Номер 11 (704), 19.03.2004
По документам ЧК-ГПУ
В 20-е годы уже прошлого века, во времена Новой экономической политики, Одесса жила слухами... Официальная советская пресса была нестерпимо скучной и однообразной. Кроме передовиц о съездах РКП(б), пленумах, активах, вестей с заводов в ней ничего нельзя было прочесть. Оппозиционная или даже просто свободная пресса (в том числе и "желтая") в Одессе "приказала долго жить" уже в 1920 году. Десятки любознательных старичков – "пикейных жилетов" часто шептались в Городском саду и на Соборке, будоража воображение известиями о скорой высадке десанта белогвардейцев, о нападении Румынии на СССР или о бегстве из страны Брусилова на аэроплане. Многих занимали и местные новости: чистки, склоки на местном партийном "Олимпе".
Во второй половине 20-х склоки в Одесском украинском драматическом театре и на Одесской кинофабрике привлекли особое внимание работников ГПУ. Директор кинофабрики П. Нечес (бывший матрос-балтиец), по мнению чекистов, погряз в мещанском разврате, вел разгульную жизнь, был склонен к пьянкам и гулянкам, занимался денежными аферами, протекционизмом. Много слухов ходило и о его жене – Ванде, которая отличалась любовью к кутежам и нарядам. Вскоре Нечес был арестован за аферы со сценариями кинофильмов.
В серьезный скандал был втянут молодой режиссер Александр Довженко, который в середине 20-х работал на Одесской кинофабрике. В то время Одесская кинофабрика была крупнейшей в УССР киностудией, на которой в год производилось 16- 20 фильмов. В 1927 году Довженко снял в Одессе (начал работать на Одесской кинофабрике с 1926 года) свои первые, ставшие знаменитыми, фильмы: "Сумка дипкурьера" и "Звенигора".
Вокруг молодого талантливого режиссера роились завистники и шептуны, именно они настучали чекистам, что на главную роль в фильме "Сумка дипкурьера" Довженко пригласил не актрису, а свою любовницу – балерину Пензо, что в Одессе Довженко водит дружбу с украинскими шовинистами и с бывшим белым офицером и банкиром Загородским. Уже в 1927 году Довженко называли лучшим украинским кинорежиссером. Однако в Одессе он попал в активную чекистскую разработку, и за ним установилась слежка.
Довженко в 1927 году стал "фигурантом" скандала на кинофабрике. Чекисты тогда отслеживали подозрительную группу украинцев – режиссеров и актеров, которые организовали свое объединение и вошли в антагонизм с группой русских режиссеров. К украинской группе принадлежали литературный редактор А. Любченко, режиссеры Стабовой, Перегуда, Долин и Лопатинский (эмигрант из Галичины), актеры Бучма, Савченко и Скляр-Кошевский, операторы Демуцуий и Швачко. Поддерживал эту группу чекистский агент и писатель Бузько, который в 1922 году помог изловить грозного атамана Заболотного. Именно этот атаман боролся за независимую Украину против красных в савранских лесах и имел поддержку местных селян.
Довженко и Лопатинского возмущало "пренебрежительное отношение некоторых работников кинофабрики ко всему украинскому и при этом их привилегированное положение на кинофабрике.
Во главе группы, противостоящей Довженко, стоял известный московский режиссер и актер Николай Охлопков (позднее обласкан Сталиным, став неоднократным лауреатом сталинских премий), режиссер Гричер и редактор кинофабрики Гринько. "Звездный" кинорежиссер Охлопков получал лучшие сценарии из Москвы, выписывал актеров из Москвы, предлагая им баснословные гонорары (120 руб. в день!), имел всевозможные привилегии, командировки в Москву и огромную зарплату в 550 рублей (Довженко получал 300 рублей). В то же время продукция, выдаваемая Охлопковым, была никчемной (по мнению работников кинофабрики). Так, его фильм, снятый в Одессе под названием "Митя", канул в Лету сразу после съемки.
Охлопков (выступая на собрании коллектива) с высоты своего "московского положения" обвинил украинскую группу в том, что она контрреволюционная, потому что занимается "москвоедством" (преследует русских), что на Одесской кинофабрике сложилась атмосфера недоверия к москвичам, что с кинофабрики изживают неукраинцев. На этом собрании Охлопков угрожал написанным заявлением о своем уходе и вскоре действительно возвратился в Москву, чтобы стать частью истории советского кинематографа.
Директор кинофабрики Нечес рассказал о провокационных слухах, распространяемых на Киевской кинофабрике, и эти слухи сообщали, что на Одесской кинофабрике, где засели украинские шовинисты, идет травля русских и евреев и предоставляют работу только украинцам, фамилии которых заканчиваются на "ко".
На подобные заявления Довженко ответил: "Создается такое мнение: если собираются два украинца – это подозрительно, если собираются три украинца – это уже контрреволюция. Как видно, нам собираться нельзя, нас еще могут обвинить в контрреволюции, и с сегодняшнего дня я запрещаю, чтобы кто-нибудь приходил ко мне на квартиру". Известный актер Амвросий Бучма добавил: "Я давно перестал быть национал-шовинистом и носить жовто-блакитный бант, но после такого собрания и выступления Охлопкова мне придется опять надеть жовто-блакитный бант". Склока на Одесской кинофабрике в конечном счете привела и к отъезду Александра Довженко и Амвросия Бучмы из Одессы, где им были созданы невыносимые условия для работы.
Украинский театр в Одессе, по мнению чекистов, мог стать источником националистической заразы. Именно в 1926-1927 годах этот недавно открывшийся театр раздирал острый конфликт между четырьмя враждующими группировками – группой ведущего режиссера и заведующего художественной частью театра Василия Василько (Миляева), группой так называемых "шевченковцев", присланных в Одессу для пополнения из театра имени Шевченко города Полтавы (режиссер Тинский, актеры Хорошун, Замочковский и др.), группой ведущих актеров Одессы во главе с актерами Шумским и Блакитным. Юрий Шумский кичился своим влиянием в городе, традиционным направлением игры и званием заслуженного артиста УССР. Группа Шумского активно интриговала против Василько, используя свои связи в городе и в профсоюзе работников искусств и в конце концов выжила Василько из театра.
Администратор театра Чацкий (бывший коммерсант и бывший собственник театра) мнил себя полным хозяином театра и создал свою группу, солидарную с Шумским. Чтобы досадить Василько он принял в театр нового режиссера Бережного, которого чекистские сводки называли халтурщиком. Бережному был положен оклад в 500 рублей, в то время как главный режиссер Василько получал 400.
Группа "шевченковцев" представляла традиционный украинский бытовой театр и выступала против новаторского режиссера Василько не только из личных, но и из идеологических противоречий. Чекистские сводки сообщали. что если режиссер Тинский является "интриганом и представителем мещанской школы", то Василько "человек честный, передовой, культурный", в то время как Шумский является "карьеристом и антисоветским элементом".
Чекисты отслеживали склоки и разжигали их через своих секретных агентов. И кинофабрика, и Украинский театр казались им гнездом украинских шовинистов. Составлялись докладные записки наподобие такой: "О настроениях украинского общества в связи с приездом в Одессу актеров Саксаганского и Садовского и их гастролях в театре Украинской драмы в мае 1927 г." Тогда чекисты сообщали, что приезд известных актеров – выступления Полтавской капеллы бандуристов вызвали шовинистические настроения, большой подъем национальных чувств. Некоторые лица пытались придать гастролям характер национального празднования, преподносились букеты желто-голубого цвета. Борьба чекистов с украинскими шовинистами, которая стала национальной политикой партии, приобретала гротескные формы. С одной стороны, чиновников в 1924-1928 годах заставляли учить украинский язык, обязывали пользоваться им в делопроизводстве, сдавать обязательный экзамен на профпригодность. С другой стороны, на людей, говорящих по-украински, обращало внимание ГПУ, как на украинских шовинистов. Многие украинцы, хорошо знавшие свой язык, отказывались говорить по-украински, чтобы не прослыть петлюровцами и не оказаться на подозрении. Между тем многие украинские деятели искусства были далеки от националистических настроений. Это были высококультурные и образованные люди, которым был чужд национализм и шовинизм. Среди их друзей, например, у Довженко, было много русских, евреев, греков и даже албанцев.
В.Р. ФАЙТЕЛЬБЕРГ-БЛАНК, академик; В.А. САВЧЕНКО, доцент.