Номер 33 (1080), 2.09.2011

Появился он в доме недавно - подарили его потомки, уже дальние мои родственники. На старой фотографии, заканчивающейся цифрами "03" - 1903 год (тогда состоялся II съезд РСДРП, с него все и началось...).

Традиционный фотопортрет начала прошлого столетия - статная женщина в длинном платье стоит, опершись о резную спинку старинного стула. Всматриваюсь в незнакомое дотоле лицо, вспоминаю рассказы одного из ее сыновей, умершего сорок шесть лет назад дедушки.

Сопоставление тогдашней жизни с нынешней не в пользу последней. Его отец (муж изображенной на снимке) не был человеком знатного происхождения, не имел наследственного капитала. Родился он в бедной семье, учился буквально при лучине, но сумел окончить престижное учебное заведение - коммерческое училище имени Николая I, дававшее его выпускникам звание "личный почетный гражданин". Имел мой прадедушка семерых сыновей (один умер в детстве). Жалованье бухгалтера давало возможность жить в шестикомнатной квартире, содержать супругу, детей, кухарку и горничную, сыновьям учиться. Все шестеро окончили училище имени Николая I, трое из них получили высшее образование за границей. Дедушка мой побывал в Берлине, совершенствовался в французском в Париже (знал он также английский и немецкий), окончил в Брюсселе Бельгийский свободный университет.

О чем глубоко сожалею, увы, не расспросил и не записал эпизоды его жизни. Например, о его работе техноруком на аэропланном заводе Анатра. Ведь дедушка поднимался в воздух с Уточкиным и Ефимовым, они и, кажется, Иван Заикин бывали у него в доме (возможно, он встречался и с Куприным)... Ушел, ушел поезд, унося неизвестные, быть может, страницы биографии пионеров отечественной авиации.

А вторую прабабушку (тоже со стороны матери) помню. Она успела дожить до освобождения Одессы в 1944-м. Ее супруг был купцом второй гильдии, нажил четырехэтажный жилой дом, сдавал квартиры внаем. В этом доме, на Малой Арнаутской, 46, я и родился. Над нами проживал со своими родными будущий композитор Оскар Фельцман.

Зато брат второго моего прадедушки избрал иную стезю - ударился в революцию: выступал на Пересыпи перед рабочими, кричал "Долой самодержавие!", сидел по тюрьмам, побывал в эмиграции. С Лениным основал в Лонжюмо (под Парижем) школу для рабочих. В полном собрании сочинений Ленина о нем (партийная кличка Семков, среди соратников - товарищ Сема) имеются биографические справки, он упоминается в письмах Ленина к Карпинскому, в статье о нэпе Ленин постоянно на него ссылается: "Товарищ Сема разъяснил нам..."

Дочь Семкова, проживавшая в Москве, подарила мне интересную фотографию (она публиковалась в нашей газете). На снимке запечатлены делегаты съезда профсоюзов Закавказья. В центре - Семков (в ту пору председатель профсоюзов объединенной тогда республики), рядом Сталин (в ушанке, очень домашний), из второго ряда выглядывает Киров. Есть на снимке еще десятка два более или менее известных большевистских деятелей. Семков занимал крупнейшие посты в партии и государстве. Умер он в 1928 году. (Была и статья в "Правде", медицинское заключение, воспоминания соратников.) Дочь говорила, что, учитывая принципиальность и непримиримость Семкова, он не пережил бы 37-го. Опять же сожалею, что не забрал его многочисленные удостоверения, пропуска в Кремль и т. д., оставшиеся после кончины Флоры Семковой. Они, безусловно, представили бы интерес для нашего историко-краеведческого музея...

Но, как любил повторять один из организаторов и ведущих союзных программ "Взгляд" и "Час пик": "Меняем тему". И я перевернул фотографии.

На той, что с Семковым и Сталиным, ничего примечательного. А на обороте портрета прабабушки - целая история. Вернее, часть истории одесского фотографического дела.

Уже серебряные тиснения на нижней полоске картона, на который наклеен снимок, вызывают интерес. Содержание их неразличимо, но надпись четкая: "Придворная фотография "Пассаж", "Одесса". Этот же текст на обороте с добавлением: "Преображенская и Дерибасовская ул. "Пассаж Менделевича". И множество гербов, родовых, городских и государственных, а также медалей. Вот двуглавый орел в окружении слов: "Удостоен Высочайших наград и благодарностей их Императорских и Королевских Величеств". Рядом гербы с надписями: "Его Величества Короля Итальянского", "Его Величества Короля Румынского". Далее: "Высочайшая награда от гор. Одессы", с городским же гербом, знаки с вензелями коронованных особ и словами "Усеяно бриллиантами", медали с профилями российских императоров и медали (и жетоны) "Одесского отделения Императорского русского технического общества", "Типографского общества фотографов- любителей" (похвальный отзыв 1897 г.) и даже от "Общественного садоводства".

Аналогично выглядит оборотная сторона дедушкиного снимка. Здесь фотография И. Антонопуло (Дерибасовская улица, дом Новикова). Тут же Герб Его Величества греческого короля, опять же награда от города Одессы, множество медалей и текст, свидетельствующий, что И. Антонопуло "удостоен нагр. от Его Величест. Государя Императора Александра III (Менделевич имел от Николая I и Александра II. - Ф. К. ): высшая награда на фотографической выставке 1890 г., награды Всемирной выставки в Париже, сельскохозяйственной выставки в Одессе, Национальной выставки в Афинах...".

Когда же появилась первая фотография в Одессе и кем она была выполнена? В исторических очерках "Старая Одесса", изданных в 1913 году, журналист и библиограф Александр Михайлович де Рибас вспоминал: "Лучшими фотографами в старой Одессе считались Гааз, Федоровец, Хлопонин и Мигурский. Гораздо позже появились Антонопуло, Димо, Чеховский и другие. Мигурский имел в Одессе фотографический институт, из которого вышло много прекрасных учеников".

В "Одесском вестнике" за 1855 год имеется объявление: "На Итальянской улице, в доме Тальянского, под № 12, открыта фотография художника Александра Хлопонина, ежедневно с 10 часов утра до 4 вечера. Портреты 5 и 8 р. сер. без красок; красками же 12 и 15 р. сер. сообразно с величиною портрета. Там же преподаются уроки фотографии на бумаге и стекле".

Насколько значительной была стоимость одной фотографии, можно судить, исходя из цен на различные продукты питания, ежемесячно публиковавшиеся в той же газете. Так, например, фунт пеклеванного хлеба стоил тогда полторы копейки, фунт говядины - три с половиной.

Годом раньше - 22 мая 1854 года - отыскалось еще одно сообщение: "Посетив на днях фотографическую мастерскую г-на Сковронского (на Екатерининской улице, в доме Бутырского), мы нашли, что портреты, исполненные им, в настоящее время значительно усовершенствованы им с прошлого года, когда мы первый раз познакомились с его мастерскою. Кроме необыкновенного сходства, они отличаются еще и тем достоинством, что лица не выглядят на них смуглыми (как это часто случается в фотографии), но имеют настоящий свой цвет, так же, как и волосы, по которым вы тогда отличаете блондина от брюнета. Г. Сковронский с любовью занимается своим делом и прилежно усваивает себе все улучшения и усовершенствования по части фотографии. В настоящее время он снимает первый тип на стекло, с которого в короткое время можно сделать сколько угодно оттисков. Сеанс для первого типа у него продолжается всего несколько секунд".

Просматривая комплекты "Одесского вестника" в обратной последовательности, удалось восстановить фамилии первых в Одессе фотомастеров. В 1843 году поместили свои объявления известный в то время в городе портретист-живописец Мюнхенской академии живописи Филипп Гааз, а также дагерротиписты Кубат и Диц. Одесское фотографическое общество было старейшим в России среди себе подобных.

Феликс КАМЕНЕЦКИЙ.