Номер 10 (1450), 21.03.2019

Для начала - хорошая новость: Шестая Одесская биеннале современного искусства "Отель Одесса" пройдет с 23 августа по 15 октября.

Организатором биеннале, как и ранее, выступает Музей современного искусства Одессы. Комиссар биеннале - директор МСИО Семен Кантор, куратор основного проекта - Соня Дермьёнс (Бельгия). Вот тут впору испытать легкую грусть и воскликнуть, что это уже будет не вполне одесский продукт.

Предполагалось, что куратором на сей раз будет одесский художник Николай Карабинович, но на страницах журнала prostory он обосновал свой уход от участия.

"Я последовательно вкладывал свои силы и время в развитие Одесской биеннале, рассматривая это как многолетний проект. Но что же заставило меня остановиться? У меня уже нет никакой возможности делать вид, что все идет по плану. Я вижу, как Одесская биеннале становится похожей на обезумевшего завхоза, мечущегося по подведомственной территории, брызжущего пеной и потерявшего остатки понимания, что, собственно, на этой территории и происходит. Под этой пеной, похоже, скоро скроются все начинания, проекты и линии развития, формировавшиеся на протяжении последних лет.

Биеннале началась в 2009 году как невинное локальное событие, междусобойное время препровождение одесских художников в спектре от экс-концептуалистов до консервативных пейзажистов, не претендующее ни на какое реальное культурное влияние (точнее, претензии могли озвучиваться декларативно, но скромнейший масштаб события говорил сам за себя).

Забавно, что на сайте биеннале ее история начинается с третьего выпуска. Первые два как будто по умолчанию находятся вне серьезного разговора.

На биеннале, состоявшейся в 2013 году, произошел перелом - проект кураторов Мирослава Кульчицкого и Михаила Рашковецкого "Самоуправление" продемонстрировал намерение сделать Одессу "точкой на карте" международного художественного процесса. Верится, что еще придет время, когда усилия Кульчицкого по включению одесского искусства в интернациональную ситуацию будут оценены по достоинству.

В выпусках 2015 и 2017 года, состоявшихся уже после ухода Мирослава Кульчицкого (1970-2015), тенденция к формированию проекта, космополитического по форме и по духу, но в тоже время связанного с местной социальной тканью, постепенно терялась.

Сегодня история биеннале входит в новый период. Предложение курировать шестую Одесскую биеннале я получил от директора МСИО Семена Кантора еще во время пятой. А стремление участвовать в организации не оставляло меня долгое время после нее. Но процессы, шедшие в организующем биеннале музее, заставили меня пересмотреть мою готовность... Функционирование культурных институций в Украине зачастую происходит по большей части в серой зоне. Однако в случае с Одессой масштабы просто катастрофичны. За 10 лет своего существования биеннале не зарегистрирована как организация, и управляется с помощью различных бюрократических трюков, совершенно незаметных на фасаде события.

В этой структуре непрозрачно абсолютно все - бюджет, стратегия, принцип отбора кураторов, участников и прочее, и прочее... Процедуры отбора кураторов не существует, выбор хаотичен, ситуативен и строится на подковерных играх. Назначению бельгийской кураторки предшествовал ряд тихих отказов со стороны тех, к кому по очереди обращался директор музея. Такой "отбор" прошла едва ли не большая часть из немногочисленного круга украинских кураторов и кураторок. Их отказы были отсутствием возможности диалога с дирекцией биеннале - попросту потому, что дирекции как таковой не было. Единственным собеседником был сам директор, границы профессионализма которого сразу становились слишком ясны.

Все эти "100 художников", "европейские кураторы" и другие соблазны из анонсов биеннале - в реальности выглядят более чем скромно. По большей части, это потемкинские деревни. Одесская биеннале планомерно пытается выдать себя за событие совершенно другого масштаба, чем является на самом деле. Институция неуверенно пытается имитировать доступные ее взгляду шаблоны, применяя методики управления подпольным цехом по производству сувениров... Впасть в немилость у руководства МСИО не представляет труда. При этом у директора музея налицо дефицит компетентности в вопросах современного искусства - носители же профильных компетенций остаются со связанными руками, тратя большую часть сил и времени на объяснение директору вещей, в профессиональной среде являющихся самоочевидными... Предполагаю, что на Одесской биеннале не случится упоминаний о правом повороте, разгромленных ромских таборах, о гражданском противостоянии вокруг "одесского 2 мая" и многих других острых проблемах региона.

И здесь возникает еще один немаловажный вопрос: что дает локальной сцене, городу такой подход к созданию биеннале? По сути, имеет место разовый скудный салютик, дым от которого исчезает уже через четверть часа. Приехав раз и покрутившись на месте пару недель, любой профессионал покинет Одессу и вспомнит об этом опыте лишь как о страшном сне. Так в чем же цель проведения этого события? Одесская биеннале снова и снова совершает шаги, невозможные в профессиональном поле. Снова и снова находит оправдания. Снова и снова наступает на те же грабли.

Все многочисленные особенности Одесской биеннале - от авторитарного некомпетентного управления до лезущей изо всех щелей халтуры как-то закрывающихся раньше времени спецпроектов, неузнаваемо изменившихся при монтаже работ или не соответствующей реальному характеру "продукта" рекламы - формируют ее роль как одного из самых дилетантских художественных форумов постсоветского пространства, претендующих на международность".

"Я понимаю и разделяю стремление Николая быть "за все хорошее, против всего плохого", - дает ответ Карабиновичу Михаил Рашковецкий на страницах того же издания. - Огорчение же вызвано рядом существенных расхождений в нашем с ним понимании меры ответственности и функций куратора. Карабинович, по сути, возлагает ответственность за все грехи, существующие и несуществующие, на институцию, выступающую в роли организатора события, и соответственно, на директора МСИО, как комиссара биеннале. Я же считаю, что главным ответственным лицом является куратор.

Я, куратор, отвечаю за все хорошее и за все плохое, что случалось на трех Одесских биеннале 2013-го, 2015-го и 2017 годов. Естественно, вместе с сокуратором Мирославом Кульчицким в случае биеннале "Самоуправление". Институция же отвечает за выбор куратора. Но как только выбор совершен, и как только куратор согласился быть куратором (или сам выступил с инициативой проекта под крышей той или иной институции), должна вступать в силу презумпция верховенства кураторского решения. Все достоинства и недостатки институции - от стратегических интенций ее развития до финансовых возможностей, и даже характеров и уровня компетенции руководителей и сотрудников - все это такой же материал для работы куратора, как и художественная ситуация.

Я хорошо помню, как Мирослав прочитал первую редакцию концепции "Самоуправления" и вдруг спросил: "А что мы будем делать, если музей откажется работать с такой проблематикой?". И как я ответил, что в таком случае мы реализуем этот проект без музея, вероятно, в другом, не биеннальном формате, но, скорее всего, мы сделаем такое кураторское предложение, от которого нельзя будет отказаться. И директор музея, Семен Кантор, в соответствии с презумпцией верховенства кураторского решения, принял это предложение как соратник, а не оппонент. Хотя сотрудничество не исключало дискуссий, нередко сложных и даже тягостных. Ну, что ж, работа такая...

Тем не менее на Одесских биеннале не было случаев административной цензуры... Но вернусь к характеристикам Одесских биеннале в статье Карабиновича. Он пишет, что "Самоуправление" 2013 года было попыткой включения Одессы в международный художественный процесс. Это не совсем точно. Мы с Кульчицким, как мне кажется, занимали более реалистическую позицию и изначально претендовали на новое появление Одессы как точки на карте украинского, а не международного художественного процесса. И привлечение относительно небольшого количества зарубежных участников, чьи работы отвечали концепции проекта, служило именно этой цели. Мы хотели показать, что "внутриукраинская" проблематика не является абсолютно герметичной, что, так или иначе, эти наши проблемы корреспондируют с проблемами глобальными.

Далее Карабинович пишет: "В выпусках 2015 и 2017 года, состоявшихся уже после ухода Мирослава Кульчицкого (1970-2015), тенденция к формированию проекта, космополитического по форме и по духу, но в тоже время связанного с местной социальной тканью, постепенно терялась".

Это просто неправда. И статистически (по количеству зарубежных участников), и "по духу".

Не буду приводить аргументы, так как сам автор свое мнение никак не аргументирует. Отмечу лишь, что в "выпуске" 2015 года со своими двумя работами блестяще дебютировал (как участник биеннале) сам Николай Карабинович, а в выпуске 2017 года, где Николай выступил в роли ассистента, причем, выполнявшего целый ряд ответственных кураторских функций, доля зарубежных участников была в значительной степени расширена во многом стараниями самого Карабиновича.

Разъясню ситуацию с двумя первыми Одесскими биеннале, которые подверглись уничижительной критике Николая. Они действительно носили сугубо локальный характер, но, по-моему, и в этом качестве представляют некий интерес, хотя бы в пределах локальной истории художественного процесса, особенно учитывая, что, помимо вполне традиционных работ, в рамках первой биеннале был реализован межрегиональный кураторский проект Игоря Гусева, а в рамках второй - проекты в открытом пространства (ремикс "заборной выставки" Сергея Ануфриева и проект Мирослава Кульчицкого в одесском зоопарке). Поэтому, когда мы с Кульчицким и Гусевым разрабатывали онлайн лого (лестницу) Одесской биеннале, первые две "ступени" присутствовали, но были некликабельными. Как мы рассчитывали - временно: до заполнения этих страниц просто еще руки не доходили.

Одесские биеннале можно и нужно критиковать. Но желательно делать это аргументированно и с учетом контекста художественной ситуации в Одессе и Украине.

Можно и нужно предъявлять претензии к тому, что директор нередко вынужден выполнять функции рабочего, куратор - функции грузчика, ассистент куратора - функции дизайнера... Все многочисленные "дыры" в организации и реализации крупных проектов прекрасно осознаются и по мере сил штопаются. Сил, правда, немного. Да и ресурсы весьма ограничены. Но я по-прежнему не согласен с другим критиком биеннале, Александром Ройтбурдом, который писал, что такие события нельзя организовывать без бюджета в 2-3 миллиона безусловных единиц. Ну, как минимум - в 500 тысяч долларов. Мы, бывало, как-то обходились суммами в пятьдесят и более раз меньшими такого "необходимого минимума".

Что касается следующей 6-й биеннале, то и я не в восторге от концепции, предложенной бельгийской кураторкой, но не считаю возможным критиковать событие до того, как оно состоялось...

Готовясь к уходу от кураторства Одесской биеннале (о том, что биеннале 2017 года станет для меня последней, заранее, еще с 2016 года, было известно и руководству музея, и публике), я искал себе замену и видел ее в лице Николая Карабиновича. К сожалению (или к счастью), совмещение собственно художнической деятельности с менеджерской давалось Николаю нелегко, и его желание оставаться прежде всего художником было слишком заметным...

Да, у Семена Кантора тяжелый характер. Правда, я не знаю заметных актеров украинской художественной сцены (неважно, менеджеров или художников) с легким характером. Боюсь, это относится не только к украинским деятелям искусства. И не только искусства. Кроме того, особенно в свете ряда масштабных конфликтов, я замечаю, что в украинской профессиональной среде вообще нет ничего "самоочевидного".

Отвлекаясь от стиля коммуникации, от неизбежных проблем во взаимоотношениях со спонсорами, государственными и местными органами управления, "одесской интеллигенцией", массовой публикой, локальными и зарубежными художниками и кураторами, я различаю общую стратегию десятилетней с лишком деятельности музея. Пусть даже с причудливой траекторией и с неизбежными же "отступлениями" (шаг назад, два шага вперед) это направление представляется мне верным, хотя и неимоверно сложным. На такое движение немало сил (и жизни) затратили все упомянутые и неупомянутые здесь персоналии.

Я люблю Николая Карабиновича. Я считаю, что рядом своих работ он уже вписал свое имя в историю одесского и украинского искусства. Я надеюсь, что он только в начале своего творческого пути, и от всей души желаю ему максимально возможной и даже невозможной степени реализации...

Но напоследок должен в очередной раз высказать свое мнение о таком методе воздействия, как бойкот. Я не уклоняюсь от обнародования своего мнения по самым острым проблемам и конфликтам нашего художественного процесса. И в то же время негативно отношусь и к коллективным письмам, и к коллективным бойкотам. Возможно, я неправ, и такая "сшивающая" установка непродуктивна. Возможно, продуктивнее "банить" и размежевываться. Вот только результаты такого размежевания (я говорю о художественном процессе) на протяжении последней четверти века меня не впечатляют".

Безусловно, во многом правы оба оппонента, и прежде всего в том, что переоценить заслуги Мирослава Кульчицкого невозможно, есть незаменимые личности. Каким он будет, новый период истории Одесской биеннале? Скоро увидим...

Виолетта СКЛЯР.