состоящем из 28-ми человек, семь из них оказались предателями. Эта книга – биографическая повесть, которая более 40 лет пролежала в сейфах КГБ. Вот что писала Г.П. Марцышек:

"Уже седьмой месяц, как я перехожу из одной тюрьмы в другую. 25 августа 1942 года тюремщики, сделав вид, что уводят меня на расстрел, перевели из подследственной тюрьмы сигуранцы в центральную. Централ, как и все тюрьмы, был переполнен, но обо мне проявляли особую заботу и поместили в одиночную камеру. Ни одеяла, ни матраца. Меня застала суровая зима 1942 года. На мне только летнее платьице и полусгнившая рубашка. Туфли где-то утеряла, когда перегоняли из одной тюрьмы в другую. Обхватив руками колени, сжавшись клубком, я сижу неподвижно в углу камеры. Лютый декабрьский ветер, врываясь в зарешеченное окно, щедро засыпает меня снегом. Морозные иглы впиваются во все тело. Скрюченными судорогой пальцами, я сгребаю с себя снег, растираю ноги, с трудом приподнимаюсь, начинаю ходить по камере. Так изо дня в день, из ночи в ночь, почти до середины января 1943 года, когда советская женщина Елена Ивановна Копытенко, подкупив одну из надзирательниц, ухитрилась передать мне в камеру небольшой матрац и одеяло, что и спасло меня.

Под утро я начинаю вслушиваться в звуки. Из соседней камеры я слышу плач ребенка. В тюремном коридоре мерно расхаживают жандармы, но что им мороз, ведь они одеты в меховые тулупы и валенки.

До поверки можно пощелкать вшей. Этих тварей развелось немало в струпьях моего тела. Их мороз не берет. В тюрьме живут и жиреют только гитлеровцы, клопы и вши, а люди умирают в этой зловонной среде от зуботычин, тифа, баланды из картофельной шелухи, а также от беспросветности жизни".

С ужасом Галина Павловна вспоминает о своем пребывании в тюрьме сигуранцы на Бебеля.

Пытаясь узнать о численности и местопребывании партизанского отряда, оккупанты пытались сломить бесстрашную партизанку морально и физически. Но видя, что побои не помогают, они более двух недель продержали ее возле "параши" – большой бочки, куда оправлялись более двухсот человек – мужчин и женщин. Бочка протекала и ручьи нечистот текли в сторону. Утром приходили жандармы и перегоняли Галину Павловну к двери. А на том месте, где она сидела, заставляли женщин умываться и расчесывать волосы. "Через несколько дней я завшивела", – пишет в своих воспоминаниях Г.П. Марцышек. Но несмотря на все унижения, им не удалось сломить ее моральный дух. После двухнедельной изоляции в углу, Галине Павловне разрешили присоединиться к женщинам. Круглолицая девочка лет 16-ти по имени Галина Сергеева предложила поместиться на ее постели, но находящаяся рядом женщина закричала, что она не будет находиться рядом со вшивой партизанкой. Так изобличил себя камерный шпик. Приютила Галину Павловну женщина по имени Рахиль Повар, которая помогла ей избавиться от вшей и гнид, а также поделилась лоскутом своей одежды.

"Никогда мне не забыть добрую и отзывчивую Рахиль, приговоренную к смертной казни лишь только за то, что она – еврейка, – пишет Галина Павловна. – И вот теперь в Централе на первом этаже разместили тех, кто числился за военно-полевым судом (куртя – Марциала). Второй ярус заняли заключенные, числившиеся за комиссией, то есть те, чье преступление и еврейство не было доказано. На третьем этаже разместили осужденных на разные сроки заключения и смертников. Слева от входа в корпус в камере смертников томилась Татьяна Шестакова в ожидании рождения ребенка и смертной казни после трехмесячного кормления дитяти".

Марцышек поместили в одиночную камеру 1-го этажа, где были миллионы клопов и мокриц. Только Г.П. Марцышек и Т. Шестакова находились в одиночке, остальных разместили по несколько человек в камере. В камере нашей партизанки Евгении Михайловны Гули находилось шесть человек, среди них была Галина Сергеева, Татьяна Пеньковская, Мария Заславская. Однажды в одиночку к Галине Павловне жандармы втолкнули женщину и сказали, что та больна сифилисом и теперь она будет есть с ней одной ложкой. Спросив у девушки, правда ли это, и услышав, что этой дурной болезнью она заразилась от румынского солдата, Марцышек объявила голодовку, сказав, что не будет есть совместно с больной. На третий день женщину забрали, и Галина Павловна осталась одна. Но несмотря на все унижения, ее авторитет возрастал, особенно среди детей.

В тюрьме находилось много детей от 10-ти до 15-ти лет, приговоренных за мелкое воровство. Атаманом этих нарушителей была армянка – красавица Ася. Весь этот обездоленный люд жестоко ненавидел оккупантов и своих тюремщиков. Однажды, накинувшись гурьбой, они чуть не убили надзирательницу – толстую Любку. С тех пор надзирательница избегала вступать в конфликт с ними и даже назначала Асю старшим бригадиром, чтобы она сама справлялась со своей братвой, которая любила ее и охотно подчинялась, выполняя ее приказы. Дети видели, в каких тяжелых условиях содержали Г.П. Марцышек, так как гораздо наблюдательнее взрослых. Однажды в камеру к ней ворвалась Ася (как бригадир она днем имела ключи от камер) и, сверкая глазами, сказала:

— Кто-то передал вам хлеб через Катьку (одна из воровок). А эта дрянь сожрала его. Мы узнали об этом и забьем Катьку насмерть за то, что она украла у того, кто в тюрьме, да еще передач не получает.

Через некоторое время по всей тюрьме были слышны Катькины вопли.

— Не убивайте!!!

Галина Павловна пожалела воровку, понимая, что только голод вынудил ее совершить такой подлый поступок, ведь знала, что убьют. Но Катьку все равно заклеймили позором и дали кличку Дрянь.

Долгие дни одиночества, тоска по мужу, товарищам, думы о том, как не свихнуться в тюрьме, поспособствовали тому, что Г.П. Марцышек решила изучать заключенных, чтобы выявлять подставных уток и предупреждать о них честных людей, которым, возможно, посчастливиться выйти на волю мстить захватчикам не только в тюрьме, но и на воле.

Во время разговоров с детьми, Галина Павловна нередко приходилось слышать детские исповеди:

— Мою мать пристрелил фашист на моих глазах, когда она меня защищала.

— Мой отец на фронте, а маму повесили фашисты.

— А я просто еврейка, – сказала миловидная, круглолицая, кареглазая девчушка лет 12-ти.

— Родных поубивали, детдомов нет, работы нет, походишь с недельку голодным да поваляешься в склепе на кладбище или в развалинах, станешь не только воровать..., – махнула рукой одна из девочек.

— Сами все понимаем, – с горечью сказала Ася. – Мы, Галина Павловна, больше спекулянтов обчищаем, да по полицейским карманам "шармачим", отбираем награбленное. Конечно, жизнь такая, задохнуться можно, – продолжала Ася, а во время оккупации вышла замуж за купца и стало так нудно, что бросила его сладкий хлеб и сбежала.

— Цели, Ася, у тебя нет, – сказала Марцышек.

Некоторое время Ася озадачено молчала, чуть шевеля губами, словно спорила сама с собой. Затем, озорно улыбаясь, закричала:

— Будет цель. Затем, забрав свою "братию", обратилась к девочкам:

— Эй вы, шавки. Слушайте. Всем, кто выйдет на волю, – шармачить в карманах офицеров и солдат. Лучше всего это делать на вокзале и на базаре. Ксивы (документы) рвите на мелкие клочки и в нужник, револьверы туда же.

— Зачем же уничтожать оружие, ведь оно может пригодиться хорошим людям в борьбе с оккупантами, – возразила Галина Павловна. Ася согласилась.

Асю и ее команду часто засаживали в тюрьму, но быстро выпускали. При очередной отсидке, Ася всегда приходила в камеру к Марцышек и сообщала, сколько она и ее товарищи уничтожили фашистских документов и похитили оружия.

Однажды к камере Марцышек подошла девочка и сказала:

— Галина Павловна, я воровка. Завтра меня будут выпускать. Когда назовут мою фамилию, выходите вы на волю. Марцышек возразила. – Но ведь тебя замучают и убьют.

— Ну и пусть. Хоть одно хорошее дело сделаю. Папа погиб на фронте, маму убили гитлеровцы, когда она рыла окопы. А я бесполезный человек, воровка, а вы можете принести пользу. Галина Ивановна отказалась и объяснила:

— Меня хорошо знают и не выпустят, а тебя убьют. Но за твою искренность огромное спасибо.

Во время своего пребывания в тюрьме Галина Павловна часто вспоминала слова маленькой девочки, лет 12-ти, которая в ответ на слова женщины:

— Люди борются, сражаются и умирают, защищая нашу родину, а мы им не помогаем. Возразила:

— Нет, помогаем. Ведь по всей стране несколько сотен тысяч тюрем и лагерей. В одной Одессе их десятки. Вы подумайте, сколько нужно солдат и офицеров, чтобы сторожить таких, как мы. А ведь вся эта погань могла быть на фронте и стрелять по нашим.

В апреле 1944 года войска Красной Армии вошли в Одессу, освободив из тюрьмы политзаключенных. После тщательной проверки Галине Павловне предложили продолжить работу в органах госбезопасности, совершенствуя навыки шифровального дела. Впоследствии к ней лично благоволил начальник Одесского областного КГБ генерал Анатолий Иванович Куварзин. Он стал ее непосредственным куратором на долгие годы. Всем писателям, писавшим о партизанах и подпольщиках, он ставил в пример Галину Павловну Марцышек как образец героизма, стойкости и патриотизма. И сегодня спустя 60 лет после окончания Великой Отечественной войны Галина Павловна Марцышек достойна Вечной Славы в нашей памяти.

В.Р. Файтельберг-Бланк, академик; В.М. Слисарчук.