Номер 51 (996), 31.12.2009
(Продолжение.
Начало см. в № №
9, 12, 15, 17,
22, 31-32, 35-38, 40-41, 48-49.)
27.
В самый разгар революционных событий в Одессе Михаил Винницкий женился. Говорили, по страстной любви. Герой революции избрал в спутницы жизни юную, милую и совершенно безвестную работницу одной из одесских фабрик. В начале 1918 г. состоялась эта свадьба Япончика и Цецилии - пир на весь мир. Вполне возможно, именно этой картиной Бабель вдохновился, изображая свадьбу Бениной сестры и молоденького вора. Пикантная деталь: точно так же, как на дореволюционной свадьбе сестры присутствовали полицейские чины, на Мишкином пиру гуляли одесские губчекисты. (Особой роли в судьбе товарища Винницкого, судя по всему, Циля не сыграла - боевая труба увела его в бой. Увела и не вернула. А молодая супруга, равно далёкая от криминала и классовой борьбы, где-то в середине 1920-х по-вдовьи затосковала. И уехала во Францию, где пережила и незабвенного супруга, и гитлеровскую оккупацию, и даже генерала Де Голля - умерла в глубокой старости).
В этот период одесское руководство убедилось в правоте ленинских слов: власть много легче взять, чем удержать. И не только потому, что над Украиной навис немецкий штык - после революционного изгнания полиции и в ходе создания общественной милиции и Красной гвардии пышным цветом расцвела в городе уголовщина. Ситуация требовала от власти решительных действий. Но как и чем действовать, на что опираться? Нет, и тут без Япончика было не обойтись. И Мишка стал неформальным лидером преступного мира уже от имени соввласти. Он был призван оседлать эту стихию, направить её в нужное русло. Дабы не погубила она первых ростков пролетарской демократии, а по возможности и укрепила их.
Как это нередко бывало в истории, выполнение задания вышло более эффективным, чем планировалось, - довольно быстро Япончик оседлал Одессу при посредстве местных паханов. Они уже давно располагали широко разветвлённой сетью "малин", которые (по моде военного времени) превратились в координационные штабы с телефонной связью. Вскоре выяснилось, что одесский Совнарком не полностью контролирует эту систему. Мишка и его помощники оказались в поле зрения одесской ЧК и особого отдела гарнизона. Но прямых обвинений не было. Обращаю внимание интересующихся на калейдоскоп властей и режимов, для которых в Одессе были характерны крайняя нестабильность, смена подполий и неосуществимость последовательной работы. До многого попросту руки не доходили. Знакомая ситуация, верно?
Советская власть мучительно искала решения винницкой проблемы. Нужно было и Мишку убрать из города, и не дай Бог не обидеть его. Словом, весной 1919 года Мишка Япончик назначается командиром советского бронепоезда № 870932, команду которого сформировал лично из своих людей. Вся эта штука предназначалась для участия в подавлении антисоветского мятежа Григорьева. Отличился ли вышепоименованный блиндированный состав в боях с восставшими, трудно сказать. Но, думается, нет, не успел. Скорее всего, он и не вступал в боевое соприкосновение с противником. Зато в одном из майских (1919 г.) номеров "Известий" горсовета можно прочесть опровержение коллегии Одесской ЧК: ложным и контрреволюционным является слух, будто Мишка Япончик был секретарем Одесской Чрезвычайной Комиссии. И что ответсекретарь ЧК товарищ Михаил (Гринберг) ничего общего с Япончиком не имеет.
Ясное дело, доблестный краском Винницкий обиделся. И во всём своём бронепоездном великолепии, с соответственно блиндированными сопровождающими лицами явился в газету. Так что проблем с публикацией протеста не было. Последний венчали слова, полные воинского гнева и революционного пафоса "... я отдаю себя на суд рабочих и крестьян, революционных работников, от которых жду честной оценки всей моей деятельности на страх врагам трудового народа. Моисей Винницкий под кличкой Мишка Япончик".
Вот тогда-то, не слишком полагаясь на газетные декларации, Реввоенсовет 3-й Украинской армии предписал Япончику сформировать батальон особого назначения. Это подразделение Мишка набирал в основном из тех же студентов и "боевых" людей - одесских бандитов, считавших Япончика своим королём. Их Мишка называл "боевиками". Так что сообщество обещалось быть более чем своеобразным. Количество добровольцев превысило тысячу человек, и батальон был развернут в 54-й, имени Ленина (!) советский стрелковый полк 3-й армии. Командиром полка, как сказано, остался "товарищ Мишка". А чтобы он чувствовал над собой всевидящее око власти, комиссаром к нему назначили секретаря Одесского исполкома Советов. Это был известный революционер анархического свойства Александр Фельдман. Тот самый, именем которого с 1919-го по 1941-й года назывался Приморский бульвар. (После освобождения Одессы от фрицев название вернуть как-то забыли. Люди послевоенных горкома и горисполкома уже не представляли себе, как это главный бульвар города будет носить такое неблагозвучное название. А тогда, в огне нелитературной, некиношной, реальной революции фамилии не делились по благозвучию, всё было просто и ясно - наши и не-наши).
Полк направили на "петлюровский" фронт, на подкрепление 45-й стрелковой дивизии. Перед отправкой на фронт часть промаршировала по Одессе. Как говорится, по главной улице с оркестром. Но при посадке в эшелон выяснилось, что не явились до 300 студентов и около 700 одесских воров. По дороге на фронт из вагонов бежали еще несколько сот "боевиков". Так что до фронта доехали 704 бойца из более чем двух тысяч. Не полк. И даже не батальон. Так, усиленная рота.
28.
Полк прибыл в распоряжение штаба 45-й дивизии Якира, в городок Бирзула (ныне Котовск). Там был устроен новый парад. Часть признали боеспособной и включили в бригаду, которой командовал старый знакомый (ещё по дореволюционной Одессе) Котовский. Тот зачислил вояк в резерв и дислоцировал одесситов в селе Голубичье. Причем вместо "Здрасссссте" перед строем сразу же заявил, что не потерпит нарушений революционной дисциплины. Однако одесские бандиты всячески сопротивлялись порядку и военному обучению в своей части. В то время фронт дивизии Якира растянулся на 300 километров, и каждая боевая единица была на вес золота. Япончика направили на один из участков правого фланга.
В первом бою военный Бог был на их стороне. В реляции сказано: "Полк молодецким ударом захватил первую линию окопов противника. Много убитых и пленных". Мишка уже вертел в мундире дырочку для ордена и подмигивал бойцам - это как в карты, новичкам везёт. Тем более что на самом деле одесситы забросали окопы противника гранатами и заставили его отступить. А ударили в штыки уже на пустую траншею, захватив только раненых и контуженых. Привычка спрыскивать удачу обернулась душераздирающей попойкой непосредственно на позициях. И начоперотд штаба дивизии при обходе окопов так и не нашел ни часовых Мишкиного полка, ни начкара. Само собой, тут же была арестована группа товарищей, папу-маму не говорящих. Начдиву был направлен соответствующий рапорт. В общем, эти неприятности плюс походная жизнь, осенние окопы и пристальное внимание особистов испортили настроение впечатлительных одесситов. Тем более что уже через несколько дней военный Бог отвернулся от них: следующий молодецкий удар был Мишке под зад - часть расколотили в пух и прах.
И вот однажды, в начале августа 1919 года, в районе Вапнярки вояки Япончика самовольно покинули позиции и двинулись в тыл. Куда именно? Человека завсегда тянет домой. Преступника - к месту преступления. В данном случае это означало одно и тоже. В результате правый фланг дивизии оказался открытым. Интересно, что противник воспринял это как операцию Якира по заманиванию в ловушку - до того не верилось, что кадровая красноармейская часть может оставить на фронте такую дыру, да ещё на стыке с другой частью.
Мечтая прорваться в родную Одессу, Япончик повернул эшелон в сторону узловой станции Помошная. Фортуна отсчитывала его последние часы. Существует ряд легенд о гибели Япончика. Некоторые авторы утверждают, что это - продуманное, санкционированное и заранее спланированное убийство. Иные ссылаются на роковую случайность - выстрел при неаккуратном обращении с револьвером, по пьянке. Толкуют о случайной пулемётной очереди из харьковского бронепоезда "Борец за свободу товарищ Троцкий" по окнам Мишкиного вагона на узловой станции Бирзула. Есть и версия, сходная с одной из легенд о гибели Котовского, - бандитские разборки, старые долги. Но один из публицистов- исследователей приводит документ семейного архива Петра Ионовича Якира - сына командарма первого ранга Ионы Эммануиловича Якира. Напомню: мальчиком пройдя путь ЧСИР - "члена семьи изменника родины", он и после ХХ съезда и реабилитации отца (уже в "светлые" 1970-е) проходил по известному "Делу Якира и Красина".
Речь идет об оригинале докладной записки вознесенского уездвоенкома Ивана Дмитриевича Стрижака Одесскому окружному комиссару по военным делам: "4-го сего августа я получил распоряжение со станции Помошная от командующего внутренним фронтом т. Кругляка задержать до особого распоряжения прибывающего с эшелоном командира 54-го стрелкового советского украинского полка Митьку Японца (так в тексте - К. К. ) Во исполнение поручения я тотчас же отправился на станцию Вознесенск с отрядом кавалеристов Вознесенского отдельного кавдивизиона и командиром названного дивизиона т. Урсуловым, где распорядился расстановкой кавалеристов в указанных местах и стал поджидать прибытия эшелона. Ожидаемый эшелон был остановлен за семафором. К остановленному эшелону я прибыл совместно с военруком, секретарем и командиром дивизиона и потребовал немедленной явки ко мне Митьки Японца, что и было исполнено.
По прибытии Японца я объявил его арестованным и потребовал от него оружие, но он сдать оружие отказался, после чего я приказал отобрать оружие силой. В это время, когда было приступлено к обезоруживанию, Японец пытался бежать, оказал вооруженное сопротивление, ввиду чего был убит револьверным выстрелом командира дивизиона. "Полк" Японца состоял из 116 человек, каковые были арестованы и отправлены под конвоем на работу в огородную организацию".
29.
Выжившие в гражданской войне и резне 1930-50-х участники событий были любезно приглашены "очистившимся от скверны" ЦК партии на 40-летие Октябрьской революции. Тогда вдруг пристальным вниманием прессы, радио и ТВ стали пользоваться революционные реликвии на местах. Именно вдруг. Потому что ограбившая все революционные партии ВКП(б) - КПСС, присвоившая себе всё позитивное в гражданской войне и свалившая на других всё негативное, а после перерезавшая почти всех своих главных героев, старалась не привлекать наше внимание к деталям. А именно на них легче всего наколоться. Был создан канон - "История ВКП(б). Краткий курс". До 1956 года он и оставался лоцией в океане былого. Да и позднее глаза и уши партии пристально посматривали на нас, пытавшихся вырваться за канонические пределы на простор реальности.
Некоторые такие детали всплыли при указанном юбилее на Вознесенщине. В здешнем депо некогда были сооружены бронепоезда "Умрем или победим" и "Смерть Директории". Они поддерживали огнём и колёсами дивизию Якира, освободили Одессу. Словом, собравшимся было что вспомнить. Тогда и всплыли подробности гибели нашего героя. Если суммировать воспоминания участников встречи, выходит следующая картина. На станции Вознесенск М. Япончик вызвал главного начальника. В рапорте уездвоенкома сказано: на перроне среди группы военных выделялся командир - рослый, с зычным голосом Никифор Иванович Урсулов. Когда Япончик направился к нему, а тот вместо приветствия объявил его арестованным и потребовал немедленно сдать оружие, в гневе неописуемом Япончик вдруг ударил Урсулова головой. Видимо, удар этот был в лицо, но Урсулов чуть отшатнулся и к тому же был высок ростом. Удар пришелся в верхнюю часть груди. Отскочив ещё на шаг (говорят, спиной он упёрся в телеграфный столб), Урсулов ловко-привычно выхватил из кобуры наган и дважды выстрелил в Япончика.
Так, по всей видимости, и ушел из жизни коренной одессит, воспитанник и один из вождей преступного мира Одессы и (по прихоти судьбы) кандидат в герои гражданской войны. Последнее обычно смешит очень многих: ведь для всего культурного мира Беня Крик - Мишка Япончик был и остаётся совсем другой достопримечательностью Одессы, одним из по-своему обаятельных лирических героев театра, кино и литературы. Интересно, какую память о себе избрал бы он сам? В конце концов героев революции и войны, реальных и мнимых, литературно-театрально-песенно-киношных много. А этот - один.
Отсутствие ясности в этом деле порождает новые и новые дополнения и разночтения. По-разному называют участников ареста и убийства Мишки разные историки и публицисты. Сам же Урсулов после гражданской особенным образом на сей счет не распространялся. Оставаясь в Вознесенске, он скромно и успешно руководил предприятием по производству масла - обычная судьба красноармейских командиров, уволенных Троцким сразу же после войны, в счёт пяти миллионов. А в конце тридцатых он, пощаженный контрреволюционными клинками-пиками-пулями-осколками, был попросту убит советской расстрельной командой. Как враг народа, конечно. Вот, собственно, и всё, что мне удалось для вас поместить между двумя Мишкиными датами. Много? Мало? Не забудем: пока от большинства из нас остается только прочерк между двумя датами. Да и то - если повезёт.
Ким КАНЕВСКИЙ.